Сокровища прятали на время. Понятно, что скрывали их от людей, от вторгшегося врага, от начальства и от "лихого человека", от "чужого глаза" и от домочадцев и челяди. Возможно, что клады иногда зарывали и сами "лихие люди". По крайней мере преданий о "разбойничьих" кладах известно едва ли не больше всего. Прятали из побуждений, вытекавших из самой противоречивой природы частной собственности, которую никому и никогда не удавалось сделать священной. Но при всем том клад, или "кладь", как говорят в некоторых местностях, был обычной формой хранения. "Лишние", ненужные в данный момент деньги припрятывали в надежное место, оставляя под руками лишь необходимое для оборота. Именно "оборот" в широком смысле этого слова и регулировал постоянно денежное обращение, на время выводя из него избыток монеты Но в особые моменты, когда катастрофически нарушался общественный обмен или когда вне или внутри данного общества возникала непосредственная и неотвратимая угроза собственности, деньги, как и другое ценное имущество, закапывали в землю, чтобы переждать "лихую годину" а затем снова пустить в обращение.
В прошлом, во все времена, когда только существовали деньги, великое множество больших и малых сокровищ-кладов уходило в землю лишь на самый короткий срок, чтобы вскоре же вновь увидеть свет. Но некоторые и, по всей вероятности, сравнительно немногие сокровища, вопреки намерениям и предположениям владельцев, уже не находили выхода из своего заточения. Внезапно умерший, убитый или угнанный в неволю человек уносил тайну клада с собой. Хранителями тайны спрятанного церковниками от Петра I в тайнике на хорах церкви клада Киево-Печерской лавры, который состоял из многих пудов золота и серебра, было несколько монахов. Многие годы они следили за кладом, проверяя его сохранность, и умерли один за другим, не открывшись никому даже на исповеди. Но это был особый и редкий клад длительного накопления и длительного хранения, своего рода тайная казна. Скопидомские клады, накоплявшиеся многие годы, тоже известны. Но большинство кладов - это "свежие" деньги, на время исключенные из существующего обращения.
Таким образом, о подавляющем большинстве кладов можно сказать что они, будучи скрытыми по воле человека, дошли до нас явно вопреки этой воле. К некоторым же находкам даже само название "клад" не вполне применимо, так как составляющие их монеты вовсе не были захоронены, а вышли из-под контроля владельца в силу той или иной случайности. Характер залегания в земле и внешний вид монет иной находки показывают, что она обязана своим происхождением пожару, во время которого находившиеся в жилище деньги более или менее уцелели, но затем остались под пепелищем.
Известны очень редкие случаи находок монет под водой, затонувших некогда вместе с судном. Так, в 1901 г. во время работ, производившихся в Рижском порту, из воды было поднято 79 шведских монет-плит 1652-1659 гг. достоинством в 1, 4 и 8 далеров. Несколько лет тому назад на берегах Таймырского полуострова и на острове Фаддея была собрана сохранявшаяся в неприкосновенности более трёхсот лет денежная казна попавших в беду и погибших отважных русских мореходов начала XVII в. В 1955 г. в Исторический музей в Москве поступили при посредстве Брянского музея 13 древнейших русских монет-сребренников начала XI в. Их добыли, организовав самодеятельные "раскопки" курганного могильника, учащиеся школы с. Митьковка. Нужно низко поклониться заведывавшему сельским клубом А. В. Мацуеву, который собрал монеты и передал в музей: он сохранил для науки драгоценный комплекс памятников русской истории. По своему научному значению такие находки так же важны, как настоящие клады.
