В годы первого приступа к реформам основную роль в разработке содержания и очередности преобразований играл “интимный” круг дру-зей Александра, приверженных тем же политическим идеалам, что и император: П.Строганов, П.Новосильцов, А.Чарторыйский, В.Кочубей.
В своих обоснованиях они исходили не из сложившейся в России со-циальной и политической ситуации, а из теоретических представлений о должном ходе дел в стране.
Порядок пре-образований предполагали следующий. Сначала реформировать цент-ральную администрацию, которая рассматривалась как инструмент в руках монарха-реформатора. Затем составить свод законов, который установил бы всю систему правоотношений в обществе. И лишь венцом этих усилий должно стать дарование конституции, подготовленной сравнительным изучением всех уже существовавших “Основных зако-нов”. Очертания преобразований определились как грандиозная уто-пия, что вскоре осознали и сами ее творцы.
Из всего запланированного была проведена лишь реформа цент-рального ведомственного управления. Она заключалась в замене кол-легий министерствами и способствовала дальнейшей централизации бюрократического аппарата.
Впрочем, в первые годы царствования Александра I произошла за-метная либерализация общества. Был принят новый цензурный устав, ослабели преследования сектантов (духоборов и молокан), расшири-лась черта еврейской оседлости; право собственности на землю даро-вано всем свободным сословиям. Одной из значимых стала реформа школьного дела, в ходе которой сложилась довольно стройная система образовательных учреждений разного уровня. Указом о вольных хле-бопашцах (1803) дворяне получили право отпускать своих крепостных на волю за выкуп. Однако главная задача -- дарование России конституции -- не была реализована.
Это огорчало императора, попытавшегося пере-ключиться на проблемы большой европейской политики и успехами в этой сфере компенсировать разочарования первых лет реформ. Впро-чем, виновниками неудач он полагал своих ближайших сподвижников, на которых была возложена основная тяжесть работы над проектами.
В годы второго приступа к реформам (1808--1811) общественная ситуация значительно отличалась от первых лет царствования Алек-сандра I. В политической элите, в широких кругах дворянства уже скла-дывалась оппозиция. Она от-четливо проявилась после заключения в Тильзите не только мира, но и союза с Наполеоном. Во главе этой оппозиции стояла сама вдовствующая императ-рица. Более широкие слои дворянства выражали недовольство в связи с материальными потерями в результате присоединения России к кон-тинентальной блокаде Англии.
Нарастание взаимного недоверия и открытой оппозиции создавало атмосферу, малоблагоприятную для преобразований. Задача разработ-ки нового проекта конституции, тем не менее, была поручена импера-тором М.Сперанскому. Александр сформулировал и основную идею плана. Проект “Введения к Уложению государственных законов” (1809) предусматривал разделение власти на три ветви в центральном и в местном управлении; введение европейских норм судопроизводства; расширение политических прав среднего сословия; ликвидацию кре-постного состояния путем постепенного уравнения крестьян в правах с прочими сословиями.
Предложенный М.Сперанским комплекс реформ был и вполне последователен, и достаточно умозрителен. Он ориентиро-вался на введение устоев политической и социальной жизни современ-ной ему Европы, для которых в России начала XIX в. вряд ли созрели условия.
Отличительная черта политики Александра I во время второго тура реформ -- отчетливо определившееся стремление сочетать несочетае-мое. Одновременно с возвышением Сперанского в том же 1808 г. в политической элите империи вновь появилась уже достаточно одиозная фигура Аракчеева. Граф был назначен военным министром, и Александр не скрывал, что возвышает его, будучи недо-волен генералитетом русских армий в кампаниях 1805--1807 гг. Но это был и ответ императора оппозиционному обществу. Если раньше Арак-чеев спасал его от гнева непредсказуемого отца, то теперь, очевидно, хотелось заслониться им от недовольства двора, бюрократии, более широких слоев дворянства.
Либеральные проекты Сперанского вызывали растущую оппозицию в правящей элите. К тому же с его именем связывали императорские указы 1809 г. Согласно одному из них придворное звание стало рас-сматриваться как почетное отличие, а не должность с соответствую-щим жалованьем. Другим устанавливалось, что чины коллежского асес-сора и статского советника и выше могли получать либо обладатели университетских дипломов, либо лица, сдавшие особый квалификаци-онный экзамен.
Рост влияния Аракчеева также вызывал озлобление сановных вель-мож. Может быть, ему способствовал факт созыва (еще до подписания мира) фин-ского сейма. Александр подтвердил сейму сохранение традиционных прав и привилегий и даровал новым подданным достаточно либеральную конституцию.
