XIV столетие -- решающий этап феодализации, характеризующийся бурным развитием земельных владений. К концу XIV века феодальные отношения побеждают окончательно. Впрочем, рабский труд продолжал применяться в сельском хозяйстве и в XV веке, и позднее. Согласно данным писцовых книг, роль рабского труда была невелика, В конце XV века из учтенных дворов холопьих было 2,6 процента. В подавляющем большинстве дворов жили лично свободные крестьяне, обрабатывавшие землю феодалов.
Косвенным доказательством завершения в основном процесса феодализации в Новгородской земле можно считать появление термина "крестьянин" на рубеже XIV--XV веков. В русских письменных источниках XI--XIII веков термин "хрестьяне" или "крестьяне" хорошо известен. Он обозначал сторонников христианской религии в отличие от иноверцев. Берестяные грамоты и акты показывают, что в конце XIV -- начале XV века появляется второе значение термина "крестьяне" -- сельское население, земледельцы, сохранившееся до наших дней. Этот термин быстро вытесняет другие ("селяне", "сироты" и т. д.) и становится наряду с термином "люди" главным для обозначения лично свободных земледельцев, живущих на земле феодалов. Вероятно, к началу XV века сельское население стало социально однородным. Подавляющее большинство крестьян попало в феодальную зависимость.
Писцовые книги свидетельствуют, что почти вся территория новгородских пятин была освоена феодалами. Они стали монополистами земельной собственности. Основными путями роста земельных владений были государственное пожалование и покупка земли у крестьян.
Первый путь известен по княжеским актам XII века. Юрьев монастырь получил по грамоте великого князя Мстислава Владимировича и его сына княля Всеволода Мстиславича волость Буйцы, Пантелеймонов монастырь по просьбе Йзяслава Мстиславича получил от Новгорода село Витославлицы и смердов. В конце XIV века, как сказано в одной из духовных, Новгород пожаловал боярину Остафию Онаньевичу и его отцу "грамоту на Волжане". Эти земли находились на севере, на реке Ваге, притоке Северной Двины. Их стоимость выражалась огромной по тем временам суммой -- примерно 500 рублей.
Второй путь также отразился в источниках. В первой половине XIV века один из представителей могущественной посадничьей семьи Мишиничей, боярин Лука Варфоломеевич, купил Тайбольскую землю у старосты Родиона и у всей братии. Примерно в то же время другой боярин, Василий Матвеевич, согласно сохранившейся рядной, купил у старосты Азики и "его братьи" земли целого Шенкурского погоста иа Ваге. Помимо двух главных способов был еще один, третий-- насильственный захват. Уже в грамотах XII века, фиксирующих дарение земель монастырям, в конце актов непременно имеется санкция -- заклятие против тех, кто будет "вступаться" в подаренные владения или "хто имет силу деяти", то есть силой отбирать землю. По упоминавшейся рядной Василия Матвеевича покупке земли предшествовал насильственный захват, и только попытка старосты Азики обратиться к княжескому суду заставила боярина заключить договор с крестьянами и купить у них захваченные земли.
В XIV--XV веках отношения между феодалами и крестьянами строились на договорной основе. В берестяной грамоте № 136 (XIV век) говорится: "Се доконцяху Мыслове дети, Труфане з братьею, давати успов 6 коробей ржи да коробья пшеницы, 3 солоду, дару куница да пуд меду; детем по белки 3 и 3 горсти лену, боран оу новину". Это значит, что дети некоего Мысла, Трифон и его братья, договорились платить ежегодно феодалу, имя которого в грамоте не названо, натуральные повинности, состоящие из 6 коробей (в каждой коробье 7 пудов) ржи, коробьи пшеницы, 3 коробей солоду, шкурку куницы, пуд меду. Кроме того, детям феодала полагалась особая подать в 3 белки, 3 горсти льна и барана.
Среди немногочисленных новгородских пергаменных грамот сохранился единственный в своем роде договор крестьян Робичинской волости (в Водской пятине) с Юрьевым монастырем о размерах ежегодных поставок в монастырь (то есть феодалу) натуральных я денежных повинностей.
В XV веке основными повинностями, которые платили крестьяне землевладельцам, были "yeн", или "посоп", и "мелкий доход". "Усп", вероятно, происходит от слова "сыпать" ("ссыпать") зерно в житницу феодала и выражался в коробьях зерна. В "мелкий доход" входили деньги, различные продукты животноводства, лен, меха, рыба и т. д. в различных пропорциях, зависевших от потребностей феодала. Кроме того, крестьяне крупных вотчин платили "ключничий доход", предназначавшийся боярскому управляющему, ключнику.
Помимо владельческих повинностей крестьяне платили налоги в пользу Новгородского государства. В источниках упоминается "поралье посадника и тысяцкого" -- особый налог, предназначавшийся высшим магистратам республики. Известен также собиравшийся с сельского населения Новгородской земли "черный бор", который шел великому князю, собиравшему со всей Русской земли так называемый "выход" ордынским ханам.
Поскольку новгородские крестьяне были лично свободными, они пользовались правом перехода из одной феодальной вотчины в другую. Имелась также возможность освоения новых территорий, например на севере Новгородской земли. Крестьянские переходы являются единственной известной по источникам формой социального протеста против феодальной эксплуатации в республиканский период.
О том, что повинности в пользу феодала нередко были очень тяжелыми, свидетельствуют берестяные грамоты. Вот, например, отрывок из берестяного письма ключника боярину первой половины XV века: "Како, осподине, пожалуеши волости? Половина пу-ста, а которо осталися, иги хотя. Жалуби хотя, осподине, жалуби, цобы, осподине, подати убавити".
