Дата добавления: март 2006г.
ПРАВОВОЕ ПОЛЕ: СУЩНОСТНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА И ПРЕДЕЛЫ ВОЗМОЖНОГО Бляхман Б. Я. (г. Кемерово)
Правовое поле – вторичная социальная система, которая выражает информационные интересы о правилах поведения первичной социальной общности. Юридическое моделирование поведения человека отражается в принимаемых государством нормативных актах, но сама модель может выражать интересы как социальной общности в целом, так и её части. Задача юридического конструктора, создающего данную модель, –как можно более полно охватить интересы и круг людей, для которых предназначен нормативный акт. Охватить и учесть интересы всех людей в одной модели возможно лишь в идеале, в реальной действительности их интересы противоречивы, поэтому модельный нормативный документ очень часто является результатом социально-политического компромисса. Полного совпадения интересов людей и их фактического равенства добиться невозможно, а правовое поле как вторичная социальная система есть результат консенсуса первичной социальной общности, и оно предоставляет лишь рамочные возможности для выбора варианта поведения человека. Правотворчество является довольно сложной процедурой по созданию моделей поведения, и от искусства законодателей во многом зависит эффективность действия правового поля. Само по себе желание создать хорошие законы ещё не означает, что они в действительности будут таковыми, это зависит не от простого желания создателей моделей поведения, а от состояния первичной социальной общности (государство, партия, нация, страта и т. д. ). Общие или разносторонние интересы людей будут определяющими в оценке принимаемого или уже действующего нормативного акта как заданной сверху моделью поведения. При полном совпадении интересов первичной социальной общности и модельного варианта её поведения эффективность реализации такого позитивного акта будет не просто хорошей, а стопроцентной. Чем меньше интересы людей будут отражаться в модельном законе, тем меньше эффект от его реализации. Первичность отношений внутри социальной общности очевидна, по сравнению с созданными для неё модельными вариантами поведения. Терминологические пары “правовое поле”, “правовое пространство”, “правовая система” очень часто употребляются как синонимы по отношению к терминологической паре “система законодательства”, что не всегда оправдан но. И это не просто спор о терминах как некоторые схоластические рассуждения, речь идёт о внутреннем содержании и сущностной характеристике такого вторичного социального явления, как правовое поле. Ещё Л. С. Явич рассматривал сущность права в его разнопорядковом измерении, поэтому“правовое поле” – категория самостоятельная и имеет своё внутреннее содержание отличное от содержания понятия “система законодательства”. Парные юридические категории “система права” и “система законодательства”неоднократно анализировались в литературе. Система законодательства представляет собой систему нормативных установлении в форме специальных документов, принятых органами государственной власти. А в более широком смысле под законодательством понимается вся совокупность нормативных документов, исходящих от органов власти, управления и иногда правосудия, которые направлены на создание правил поведения людей. Если сравнить широкое определение “системы законодательства” с категорией “правовое поле”, то можно обнаружить, что они очень близки по содержанию, но в таком случае было бы логичным употребление категории“рамки закона” для обозначения деятельности субъектов права. МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ КЕМЕРОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Юридический факультет Кафедра философии ДОКЛАД ПО ФИЛОСОФИИ ПРАВА на тему: "Криминология и религия" Выполнил: студент гр. Ю-991 Ларченко М. В. Кемерово 2000 КРИМИНОЛОГИЯ И РЕЛИГИЯ Дударенок С. М. (г. Владивосток)
Криминология, как известно, – общетеоретическая наука о преступности, исследующая личность преступника, причины и условия преступности, методы и средства ее предупреждения. Одним из объектов криминологии являются (наряду с экономическими, социальными, политическими, культурными и т. д. ) религиозные отношения в той мере, в какой они связаны с преступностью и детерминируют ее отдельные стороны. В течение длительного времени в отечественной криминологии считалось, что преступление–сугубо социальное негативное явление, религиозный и национальный аспект, по сути дела, не учитывался. Это можно объяснить тем, что до последнего времени преступность на почве религиозных конфликтов либо использование религии для оправдания не только противоправного, но и преступного поведения не было так распространено, как ныне.
