Существенно иную разновидность христианского православного сознания представляло мировоззрение современника Луки, первого русского по национальности киевского митрополита (с 1051 г. ) Илариона. Его“Слово о законе и благодати”, похвала князю Владимиру Святославичу, исповедание веры и одна из молитв сохранились до настоящих дней. Иларион - богослов по преимуществу, но мысль его принадлежит не только церкви, но и государству, ориентирована на защиту и обоснование его политических и национальных интересов. В своих рассуждениях Иларион опирается в первую очередь и почти исключительно на Библию, цитируя ее - вполне осознанный богословский метод, направленный на сохранение верности“первоисточнику” христианства, что подразумевало неприятие “латинского христианства”, которое во времена Илариона восточная христианская церковь уже открыто и часто упрекала за“неправомерно излишний интеллектуализм”. Иларион пришел к своей центральной идее - идее включения истории русского народа во всемирную историю. В его представлении“для нового учения нужны новые мехи, новые народы, и обое соблюдется. Так и было. Вера благодатная распространяется по всей земле, дошла и до нашего народа русского”.

Еще один знаменитый древнерусский религиозный писатель - Феодосий Печерский (ум. В 1074 г. ), чье мировоззрение может также служить ориентиром при решении вопроса об отношении к философии на Руси после ее крещения. Феодосий - первый столп аскетизма и нестяжательства на Руси. Идея несовместимости любви к Богу и любви к миру, любовь к Богу в делах, а не на словах, отречение от всего мирского, горячая молитва, строгий пост, труд в соответствии с максимой“праздный да не ест”(2 Фес. , 3, 10), религиозное чтение, любовь друг к другу - соблюдение этих заповедей, по Феодосию, путь к спасению. “Воздерживаться от обильной пищи, ибо от многоядения и пития возрастают помыслы лукавые.... постное время очищает ум человека”. “Нет иной веры лучше нашей, по своей чистоте и святости”, - провозглашал Феодосий и пытался противодействовать “западничеству”, считая нужным рекомендовать не приобщаться к латинской вере, не иметь с латинянами ничего общего.

Следует отметить, что Ярослав Мудрый (1015 - 1054), как сообщает летописец, собрал многих писцов, поручил перевести на“словенский” язык многие “элинские”книги, и тем самым Русь пожала плоды деятельности Владимира Святославича, просветившего Русь“крещением” и посеявшего “книжное слово”. В “Поучении к детям”Владимира Мономаха (великий князь с 1113 по 1125 г. ) следующий вариант христианской морали: “Научись, верующий человек, быть делателем благочестия, научись, по евангельскому слову, иметь очам управление, языку воздержанность, уму смирение, телу порабощение, гневу погибель, хранить мысль чистою, побуждая себя на добрые дела ради Господа. Будучи лишаем, - не мсти, ненавидим, - люби, гоним - терпи, хулим - моли, умертви грех. Избавьте обидимого, дайте суд сироте.... ”. По его мнению, не пост, не уединение, не монашество приносят спасение людям, а именно благодеяния. Мономах - сторонник безусловного соблюдения принципа“не убий”; примечательно, что Мономах советовал учить иностранные языки, хорошо принимать иностранцев, чтобы они прославляли гостеприимных хозяев у себя. Призыв Мономаха“Укройся от зла и делай добро, и будешь жить вечно” - противопоставлен строгому аскетизму. Мораль Мономаха “приземлена”, направлена на решение земных дел, тогда как аскетическая мораль требовала ухода из жизни, смотрела на земную жизнь как на подготовку к“жизни вечной”. Летописец Нестор (1056 - 1114), знаменитый автор “Повести временных лет”, монах Киево-Печерского монастыря, считал, что все на свете совершается “по божию изволению”. Что же касается зла, то его людям, по Нестору, желает дьявол. “Кознями дьявола”объясняются такие проявления зла, как языческие пережитки, трубы, скоморохи, гусли, верования в приметы и т. д. “.... Бесы ведь не знают мыслей человека, а только влагают помыслы в человека, тайны его не зная. Бог один знает помышления человеческие. Бесы же не знают ничего, ибо немощны они и скверны видом”.

В центре политической истории эпохи Нестора по-прежнему актуальным оставался вопрос о независимости Руси от Византии, вопрос о ее культурной самобытности. У Нестора есть мысль о том, что Владимир Святославич - это“новый Константин великого Рима”. К тому моменту, когда начал Работать Нестор, со времени официального крещения Руси не прошло и ста лет. Но за истекшие годы, несмотря на то что принятое Русью христианство носило доктринально наднациональный характер, оно не только приобрело некоторые региональные особенности, но в нем стали вырисовываться и свои внутрирусские традиции. Нестор в этом отношении представляет характерный пример. Он стал первым, кто назвал себя учеником своего соотечественника, а именно Феодосия Печерского. Примеры, которые приводил Нестор из жизни монахов, фактически поощряли строгую аскезу.