Сколько же неведомых кладов погребено навеки? Только редкая, счастливая случайность иногда открывает древнее сокровище, и клад превращается в находку. Немало было во все времена и кладоискателей. Успешно занимался этим, например, Иван Грозный, отыскавший в 1547 г. "казну древнюю сокровенну" в тайнике Софийского собора в Новгороде. Украинские летописи XVII в. засвидетельствовали заслуживающие доверия, а иногда не вызывающие никаких сомнений, случаи успешных поисков богатых сокровищ: гетман Иван Выговский откопал казну Богдана Хмельницкого, а Мазепа отыскал сокровища, захороненные Самойловичем; во дворе Семена Палея после его ареста выкопали кувшины с пятью тысячами талеров. Случаи находок богатых кладов способны поражать воображение, а порою доводить его даже до болезненного состояния. Увлечение кладоискательством иногда приобретало маниакальный характер, а любители легкой наживы превращали его в доходную статью, сбывая легковерным людям сфабрикованные "древние" записи о скрытых кладах, планы, заговоры, позволяющие преодолеть колдовские чары, и т. д. Подобные документы XVII-XIX вв. известны. Молодому царю Петру I немало огорчений приносило кладоискательское увлечение одной из его сестер-царевен, вокруг которой постоянно шныряли со своим "товаром" разные темные личности, и царь время от времени круто расправлялся с ними.
Поразительным образцом легковерия являются раскопки, проводившиеся на территории старинной турецкой крепости в г. Тамани в 1837 г. местным военным начальством. Единственным поводом для них послужили "вещие сны" одного казака, которого несколько раз навещали то святой Николай, то сама богородица, наставляя, как найти место захоронения сокровищ какого-то фантастического князя.
Во все минувшие времена людей скромного достатка было неизмеримо больше, чем богачей. Поэтому и небольшие клады находили, находят и будут находить неизмеримо чаще, чем богатые сокровища. Разумеется, множество открытых кладов сразу же уничтожалось, попадая в тигель литейщика. Гибнут клады, к сожалению, и теперь, вопреки закону, охраняющему эти принадлежащие государству ценные для исторической науки памятники. Ведь каждый клад, объединяя в себе различные монеты, находившиеся в обращении в определенное время, после того как они опознаны и определены, - это как бы моментальный снимок древнего денежного обращения, древней экономики, сделанный в день сокрытия этого клада. В этом прежде всего и заключается истинная, непреходящая ценность клада. В руках ученых, вооруженных современной методикой исследования древних монет клад становится первоклассным историческим источником. Материальная же стоимость подавляющего большинства кладов, состоящих из серебряных или медных монет, совершенно ничтожна. Музей всегда выдаст находчику вознаграждение, превосходящее эту материальную ценность.
Часть монет из кладов обычно сохраняется благодаря врожденной любознательности людей - монеты оставляют "на память", а клады как ценные исторические комплексы гибнут безвозвратно. Например, Эрмитаж получил сообщение, что в 1959 г. в Смоленске был найден многопудовый клад медной монеты царя Алексея Михайловича, в котором вместе с медными копейками находились и крупные монеты. Находчик поспешил продать клад заготовителям утиля, и монеты ушли в вагранку медеплавильного завода. Между тем вполне вероятно, что в кладе могли находиться такие редкости, как медные полтинники 1654 г. и даже некоторые виды монет Алексея Михайловича, известные до сих пор только по упоминаниям в его указах....
Даже в тех случаях, когда клад попадает в музей, обычно выясняется, что часть монет уже разобрана разными лицами; между тем иногда присутствие одной только монеты в кладе существенным образом может изменить его значение. Клады, поступившие в музей целиком, - очень редкое явление и наиболее ценный материал для изучения.
Следует еще отметить, что находчики кладов обычно не придают никакого значения кубышкам и сосудам от кладов и бросают или разбивают их, не подозревая, что для музея они всегда особенно интересны даже в обломках, так как клад - это одна из редких возможностей точно датировать типы старинной керамики, что для археологии имеет очень большое значение. Разумеется, для музеев важны и любые другие вместилища. Бывали находки кладов в стеклянных, металлических и деревянных сосудах, в выдолбленных колодах, в берестяных туесках и просто в обертке из ткани или кожи, в рукавице и даже в коровьих рогах. Особенно большой интерес могут представлять также и любые предметы, оказавшиеся в кладе вместе с монетами - различные изделия, гирьки, бусины, слитки и обломки металла, равно как и обломки или обрезки самих монет.
