Этой же цели служило и разделение И.В. Сталиным народов на нации и народности. Отнесение народа к разряду народностей (народа, не обладавшего всеми признаками нации) в послереволюционное время использовалось для ограничения числа народов - вероятных претендентов на статус союзной республики [34]. Хотя с 50-х гг. XX в. перестали говорить о ленинско-сталинской национальной политике, но ленинизм не был отделен от сталинизма. Кризис, переживаемый страной после распада СССР, показал несостоятельность науки и политики, оторванных от реальных процессов развития.

В исторической литературе в советский период отмечалось, что национальную политику в СССР во многом определили представления о советском федерализме [35]. Она представлялась как форма перехода народов, стоявших на разных ступенях экономического и культурного развития, к полному государственному единству наций, к единой социалистической республике без выделения в ее составе частей по национальному признаку. В то же время федерация мыслилась как форма, обеспечивающая сближение и слияние наций. Форсирование процесса, начиная с образования СССР и ускорение его с конца 30-х гг., позволяет сделать вывод о политике интернационализации [36].

Полагалось, что русская нация ответственна за исторически сложившееся фактическое положение народов Российской империи и была обязана путем уступок устранить это неравенство. В середине 30-х гг. XX в., в условиях надвигавшейся войны и провозглашении победы социализма, было объявлено о преодолении недоверия между народами и торжестве дружбы. Однако дальнейшее форсирование сближения должен был обеспечивать опять-таки русский народ, нареченный ради этого великим и первым среди равных.

В этих же целях и тогда же ему был “присвоен” еще один двусмысленный титул “старшего брата”, который теперь уже якобы добровольно, в отличие от 20-х годов, взял на себя заботу о других советских народах. Одновременно русским отводилась главная роль борцов за коммунистическое счастье всех народов Земли [37]. В годы войны и послевоенные годы режима И.В. Сталина противоречивость национальной политики в СССР усилилась. Этот период характеризуется даже грубым произволом. Целый ряд народов Поволжья, Кавказа и Крыма в полном составе был выселен из мест исконного проживания.

Национальная политика, равно как и теория, не были подвергнуты десталинизации ни после XX съезда, ни на последующих этапах. Динамизм в развитии системы, характерный для 20 - 30-х гг. (образование новых национально-государственных субъектов, повышение их статуса), в последующие годы был утрачен. Теория национальных отношений не получила какого-либо развития. В основе своей она оставалась сталинской. Не исключалась перспектива полного слияния наций, однако эта цель не форсировалась. В 60-80-е годы отечественная историография пополнилась большим количеством работ о советском народе как новой исторической общности [38].

Эта идея тесно связана с высказанной в статье И.В.Сталина “Национальный вопрос и ленинизм” формулировкой общности наций при социализме. Написанная еще в 1929 г. и впервые опубликованная в 1949 г. эта статья, как видно, оказалась востребованной. Содержалось в ней и положение об использовании национальных языков. В качестве средства межнационального общения провозглашался русский язык. Нацию полагалось относить непременно к разряду этнических общностей [39].

Между тем, мировая наука не знала ограничения схематизмом, что позволяло ей избежать тотальной этнизации национальной проблематики. Принципы отечественной науки о нациях не позволяли давать объяснения происходившим в стране процессам [40]. Некоторыми исследователями это направление предложено называть нациологией. С точки зрения международной терминологии “советский народ” - это не менее правомерное понятие, чем все прочие “народы”, выражающие государственную принадлежность. Не было бы ошибкой употреблять и термин “советская нация” как эквивалент сталинского термина “советский народ”.

В СССР он не применялся из-за опасений, что это могло означать отмену наций как этнических общностей. В итоге приверженность сталинскому определению нации сыграла свою негативную роль в распаде государства. Без собственной “нации” и равноценного этому понятию “советского народа” СССР в глазах многих недоброжелателей оставался не более чем “колониальной империей”, “обязанной” в силу исторической закономерности сойти с мировой арены [41]. Утверждается, что с образованием СССР русский шовинизм стал принципом национальной политики. Провозглашение многонациональной общности служила лишь способом приобщения русского народа к управлению “тюрьмой народов”, “империей Кремля”. Борьбой с последствиями сталинской национальной политики освящается сепаратизм [42].

Источники. В качестве источников использовались доступные сборники документов, периодические издания, в которых печатались статьи советских руководителей, собрания сочинений В.И. Ленина, И.В. Сталина, Л.Д. Троцкого и др. Привлечены имеющиеся в фондах библиотек газеты и журналы, издававшиеся в изучаемый период 20 - 30-х гг. XX в.

Цели и задачи. В дипломной работе предпринимается попытка проанализировать феномен сталинской национальной политики в СССР в 20 - 30 гг. XX в., который до сих пор остается не изученным во всей полноте, тем более в соответствии с критерием исторической объективности. Именно этот критерий выдерживался при подборе и систематизации материала. Использовался, кроме того, проблемно-хронологический подход, являющийся для раскрытия темы, на мой взгляд, наиболее подходящим.