В религиозной форме у Нестора возникает целый ряд “философем”, выражающих еще на неадекватном языке важные философские проблемы: закономерности и необходимости в событиях истории, места Руси во всемирной истории.

Климент Смолятич (митрополит с 1146 г. ) противопоставил астрологическому учению о судьбе довод“ничего не сотворил Господь бесцельно и ничто у него не презрено” - божественный промысел. “Мы, будучи творением божиим, действуем сотворенною Богом тварию как хотим”. Через древнюю и средневековую русскую мысль неизменно проходят споры о “свободе воли”человека. Кирилл Туровский (1130-1182) - один из древнерусских писателей, определенно высказывавшихся за признание этого принципа. Свобода человека понимается им как свобода выбора между добром и злом. К добру человека и человечество ведет Бог: “Бог создал меня самовластным...”. Определенный гуманистический смысл этих богословских утверждений Туровского можно видеть на фоне утверждений других древнерусских книжников, отвергавших принцип“свободы воли”. В сфере этики Кирилл был сторонником умеренного аскетизма: “Многие иссушили тело свое постом и воздержанием, - и уста их смердят: но, поелику делают сие без рассуждения, то далеки они от Бога”. Путь к спасению идет через добрые дела, а не через усиленные истязания плоти в монашеской жизни, и весь этот путь можно проделать в мирской жизни - таков смысл концепции Туровского, которая выступала некоторым противовесом крайне аскетическим этическим концепциям, широко распространенным на всем протяжении русского средневековья.

Философская мысль после введения христианства на Киевской Руси имела много общего с развитием философской мысли в Византии, в Болгарии, а также в Западной Европе. Общность историко-философского процесса на Руси и в Византии предопределялась прежде всего фактом принятия христианства именно из Византии и постоянным присутствием на Руси греческих митрополитов, проводивших политику и идеологию византийских патриархов. В оригинальной письменности древнерусского периода эта ситуация не могла не отразиться.

Как общие с Византией, так и специфические черты развития древнерусской культуры в конечном счете были результатом не пассивного следования византийскому образцу, а сознательного выбора самой Руси, высшие политические интересы которой диктовали необходимость, с одной стороны, создать“национальную”, государственную церковь, чтобы сохранить свою политическую независимость и культурную самобытность, а с другой - сохранить тесные политические, религиозные и культурные связи с центром восточной православной церкви. После принятия христианства Русь сумела не только освоить весьма значительное, общее для всего христианского мира наследие, но уже с ХI в. стала выдвигать оригинальных (насколько оригинальность вообще возможна в рамках одной, считающейся единой христианской доктрины) религиозных писателей и мыслителей. Можно сказать, что процесс становления философии задержался на Руси по сравнению с рядом других христианских стран. Это произошло вследствие более позднего принятия христианства и особенно вследствие огромности по историческому значению выбора, который Русь должна была сделать, а именно выбора между двумя разновидностями христианства - восточной и западной, а также как следствие выбора Русью способа сохранения религиозных связей с остальным христианским миром и способа защиты своей политической независимости и культурной самобытности. Закономерности становления и развития древнерусской идеологии и философской мысли являются порождением специфических социокультурных условий древнерусской действительности.

С христианством обязательно связана письменность. Обучение грамоте началось уже при Владимире. При Ярославе в Новгороде в учение было отдано 300 человек, и плоды скоро скажутся в широком использовании письменности в повседневной жизни новгородцев. Письменность расширила возможности обмена опытом в рамках, по крайней мере, всего христианского мира.

Монашество нередко обвиняется в удушении культуры, следует возразить: именно монахи в эпоху раннего средневековья несли и сохраняли культурные нормы. Путь аскета предполагал включенность его в культуру, иначе на пути совершенствования он неминуемо отходил бы от стези духовного совершенствования. Впоследствии возникшие монастыри отнюдь не являлись“рассадниками беспросветного аскетизма”. Монастыри становились центрами книжности, где трудолюбивые монахи переписывали летописи и древние манускрипты. Монастыри отличал и высокий эстетический уровень религиозной деятельности: церковного пения, литургического слова. Именно в монастырях процветали живопись, особенно иконописная, архитектурное творчество.

