Приведем здесь полностью разъяснения царя по поводу личности Отрепьева. До своего пострижения, утверждал Борис, Юшка “был в холопях у дворянина нашего у Михаила Романова и, будучи у него, учал воровати, и Михаил за его воровство велел его збити з двора, и тот страдник учал пуще прежнего воровать, и за то его воровство хотели его повесить, и он от тое смертные казни сбежал, постригся в дальних монастырях, а назвали его в чернецех Григорием”. Почему царь Борис решился связать имя Отрепьева с именем Романовых? Быть может, он желал скомпрометировать своих противников? По почему Годунов не назвал имя старших братьев — знаменитых бояр Федора и Александра Никитичей Романовых, а указал на младшего брата Михаила, которого мало кто знал даже в России и который двумя годами ранее умер в царской тюрьме? В венском наказевидно то же настойчивое стремление, что и в польском. Царские дипломаты старались рассеять подозрения относительно возможной поддержки самозванца влиятельными боярами. От поляков вовсе скрыли, что Отрепьев служил Романову. Австрийцев убеждали в том, что Романов не был пособником “вора”, а напротив, изгнал его за воровские проделки. Внутри страны появление самозванца долго замалчивалось. Толки о ном пресекались беспощадным образом. Наконец Лжедмитрий вторгся в проделы страны, и молчать стало невозможно. Тогда с обличением Отрепьева выступила церковь. Жизнеописание Отрепьева, составленное в патриаршей канцелярии, поразительно отличалось от версии Посольского приказа. Враг оказался гораздо опаснее, чем думали в Москве : самозванец терпел поражение в открытом бою, но посланная против него многочисленная армия не могла изгнать его из пределом страны. Попытки представить Отрепьева юным негодяем, которого пьянство и воровство довели до монастыря, никого больше не могли убедить. Дипломатическая ложь рушилась сама собой. Патриаршие дьяки принуждены были более строго следовать фактам. Патриарх Иов известил паству о том, что Отрепьев “жил у Романовых во дворе и заворовался, спасаясь от смертные казни, постригся в чернецы и был по многим монастырям”, позже служил у него, патриарха, “а после того сбежал в Литву с товарищами своими, с чюдовскими черницы”. Власти не настаивали на первоначальной версии, будто Отрепьева постригли из-за его безобразного поведения и восстания против родительской власти. Юшка заворовался, живя на дворе у Романовых. Как видно, патриарх умышленно не называл имени окольничего Михаила: он хотел бросить тень разом и на старших Романовых! Но подобные побуждения имели все же второстепенное значение. Царские опалы, казалось бы, навсегда покончили с могуществом Романовых: старший из братьев принял монашество и сидел под стражей в глухом монастыре, трое других погибли в ссылке. Никто не предвидел, что один из уцелевших сыновей Никитичей взойдет со временем на трон. Посольский приказ старался скрыть от иноземцев определенную связь между пострижением Отрепьева и службой его опальным Романовым. Но уже в разъяснениях патриарха можно уловить намек на такую связь. После смерти Годунова и гибели Лжедмитрия I царь Василий Шуйский произвел новое дознание по поводу самозванца. Его следователи имели одно важное преимущество перед Борисовыми, они видели самозванца наяву. Новый царь опубликовал результаты расследования с большими подробностями, чем Борис. Его разъяснения при польском дворе отличались сдержанностью. Любые неточности могли быть легко опровергнуты в Кракове. Между тем самый вопрос о самозванце приобрел теперь государственное значение. В инструкциях дипломатам Посольский приказ больше не скрывал факта службы Отрепьева у Романовых. На этот раз царские дьяки сообщили полякам даже больше, чем Патриаршая канцелярия. Юшка, писали они, “был в холопах у бояр у Микитиных детей Романовича и у князя Бориса Черкаскова и, заворовався, постригся в чернцы.... ”. Точности ради дьяки должны были указать, что Отрепьев служил окольничему Михаилу и не имел отношения к Филарету и другим Никитичам, в то время вернувшимся в Москву. Заявления насчет связи самозванца со всей романовской семьей имели политическую подоплеку. Едва приверженцы Шуйского выкрикнули на площади имя нового царя, как в боярской среде возник заговор. К нему примкнули Никитичи, не оставившие надежды занять трон. Тогда на их голову посыпались удары. Филарет Романов, которого нарекли в патриархи, лишился сана. Царская немилость обрушилась и на ближайших родственников Филарета — князей Камских.