Для реализации намеченной цели выделены следующие задачи:

Произвести сравнительное сопоставление интернационализма и русского вопроса.

Рассмотреть становление большевистской доктрины национальной политики до 1917 г., в условиях Гражданской войны и в первые годы после ее окончания.

Выяснить причины разрыва с патриотизмом и его последствия.

Показать для каких целей производилось отрицание прошлого и как оно отразилось на идеологической ситуации.

Проследить, как установка “социализм в одной стране” на изменение подходов в национальной политике в СССР в 30-е гг. XX в. по сравнению с предшествующим периодом.

Подвергнуть анализу эволюцию взглядов большевистских лидеров и определить вклад И.В. Сталина в обновление доктрины.

Установить параметры корректировки курса и его особенности накануне Великой Отечественной войны.

Соотнести официальные декларации и историческую реальность, существовавшие несоответствия и позицию руководства.

Эти аспекты научного поиска положены в основу дипломного проекта, который состоит из введения, двух глав, включающих по три параграфа, заключения, научно-справочного аппарата, отраженного в примечаниях, и списка использованных источников и литературы.

Глава I. Интернационализм и русский вопрос

§ 1. Становление доктрины

Миф о мудром устроителе счастливой жизни советских народов был сотворен на том, что И.В. Сталин в конце 1912 - начале 1913 гг. по благословению В.И. Ленина подготовил и опубликовал статью “Марксизм и национальный вопрос”, отдельные положения которой уже подвергались анализу в предшествующих разделах. Эту статью вождя назвали “теорией и программной декларацией большевизма по национальному вопросу” [1].

И хотя в то время И.В. Сталин всецело придерживался положений ленинской мысли, это был его первый подступ к созданию собственной национально-государственной доктрины. В законченном виде она сформировалась к середине 1930-х. Напомним, И.В. Сталин определял тогда нацию как “исторически сложившуюся, устойчивую общность людей”, возникшую на базе единого языка, территории, экономической жизни и психического склада (культуры). Специалисты считают, что это было не его заслугой, а скорее К. Каутского, который написал примерно то же самое десятью годами ранее [2].

Но И.В. Сталин, пытаясь пойти дальше своих предшественников, пришел к выводам, корректность которых более чем сомнительна. Например, выступая против суверенной государственности как еще одного признака формирования нации, он утверждал, что процесс создания новых государств, присущий переходному периоду от феодализма к капитализму, уже завершен, а “проснувшиеся к самостоятельной жизни” нации, так сказать, “опоздали” [3]. Но начавшаяся вскоре Первая мировая война, в результате которой на развалинах старых империй образовался ряд новых государств, опровергла этот тезис.

Несмотря на это несоответствие реальности, И.В. Сталин до конца жизни остался верен сформулированной им дефиниции, полагая, что нации, получив статус неких современных удельных княжеств и отказавшись от суверенных прав, смогут сосуществовать в составе единой страны (империи), пока в результате построения коммунизма не сольются в единую нацию. Между тем исторический опыт свидетельствует об обратном. Государство развивается стабильно лишь тогда, когда в нем существует, будучи политическим субъектом, только одна нация, пусть даже полиэтническая.

Единственной новацией в статье И.В. Сталина, по признанию современных ученых, были рассуждения о национально-культурной автономии. Его критика этой платформы в РСДРП не отличалась глубиной, ибо строилась на узкопартийных сиюминутных тактических соображениях. В качестве альтернативы И.В. Сталин выдвинул проект “областной автономии”, предусматривавший передачу центром определившимся единицам (Польше, Литве, Украине и Кавказу) некоторых властных полномочий по самоуправлению. А те на закрепленном за ними пространстве должны были обеспечить реализацию комплекса прав (“язык, школы и пр.”) экстерриториальных национальных меньшинств [4].

Изначально большевиками тем самым проповедовалось неравенство народов, поскольку их права ставились в зависимость от численности этносов, а также размеров и местоположения занимаемых ими территорий. В сравнении с советской теорией и практикой национального строительства, раскритикованная в 1913 г. И.В. Сталиным программа культурно-национальной автономии отнюдь не была такой курьезной, каковой он пытался ее представить. Она содержала, в общем-то, рациональную схему. При однородном административно-территориальном делении страны (на губернии) основная социально-политическая и экономическая жизнь населения направляется центральными, а также унифицированными региональными и муниципальными органами.

Только гуманитарная сфера регулируется этническими общинами. Это, прежде всего, национальные культура, образование, информация, религия. Чтобы гарантировать свободу культурного развития той или иной национальности не только в местах ее компактного проживания, но и на территории всей страны, предусматривалось наделение общин правом избрания центральных общественных национальных советов (“культурно-национальных парламентов”) со штаб-квартирами в столице государства.

Поскольку культурно-национальная автономия проектировалась на основе принципа экстерриториальности, она по определению благоприятствовала центростремительным тенденциям и служила фактором, сдерживания национального сепаратизма, присущего именно территориальным автономиям. Но как раз это меньше всего и устраивало большевиков, заявлявших, что национальные проблемы в царской России могут быть решены только посредством революционно взрыва, а не реформ.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10