Как и все средневековое искусство, церковная живопись имела прикладное значение и, будучи“Библией для неграмотных”, служила прежде всего целям религиозного просветительства. Религиозное искусство являлось также средством общения с Богом. И процесс создания, и процесс восприятия превращались в богослужение. Эта его основная функция закрепляет значимость того, что изображено, а не как, и поэтому в принципе не различает шедевр и рядовую икону. В контексте своей эпохи икона исполняла и вполне утилитарные функции - охранительница от эпидемий и неурожаев, заступница, грозное оружие (языческое влияние).

Религиозная идеология пронизывала все сферы жизни, религиозные установления охранялись государством. Общественное сознание и духовная культура, однако, не могли быть абсолютно однородными.

Устанавливался религиозный канон - набор христианских мировоззренческих принципов и соответствующих приемов, норм и основных задач художественно-образного творчества. Канон вырабатывался и утверждался церковью как образец (шаблон) для подражания, как идеал святости и красоты, как стандарт соединения элементов образа. Например, строгое соблюдение иконописцами церковного канона требовалось для того, чтобы делать лики божеств, апостолов либо святых на всех им посвященных иконах или фресках абсолютно одинаковыми. Идеальным для церкви соотношением религиозной и художественной сторон в ее искусстве является положение, при котором художественные средства используются лишь для наиболее полного воплощения религиозного содержания в рамках принятого канона. Образец - древние новгородские и псковские иконы и фрески ХIII - ХIV вв. Этот религиозно-художественный канон после принятия в 988 году Русью христианства был заимствован из Византии и в переработанном виде закрепился на русской культурной почве. Так, в соответствии с требованиями иконописного канона в образах Иисуса Христа и всего пантеона святых на иконах подчеркивается их бесплотность, святость, божественность, отрешенность от земного. Облик неподвижных, статичных, плоскостных фигур библейских персонажей и святых символизирует вечное и неизменное. Пространство на иконах изображается всегда условно, путем совмещения нескольких проекций на плоскости с применением обратной перспективы. Золотые фоны и нимбы, золотое сияние переносило в восприятии зрителя изображенное событие в некое иное, далекое от земного мира, измерение, в сферу духовных сущностей, реально являя собой эту сферу. Особую художественно-религиозную символическую роль в византийской живописи играл цвет. Например, пурпурный символизировал божественное и императорское достоинство; красный - пламенность, огонь (очищающий), кровь Христа, как напоминание его воплощения и грядущего спасения рода человеческого. Белый обозначал божественный свет, чистоту и святость, отрешенность от мирского, устремленность к духовной простоте и возвышенности. В противоположность белому черный цвет воспринимался как знак конца, смерти. Зеленый цвет символизировал юность, цветение, а синий и голубой - потусторонний (трансцендентный) мир. Для мастеров канон выступал в качестве художественного метода и стиля воплощения религиозно-эстетического общественного идеала и приближения к нему. Массе посредственных иконописцев, среди которых основное место занимали монастырские монахи (“богомазы”), канон часто служил лишь как совокупность формальных норм и правил , отличающих собственно религиозное письмо от художественного. Можно выделить гениального русского живописца Андрея Рублева (ок. 1370 ок. 1430), который далеко не всегда следовал сложившимся иконографическим традициям. Проявляя творческую индивидуальность как в построении композиций, так и в цветовых решениях икон, он воплощал новую идейную направленность искусства. Как показали исследования, неповторимой гаммой своих творений, даже новыми оттенками цветов Рублев как бы расширял границы канона. Например, в отличие от мрачноватых, темных по колориту икон Феофана Грека палитре Андрея Рублева присуща светлая гамма цветов, его иконы и фрески проникнуты трепетной солнечностью и воплощают радостное мироощущение, любование и умиление миром. В мировоззрении Андрея Рублева счастливо сочетались духовные традиции домонгольского наследия, проникнутого отзвуками эллинистического искусства, связанного с византийским стилем, с одной стороны, и общеевропейская предвозрожденческая эстетика, с другой. Подобное цельное и глубокое понимание классического канона наиболее полно выразилось в рублевских фресках, в“Троице”. Светлая радость переполняет сердце от встречи с этим бесценным памятником отечественной духовной и художественной культуры, великим мировым шедевром, исполненным исключительной образной силы и гуманистического пафоса. Отличающаяся глубоким психологизмом, “Троица”внушает ощущение внутреннего спокойствия, ясной простоты, гордости и великой нравственной силы. Достигается это прежде всего классически уравновешенной статичной композицией расположения фигур трех ангелов, певучестью четких линий рисунка, гармонией колористической гаммы и жизнерадостностью общего цветового фона иконы.

Страницы: 1, 2, 3, 4