Из всех предложенных Сперанским преобразований государственного управления реализовалось только одно. В 1810 г. был учрежден Государственный совет -- законосовещательный орган из лиц, назначаемых царем пожизненно. Это придало законотворчеству черты единения монарха и представителей дворян. От идеи даровать стране конституцию Александр вновь отказался.
Новое возвращение к планам преобразования России относится времени, когда эпоха войн с Наполеоном оказалась позади. Этот приступ отчетливо свидетельствует о том, что желание освободить Россию, как это понималось самим царем, было не сиюминутным капризом, не формой демагогии, а вполне определенным политическим курсом, который возобновлялся всякий раз, когда вызов империи извне несколько ослабевал.
Реформаторский импульс очевиден в даровании конституции царству Польскому, в последовавшем в 1816--1818 гг. безземельном освобождении крепостных в прибалтийских губерниях. В 1818 г. Александр I почти одновременно поручает разработать проект конституции П. Новосильцову и проект освобождения крестьян -- Аракчееву. О том, что император продолжал лелеять давние свои планы, косвенно свидетельствует объявленное им в 1819 г. великому князю Николаю Павловичу решение передать тому престол еще при жизни, самому же удалиться от государственных дел через несколько лет, очевидно, после дарования свободы стране.
Годы последнего приступа Александра I к реформированию были одновременно и периодом небывалого влияния Аракчеева, теперь един-ственного любимца и доверенного лица императора, временем быстро-го увеличения военных поселений, в которых (к 1826 г.) оказалась по-мещена треть армии. Они ознаменовались отступлением от прежних принципов в развитии образования, прекращением поисков самим царем универсального христианства и тяготением его к мистицизму преимущественно православного толка.
Внутренняя противоречивость курса стимулировала дальнейший рост оппозиционности в обществе. У одних вызывала страх информа-ция о готовящихся проектах освобождения крестьян и о введении кон-ституции, у других -- усиление охранительства в действиях правитель-ства, всевластие “единственного вельможи” Аракчеева.
Современный исследователь С.Мироненко считает, что в 1820 г. Александр I был весь-ма близок к реальному введению в России очень ограниченной кон-ституции. П.Новосильцев подготовил к этому времени проект “Устав-ной грамоты”, предполагавший введение представительного строя, фе-деративных принципов административно-территориального устройства, разделение властей в пределах суверенитета императорской власти. Им же был написан и текст царского манифеста о превращении цар-ства Польского в одно из наместничеств России, который должен быть обнародован вместе с утвержденной императором конституцией. Алек-сандр I колебался. Революционные потрясения в Европе, раздраженная критика его действий в русской дворянской среде усиливали типичную для него нерешительность. Дошедшая до него информация о тайных обществах, преследующих цели освобождения крепостных и введения конституции, отнюдь не стимулировала его решимость реализовать уже готовые проекты реформ.
Император не устранился в последние годы жизни от по-вседневных проблем управления, ревизовал многочисленные военные поселения, проводил смотры войск, много ездил по российской про-винции и т. п. Но отказ от реформаторства определился окончательно. Видимо, Александр I осознавал, что курс, который он стремился, хоть и непоследовательно, проводить в течение двух десятилетий, оказался несостоятельным. Политические иллюзии развеялись, а реалии не вну-шали ни радости, ни оптимизма. Благородные цели, во имя реализации которых он некогда дал согласие на устранение от власти Павла I, ока-зались утопичными. Разочарование усиливали никогда не исчезавшие нравственные терзания по поводу насильственной смерти отца. [4]
Примерно с 1820 г. Александром стала овладевать странная апатия. Он снова заговорил о том, что снимет корону и уйдет в частную жизнь. Все дела постепенно сосредоточивались в руках Аракчеева. Подобострастный перед царем, он был груб со всеми, кого не боялся, кто не мог с ним посчитаться. Всеобщую ненависть к себе он сносил охотно и не без самодовольства. Доверившись Аракчееву, Александр погубил себя в общественном мнении.
Александр жил сложной и непонятной для окружающих внутренней жизнью. Он был словно весь соткан из противоречий. В нем уживались склонность к религиозному мистицизму и любовь к шагистике, откровенная леность к занятиям и всегда неутоленная жажда путешествий, заставившая его исколесить половину Европы и половину России. Во время путешествий по России он заходил и в крестьянские избы. “Сфинкс, не разгаданный до гроба” -- так сказал о нем П. А. Вяземский.
Список использованной литературы
1. Буганов В.И., Зырянов П.И. История России с конца VII до конца XIX века. М., 1999.
2. История Отечества. Ред. Иванова Е.П. Псков, 1993.
3. Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории. Спб., 1999.
4. История России IX-XX вв. Отв. ред. Перехов Я.А. Москва - Ростов-на-Дону, 2000.
Страницы: 1, 2