Монета - очень содержательный и сложный исторический памятник. В свое время она противостояла товару. Денежное обращение - одно из проявлений товарно-денежных отношений в обществе, показатель товарного обращения и, следовательно, товарного производства, ремесла, свидетель местных и международных экономических связей.
Есть монеты "домоседы", не уходившие из страны или далеко от местности, где они были выпущены. Другие обращались на родине, но им не были заказаны пути и в дальние страны. Монеты древнегреческих городов-государств попадали на берега Черного моря и в Среднюю Азию. Римские монеты были первыми, с которыми познакомилось древнейшее славянское население Европы. Древнейшие русские монеты Х-XI вв. , помимо территории Киевской Руси, находили далеко за ее пределами - в Польше, Прибалтике, Швеции и Германии.
Есть и такие монеты, которые гораздо легче найти за тысячи километров от выпустивших их монетных дворов, чем там, на месте. Международная торговля тотчас после выпуска изгоняла их далеко за пределы страны. Территория Восточной Европы - древней Киевской Руси и других славянских государств, острова и побережье Балтийского моря усеяны кладами восточных монет VIII - Х вв. , отчеканенных в далеких городах мусульманского Востока. Огромные коллекции этих монет составлены в основном только из находок в Европе.
Монеты далеких городов средневековой Европы X-XI вв. десятками тысяч собирались в кладах, зарытых в XI и начале XII в. в северной Руси. Топография монетных находок и состав кладов наглядно вскрывают сложные экономические связи народов и государств в древности. Если на карте соединить место находки клада денариев с местами их чеканки, то десятки линий протянутся к городам британских островов, Скандинавии, Дании, Германии, Франции, Испании, Италии, Чехии. Точно так же от места находки клада арабских дирхемов сеть линий убежит в сторону Средней Азии, Закавказья, Ирана, Месопотамии, средиземноморского побережья Африки и даже Испании. Разумеется, эти линии далеко не всегда будут соответствовать непосредственным связям Древней Руси. Прежде чем попасть на Русь, иноземные монеты проделывали долгий и не всегда прямой путь, собираясь в немногих определенных пунктах постоянных связей с рынками Руси. Отражение целого круга идей и понятий в изображениях и надписях, имена и даты, встречающиеся на монетах, их художественные и эпиграфические данные, материал и техника изготовления, вес как элемент метрологии, счёт денег и зависимость между монетами различных достоинств (монетные системы), отношения между монетами различных государств, монетные реформы—всё это делает монеты очень благодарным материалом для разностороннего изучения экономической и политической истории народов, их материальной и духовной культуры.
Благодаря тому, что старинные монеты встречаются сравнительно часто, относительно легко поддаются определению и, наконец, удобны для хранения, они очень рано стали предметом исторического научного интереса и осмысленного собирания и изучения. В России в XVII в. существовали благоприятные условия для "естественного" возникновения собирательства. Даже в обычном обращении находились монеты, охватывавшие более чем столетний период; можно не сомневаться, что время от времени открывались и клады старых монет. Выше говорилось о византийских золотых монетах, находившихся в казне патриарха Никона. В 1661-1662 г. кто-то показывал Августу Мейербергу, приезжавшему в Москву, старинные русские монеты, даже монету киевского князя Владимира (за которую была принята гораздо более поздняя); такой диапазон "коллекции" не оставляет сомнений в том, что собеседником Мейерберга был собиратель и, вероятно, русский. Первое имя собирателя - московского священника Федора дошло до нас только от конца XVII в. Зато первые два десятилетия XVIII в. открывают целую плеяду московских и петербургских собирателей, среди которых был и Петр I, основатель первого русского музея - Кунсткамеры, в котором почетное место заняла нумизматика.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
