Субедей же тем временем, удачно выманив союзников из-за Днепра и время от времени подставляя под их удары слабые передовые отряды, которых наступавшие легко опрокидывали, с основными силами поджидал, когда противник наконец-то удалится на достаточное расстояние от своих исходных рубежей или, совершив какую-нибудь ошибку, подставит себя под удар. Не остались скрытыми для монгольского военачальника и распри, царившие среди князей, обострявшиеся с каждым днем.
31 мая 1223 года союзники достигли роки Калки. Название это до наших дней не сохранилось. Предположительно, так называлась река Калец или Кальчик, впадающая в Азовское море.
После утренней удачной стычки передового полка с монгольским аръергардом князья, остановив войска, вновь собрались на совет -- обсудить все тот же злополучный вопрос: двигаться дальше или остановиться на этой достаточно удобной для обороны позиции. Потратив на споры часть дня и окончательно разругавшись, князья разъехались, так и не придя к единому мнению. Мстислав Галицкий, выслав вперед половцев во главе с ханом Яруном, сменившим, по настоянию самого Мстислава, Котяна еще на Днепре, и волыниев Данилы переправился через Калку и продолжил наступление. За ним чуть позже последовал и Мстислав Черниговский.
Половцы, мало уступавшие монголам в качествах степных наездников, опять преследовали их посты. За ними поспевали волынцы. Вслед двигался Мстислав Галицкий, черииговцы неспешно переправлялись, а за рекой в нерешительности стояли киевские полки. Когда разрывы между отдельными отрядами союзьиков стали достаточно большими, Субедей, долго ждавший этого часа, дал сигнал к атаке.
Боевой порядок монголов состоял из пяти рядов «джагунов» (сотен). Первые два составляла тяжелая кавалерия мечников, закованная в пластинчатые или чешуйчатые доспехи. Панцыри эти изготовлялись из слоеных пластин буйволиной кожи, покрытых сверху лаком. По прочности такие доспехи не уступали железу, но были значительно легче. Голову воина защищал столь же легкий и прочный кожаный шлем с мощным назатыльником, надежно прикрывавшим шею от сабельных ударов. Верхушка шлема украшалась плюмажем из конского волоса или перьев. Подобным же образом, почти полностью, были защищены и кони тяжелой кавалерии. Командиры отрядов и знатные воины имели металлические кольчатые или пластинчато-кольчатые доспехи. Довольно часто монголы носили и так называемые мягкие доспехи из многослойной ткани или из толстого войлока, усиленные небольшими металлическими дисками. Наступательное вооружение состояло прежде всего из мощных луков. Каждый воин имел по два, а то и три лука и по три короба самых различных стрел по 30 штук в каждом. Прекрасные стрелки, монголы использовали самые разные виды стрел и наконечников, различавшиеся по дальности полета и пробойной силе. В умении оттачивать стрелы монголам вообще не было равных. Каждый воин, как отмечают почти все исследователи, имел при себе специальную пилку для отточки наконечников стрел. Помимо луков тяжелая кавалерия имела кривые сабли, пики, секиры, железные палицы, палаши и кинжалы. В столкновениях с конным
противником монголы умели искусно пользоваться крючками, крепившимися к наконечникам пик и дротиков, и арканами, сплетенными из конского волоса, с помощью которых стаскивали с седел зазевавшихся воинов.
Легкая кавалерия, составлявшая три задних ряда сотен, часто не имела доспехов или пользовалась самыми легкими из них. В том числе и кольчугами, которые монголы могли в изобилии захватить в Средней Азии. Помимо непременных луков легкие кавалеристы имели сабли и дротики.
Очень легкие монгольские шиты, диаметром 50--70 см, были сплетены из гибких прутьев, прекрасно амортизировавших сабельные удары. Для отражения колющих ударов в центре щита крепился металлический выступ. Были у монголов и маленькие многослойные щиты, обтянутые кожей, и большие, заимствованные в Средней Азии.
Что касается непосредственно отряда Субедея и Джебе, то их воины были вооружены куда лучше, чем обычно могли себе позволить монголы. Удачные операции в Персии и на Кавказе дали им возможность обзавестись таким количеством высококачественного вооружения, о котором беднейшие воины раньше могли только мечтать. Таким образом, число тяжеловооруженных всадников в войсках Субедея было несколько большим, нежели обычно, и вполне могло доходить до 2/3 от общей численности отряда.
Ряды кавалерийских сотен располагались в шахматном порядке, имея между собой значительные интервалы. Бой обычно начинали ряды легких всадников. Они проходили в промежутки передних тяжеловооруженных рядов и атаковали противника, осыпая его градом стрел, стараясь как можно глубже охватить его фланги. Если расстроить ряды противника не удавалось или он устремлялся в контратаку, легкая кавалерия отходила назад и новый удар наносили закованные в панцыри мечники. В случае их неудачи все повторялось снова, вплоть до полного разгрома противника. Один арабский историк так описывал боевые доблести монгольских воинов: «Они имели мужество львиное, терпенье собачье, предусмотрительность журавля, хитрость лисицы, дальнозоркость ворона, хищность волчью, боевой жар петуха, попечительность курицы о своих ближних, чуткость кошки и буйность вепря при нападении». Однако русские все равно их считали «гогами и магогами», которых сам Бог отдал им на избиение. На этот раз Субедей изменил описаной выше последовательности. Внезапно на преследующих монгольские посты половцев обрушился вал тяжелой конницы. Монголы «ударили всей силой». В мгновение ока половцы были смяты и опрокинуты. Волынцы князя Данилы были атакованы несущимися с пронзительными криками монгольскими всадниками. Данило Романович с воеводами Семеном Олюевичем и Васильком Гавриловичем выехали вперед. «Тут Василька поразили копьем, а Данило был ранен в грудь». Мстислав Немой, видя это, бросился им на выручку, но лучники монголов закидали волынцев стрелами. Охваченные с флангов, они, как тогда говорили, «вдали плечи» и обратились в бегство.