В царских наказах Отрепьев назван боярским холопом. Можно ли верить этому ? . Юрий Отрепьев поступи на службу к Михаилу Романову как добровольный слуга. Однако царское уложение о холопах 1597 года предписывало всем господам в принудительном порядке составить кабальные грамоты на всех добровольных“холопов”, прослуживших у них не менее полугода. Боярин Черкасский стоял в боярской иерархии значительно выше молодого окольничего Михаила Романова. Поэтому Юрий Отрепьев имел причины для перехода во двор к Черкасскому. Там он, возможно, и дал на себя кабальную запись. Поздние летописи предпочитали умалчивать о службе Отрепьева у Романовых и их родни. В царствование Романовых было небезопасно или, во всяком случае, не прилично вспоминать этот факт из биографии вора и богоотступника. Поэтому история пострижения Юрия Отрепьева получила совершенно превратное истолкование в поздних летописных сочинениях. Автор “Иного сказания” сочинил романтическую сказку о том, как четырнадцатилетний Юшка случайно повстречал в Москве безвестного вятского игумена Трифона и под влиянием душеспасительной беседы с ним принял схиму. 0тзвук подлинных событий находим в одном компилятивном сказании, автор которого изложил причины пострижения Юрия следующим образом. Царь Борис послал в заточение и на смерть великих бояр Федора Никитича Романова и Бориса Камбулатовича Черкасского. Юшка часто приходил в дом к Черкасскому и был у него в чести “и тоя ради вины па него царь Борис негодова, той же лукав сын вскоре избежав от царя, утаився во един монастырь и пострижеся.... ”. Автор сказания усердно пытался смягчить неприятные для повой династии факты. 0н умалчивает о том, что Юшка служил Михаилу Никитичу Романову и его шурину Черкасскому. Юшка будто бы лишь захаживал на двор к боярину Борису Черкасскому и от него “честь приобретал”. Как бы то ни было, но в намеках сказания все же проглядывается истина. Юшка не затерялся среди многочисленной холопской дворни, а сделал карьеру при дворе боярина Черкасско вошел у него “в честь”. При боярских дворах дети боярские такого ранга и происхождения служили обычно дворецкими, конюшими, воеводами в боярских городах. После ареста Романовых и Черкасского их слуга Юрий Отрепьев, не желая разделить участь своих господ, постригся в монахи и взял имя Григорий. За пострижением последовали скитания по монастырям. Этот период жизни чернеца Григория Отрепьева стал предметом всевозможных легенд. Поздние летописи противоречат друг другу, едва только начинают перечислять обители, в которых побывал новоиспеченный монах. Современники не знали толком, где постригся Юшка Отрепьев. Автор “Нового летописца”, близкий к Филарету Романову, откровенно признается, что Юшка “во младости пострижеся на Москве, не вем где”. И даже Посольский приказ, расследовавший дело по свежим следам, не мог добиться истины. При Шуйском установили только, что постригал Юшку “с Вятки игумен Трифон”. Обряд был совершен, как видно, в спешке на каком-нибудь монастырском подворье. Посольский приказ был лучше всего осведомлен о столичном периоде жизни Григория. Имея под рукой множество свидетелей, приказ смог установить срок пребывания чернеца в кремлевском Чудове монастыре. Отепьев, значилось и посольской справке, был “в Чюдове мошастыре в дияконех з год”. Это известие следует принять единственной достоверной хропологической вехой ранней биографии Отрепьева. Если теперь обратиться к сказаниям современников, то увидим, какие любопытные метаморфозы претерпевали в них сведения о чудовском периоде жизни Отрепьева. Один из летописцев сообщал, будто Гришка “пребываша и безмолствоваше в Чудове года два”. Те же данные приводит поздняя “история о первом патриархе Ионе”, оставленпая после 1652 года. Троицкий монах Авраам Палицын считал, что чернец Григорий два лета стоял на клиросе в Чудовском монастыре, а потом служил во дворе у патриарха более года. Тенденция приведенных свидетельств очевидна. Летописцы продлили срок пребывания Отрепьева в столичном монастыре с одного года до двух лет. Аналогичным образом современники описывали “житие” монаха Григория в провинциальных обителях. По свидетельству “Нового летописца”, чернец Отрепьев жил год в Спасо-Ефимьеве монастыре и еще “двенадесять недель” в соседнем монастыре на Куксе. По словам другого летописца, Григорий прибыл “во обитель Живоначальные Троицы на Железный Борок, ко Иякову святому и в том монастыре постризается, и пребыша ту три лета”. Летописец ошибся, назвав монастырь на Железном Борку Троицким . На самом деле то был монастырь Иоанна Предтечи. Ошибка выдает малую осведомленность автора летописи. Пребывание в провинциальных монастырях явилось в действительности лишь кратким эпизодом в жизни Григория Отрепьева. В посольской справке, составленной при Василии Шуйском, сообщалось без особых подробностей о том, что “был он Гришка в черницах в Суздале в Спасском в Ефимьеве монастыре и в Галиче у Иоанна Предтечи и по иным монастырем.... ”. Но в справке не сказано, сколько времени провел Отрепьев в провинциальных монастырях. Заполнить этот пробел помогает осведомленный современник — автор “Повести 1626 года”. Он категорически утверждает, что до водворения в столичном монастыре Григорий носил рясу очень недолго. “По мало же времяни пострижения своего изыде той чернец во царствующий град Москву и тамо доиде пречистые обители архистратига Михаила”. Если верно то, что пишет названный автор, значит, Отрепьев, не жительствовал в провинциальных монастырях, а бегал по ним. Приведенные факты позволяют установить главнейшие даты в жизни 0трельева. Чудовский монах отправился в Литву в феврале 1602 года, после того как пробыл год в Чудове монастыре. Следовательно, он обосновался в Чудове в начале 1601 года. Если верно, что Отрепьев прибыл в Москву “по мало времени” (вскоре) после своего пострижения, значит, он постригся в конце 1600 года. Именно в это время Борис Годунов разгромил заговор бояр Ромашовых и Черкасоких. Приведенные факты полностью подтверждают версию, согласно которой Отрепьев принужден был уйти в монастырь в связи с гонениями на Ромаловых ноябре 1600 года. В то время Отрепьеву было примерно двадцать лет. По понятиям XVI века молодые люди достигали совершеннолетия и поступали на службу в пятнадцать лет. Это значит, что до своего пострижения Григорий успел прослужитьна боярских подворьях около пяти лет. РОЖДЕНИЕ ИНТРИГИ
Страницы: 1, 2, 3, 4