Экономическая и политическая нестабильность в нашей стране усугубляет межнациональные конфликты, способствует росту этого вида насильственных преступлений в обществе, которые часто принимают межконфессиональный характер. Россия –полиэтническая страна, и подобные правонарушения имели место и в прошлом, но если ранее религия способствовала, чаще всего, самоидентификации религиозно-этнической группы, ее интеграции и сплочению перед лицом господствующей социальной группы (общины), то в настоящее время очень часто используется для оправдания либо осуждения противоправного или преступного поведения некоторых членов нашего общества. Говоря о религиозных и национальных отношениях с точки зрения причин и условий преступности, мы имеем в виду не какие-то особенности религиозной или национальной психологии, а прежде всего социальный статус лиц, не находящих во многих случаях цивилизованных средств борьбы за свои права. В комплексе причин преступности религиозные и национальные интересы часто отражают противоречия, возникающие между более мелкими группами, составляющими общество. Рост таких противоречий, их конфликтное углубление могут приводить и приводят к тому, что для определенных групп лиц закон перестает быть законом в плане обязательно-властного веления государства. Подобное поведение характерно не только для исламских фундаменталистов, но и для руководителей ряда религиозных новообразований, получивших в научно-популярной литературе определение “деструктивные религии и культы”, а также ряда иностранных миссионеров, осуществляющих свою деятельность на территории России. Анализируя конкретные правонарушения и преступления, изучая личность преступника, криминология призвана дать конкретный материал для последующей работы по предупреждению преступлений. Здесь, важно учитывать мировоззренческие позиции, которые определяют не только общественную направленность личности, ее целеустремленность, но и сказывается на всей совокупности особенностей поведения и действий, привычек и наклонностей. Человек становится личностью лишь тогда, когда у него выработана определенная система взглядов по основным вопросам общественного бытия, жизни и деятельности. Личность преступника нельзя рассматривать в отрыве от его социальной сущности, вне связи со всей системой общественных отношений, в которую он включен. Именно под их воздействием формируется социальный облик преступника как целостное единство конкретного лица с образующими его нравственно-психологическими чертами и свойствами: взгляды, убеждения, ценностные ориентации, жизненные ожидания, интеллектуальные и волевые свойства. Нравственно-психологические черты и свойства личности, в том числе и личности преступника, зависят и от его религиозных воззрений. В идеологии почти всех религий можно, с одной стороны, найти положения не только допускающие, но поощряющие как противоправное так и преступное поведение адептов во имя высшей справедливости, с другой–требование полного законопослушания. Поэтому нельзя согласиться с односторонним утверждением, что принадлежность к традиционной религии, в отличие от нетрадиционной, способно удержать индивида от совершения преступления. С этой точки зрения при изучении личности преступника особое значение имеют два момента. Во-первых, сформированные религией отношения к различным социальным и моральным ценностям и различными сторонами действительности: к трудовым обязанностям, собственности, семье, окружающим и т. д. Во-вторых, уровень, характер и социальная значимость потребностей и притязаний (социально полезные и оправданные или социально вредные, неоправданные, сформированные опять-таки под влиянием религиозных воззрений) и избираемых способов их удовлетворения (правомерные, неправомерные, общественно опасные). Взаимосвязь криминологии и религии ярко проявляет себя в деятельности по предупреждению и пресечению преступности. Особое значение в профилактике правонарушений отводится правоохранительным органам. Для предотвращения правонарушений и преступлений на религиозной почве и использования религии в противоправных целях правоохранительными органами выявляются причины нарушения закона, в первую очередь, “О свободе совести и религиозных объединениях” и предлагают устранить их должностным лицам, в компетенцию которых входит решение таких вопросов. Меры же, направленные на коррекцию личности, уже совершившей преступление, а также предупреждение рецидива преступлений, осуществляемые правоохранительными органами в ИТУ в последние годы, активно используют гуманистический потенциал современных религий. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ПРАВОВЫХ ВЛАСТЕОТНОШЕНИЙ Иванов Р. Л. (г. Омск)
Властеотношения традиционно рассматриваются как отношения управленческие. Поэтому для их описания в юриспруденции обычно используется конструкция, заимствованная из общей теории управления, причем без ее адаптации к специфике правоведения. В соответствии с ней, в состав властеотношения входят: (а) его субъект, которым является носитель властных управленческих полномочий; (б) объект властеотношения –подвластный индивид (организация), на которого направлено властное управленческое воздействие;
(в) содержание властеотношения – процесс навязывания властвующим субъектом своей воли подвластному объекту. Данная конструкция, получившая широкое распространение в науке административного права, обычно воспроизводится и юристами-теоретиками. Вместе с тем, она не может быть признана правильной. Властеотношение, как отношение общественное, представляет собой связь между субъектами, в которой воля одного из них (властвующего) превалирует над волей другого (подвластного). В рассматриваемой же конструкции подвластный из субъекта властеотношения превращается в его объект. Может ли индивид в принципе быть объектом правового властеотношения? Да, может, но только если он является абсолютно бесправным рабом. Лишь в этом качестве индивид действительно выступает объектом властного воздействия. Но поскольку его правовое положение ничем не отличается от правового режима имущества, постольку властеотношения между ним и властвующим в данном случае не возникает. Отсюда, для того чтобы между индивидами образовалось властеотношение, оба они должны быть его субъектами. Последнее же возможно только в том случае, если объектом данной связи является не подвластный индивид, а его поведение. Кроме того, если придерживаться критикуемой модели, то неизбежен абсурдный вывод о том, что властеотношения не могут быть предметом правового регулирования и выступать в форме правовых управленческих отношений. Ведь правоотношение– это индивидуализированная связь между субъектами, обладающими взаимными юридическими правами и обязанностями, а не связь между активным и полноправным властвующим субъектом и бесправным объектом, пассивно подчиняющимся навязываемой ему воле. Объектами правоотношений могут быть материальные и нематериальные блага, поведение субъектов, его результаты и т. д. , но никак не сами индивиды – участники правоотношений. “Объектный” подход к подвластным индивидам не только не вписывается в юридическую модель правоотношения. Он игнорирует и то, что содержание правового управленческого властеотношения представляет из себя не односторонний процесс навязывания воли властвующим подвластному, а взаимодействие субъектов, в котором подвластный может оказывать обратное воздействие на управляющую сторону, требуя, чтобы она действовала в четких границах, очерченных ее компетенцией. Поэтому властное управленческое правоотношение включает в свой состав себя не одного, а двух субъектов– властвующего и подвластного. Его объектом выступает не подвластный индивид, а определенное его поведение. Содержанием является взаимодействие субъекта-носителя властных полномочий и подвластного субъекта, выражающееся в навязывании первым своей воли второму в рамках закрепленных за ними юридических прав и обязанностей.
Страницы: 1, 2