Князь Галицкий Мстислав Удатный, узнав о происходящем, тут же приказал поднять стяги и готовиться к бою. Преследуемые монгольскими лучниками, половцы и волынцы были не в состоянии остановиться и, обогнув разворачивающиеся дружины Мстислава Галицкого, кинулись к переправе.
Рати Мстислава Черниговского, еще полностью не перешедшие Калку, так и не сумели подготовиться к бою и были сметены несущейся волной кавалерийской атаки, гнавшей перед собой обломки бегущих отрядов. Только князь Олег Курский, переправлявшийся вместе с черниговцами, успел со своей дружиной броситься вперед на помощь галичанам и разделил вместе с ними их тяжелую участь. Бой, видимо, продолжался недолго. Окруженные вдвое или втрое более многочисленным противником войска Мстислава Галицкого не смогли долго сопротивляться и, неся жестокие потери, стали отступать, а затем и побежали.
Киевляне князя Мстислава Романовича, видя все случившееся на противоположном берегу, только и успели что вооружиться и загородиться со всех сторон возами, когда лавина бегущих союзников и яростно их преследовавших монголов приблизилась к ним. Контратаковать в данный момент было бессмысленно. Сумятица бегства могла захлестнуть их и тогда уже не удалось бы спастись никому. Оставался единственный выход -- укрываясь загородом из возов, медленно отступать. Некоторые беглецы пытались присоединиться к киевлянам, но монголы умело отогнали их в степь.
Отрядив часть сил под командованием Цыгырхана и Тешухана для осады киевлян, Субедей продолжал преследование. Князья отступали по разным направлениям. Галичане и волынцы бежали к месту общей переправы на Днепре, где оставались их суда. Погрузившись и прорубив днища оставшихся лодей, а прочие оттолкнув от берега, они, видимо, немного спустились по Днепру и с наименьшими потерями ушли от беспощадных преследователей. Мстислав Черниговский отступал через степь на север, стремясь быстрее достигнуть собственных земель. Монгольские воины гнались за ним по пятам, нанося сильные удары по беспорядочно бегущим черниговцам. Сам Мстислав и его сын погибли. Смоленскому князю Владимиру повезло несколько больше. С тысячным отрядом, собравшимся вокруг него, отходя на северо-запад, он более-менее успешно отбивался от монголов и, достигнув Днепра, избежал дальнейшего преследования. Прочим же разрозненным группам беглецов сильно досталось от монголов и от половцев, которые, вымещая недовольство смещением Котина да и просто имея возможность обогатиться за счет союзников, «иных побили из-за коня, а иных из-за одежды».
Тем временем окруженные со всех сторон киевляне с помощью отчаянных вылазок пытались проложить себе путь на запад. Но бдительные монголы зорко следили за тем, чтобы не упустить последней части добычи. Град монгольских стрел пресекал любые попытки прорваться. Три дня продолжалось сопротивление, но вылазки большого успеха не приносили, атаки монголов становились все сильнее, запасы воды были на исходе. Всем было абсолютно ясно, что рано или поздно им придется сдаться. Вернувшийся после преследования Субедей решил пойти на переговоры. Через Плоскиню, воеводу бродников (смерды и простые воины, бежавшие из Руси на Дон и ставшие неким прообразом казачества), сражавшихся на стороне монголов,
Субедей предложил за выкуп отпустить князей с войсками из западни, в которой они волей случая оказались. Также он обещал не пролить ни капли княжеской крови, что подтвердил Плоскиня, прилюдно целуя крест. Выхода у Мстислава не было, соглашение было заключено.
Но как только киевляне вышли из-за укрытия, монголы тотчас накинулись на них и часть истребили, часть взяли в плен. Сам же Мстислав и другие бывшие вместе с ним князья были схвачены. Крови их монголы не пролили. Князья были связаны и брошены под деревянный помост, где они и задохнулись, раздавленные тяжестью пирующих на помосте монгольских вождей. Так монголы отплатили за убийство послов.
Преследование разбитых союзников монголы довели только до Днепра. Немного не дойдя до Новгорода Святополча, они повернули назад. Через Донец, по правому берегу Волги они пустились в обратный путь. Но при переправе через Волгу, недалеко от города Сувар, на войска Субедея кз засады напали волжские булгары. Ревностные мусульмане, воспользовавшись внезапностью, разгромили язычников. Понеся сильные потери, монголы вынуждены были спуститься вниз по левому берегу Волги и через город Сарай и дальше, через Великую степь, отступать в Среднюю Азию. Там, на берегу Сырдарьи, на Великом Курултае Субедей лично нижайше доносил Чингисхану о результатах столь глубокого и долгого рейда.
Так при первом столкновении монголов и русских воины Чингисхана наголову разгромили не менее слабого, но недостаточно подвижного и невероятно неорганизованного противника. Гроза разразилась и прошла дальше. Русь перенесла мощнейший удар. Лучшие войска были почти полностью истреблены. Многие князья и бояре при этом погибли, что в прежние времена было делом вовсе неслыханным.
Событие это было важно еще в одном отношении. После бесславного поражения русские князья, пренебрегшие «гогами и магогами», сразу переменили свое мнение на противоположное. Абсолютно уверовав в мощь и непобедимость этого врага, они с этих пор утрачивают всякую склонность к союзам между собой и, памятуя о разгроме на Калке, становятся вовсе беспомощными при следующем появлении монголов, последовавшем 14 лет спустя.
Страницы: 1, 2, 3