Помимо тяжести повинностей причиной переходов был протест против действий ключников. В коллективной челобитной второй половины XIV века крестьяне жалуются своим господам Юрию и Максиму: ключник "за нас не стоит, нас продает, и окрадони от ного есми. а мы в есми в том погибли". Авторы челобитной просят Юрия и Максима дать им "смирного человека", в противном случае угрожают уходом ("Аже ему будеть сидить, нам сили ниту сидити").
Об экономической мощи и политическом значении новгородского боярства имеется свидетельство фламандца Гильбера де Ланнуа, который в своем описании Новгорода, где он побывал в 1413 году, отметил: "Внутри упомянутого города живет много больших сеньоров, которых они называют боярами, и там есть такие горожане, которые владеют землей в 200 лье длины (около 900 км. -- В. А.), богаты и могущественны удивительно. И не имеют русские великой Руси (точнее, Новгорода.-- В, Л.) других властителей, кроме этих бояр, выбираемых по очереди так, как хочет община". Наблюдения рыцаря очень точны. За исключением, пожалуй, протяженности боярских владений. Земля, принадлежавшая боярским семьям, почти никогда не располагалась сплошным массивом. Обычно она состояла из десятков, а то и сотен волостей, сел, участков, находившихся в разных погостах различных пятин.
Кроме бояр к новгородским феодалам относились так называемые житьи люди. Термин этот появился в письменных источниках во второй половине XIV века. По новгородским писцовым книгам рубежа XV-- XVI веков видно, что некоторые новгородские житьи владели не меньшим количеством земли, чем боярские семьи. Так, житьему Василию Деревяшкину принадлежали 88 деревень со 154 крестьянскими дворами, а житий Алексей Квашнин владел 72 деревнями со 128 дворами.
Житьи участвовали в вече, их представители входили в состав новгородских посольств к великим князьям. Однако между житьими и боярами была существенная разница: даже самый богатый житий не мог стать боярином, а значит, не мог быть избран на высшие государственные должности.
Еще одной социальной группой населения средневекового новгородского общества было купечество. В дореволюционной исторической литературе купцам нередко отводилась чуть ли не главная роль в политической жизни республики. Советские исследователи считают, что политическую роль купцов не стоит преувеличивать -- она была довольно скромной. Купечество упоминалось среди свободного населения Новгорода лишь в тех грамотах новгородского веча, которые касались торговых отношений с Западом. В договорах же Новгорода с князьями купцы постоянно фигурируют рядом со смердами. Нужно иметь в виду, что новгородское купечество не было однородным по составу. Чрезвычайно богатых купцов (вспомним былинного Садко, рисковавшего состязаться в богатстве со всем Новгородом) называли в древности гостями -- они вели торговлю с другими городами и странами. Но больше было тех, которых и называли собственно "купцами",-- занимавшихся внутригородской торговлей. Богатые гости строили церкви, иногда владели землей с зависимыми крестьянами.
В Новгороде, крупном ремесленном центре, во все века было много мастеров. Свободные ремесленники, владевшие собственными мастерскими, а также рыбаки, носильщики стояли на низшей ступени общественной иерархии и именовались в целом "молодчими", или "черными", людьми.
Помимо перечисленных групп свободных горожан в Новгороде имелись жители несвободного состояния. Рабы служили главным образом в городских усадьбах феодалов. В Древней Руси мужчину-раба называли холопом, а женщину -- робою. На их долю приходилась самая тяжелая и грязная работа. Никакого участия в политической жизни республики рабы, конечно, не принимали.
Два исторических события конца XII и первой половины XIII века отразились на развитии экономики и культуры княжеств Киевской Руси, в том числе и Новгородской феодальной республики: прекращение связей с Византией мосле походов крестоносцев из Западной Европы и нашествие монголо-татар. Города Киев, Чернигов и весь северо-восток были отрезаны от Византии и разрушены монголо-татарами. Новгород же сохранил свою самостоятельность, в тот период по-прежнему процветала в нем торговля. Уже в XI--XII веках новгородцы имели широкие торговые связи с городами Западной Европы. Новгородская кожа в Европе считалась лучшей. С берегов Рейна в XI--XII веках в города Киевской Руси поступали клинки для мечей, которые местные кузнецы оформляли рукоятками и гравировали на них свои имена. Много западноевропейских монет XII--XIII веков археологи находят во время раскопок во всех древнерусских городах Северо-Запада, и особенно в Новгородском крае.
В 1236 году орды хана Батыя напали на Булгарское государство на Волге. В следующем году такая же участь постигла Рязанское княжество. Батый вначале пытался подчинить русские земли без боя, отправил к князьям послов с требованием платить налог в виде одной десятой части от всех доходов (десятину). Рязанские, пронские, муромские князья вышли с войском навстречу врагу и ответили: "Когда никого из нас не останется, тогда все будет ваше". Но феодальная раздробленность среди русских княжеств помогла Батыю разбить войска князей. В 1237 году монголы сожгли Рязань, Москву, Владимир, Суздаль, Ярославль, Ростов, Галич, Переяславль, Волоколамск, Тверь.
В феврале 1238 года монголо-татары осадили город Торжок, где находился новгородский гарнизон. Две недели гарнизон и население Торжка выдерживали осаду, но 5 марта город был взят и сожжен, его население истреблено. Завоеватели стали продвигаться дальше на север. Летописец писал, что они двинулись от города Осташкова по льду озера Селигер на Новгород, но, дойдя до местности "Игнач Крест", которая находилась в 100 верстах (около 200 км) от Новгорода, повернули обратно и ушли в степи.
В преданиях говорится о том, что монголо-татары повернули назад от урочища "Игнач Крест". Новгородцы не могли пассивно ждать прихода врагов и, вероятно, выслали отряды воинов навстречу неприятелю. Сплошные леса и болота, необычные для степняков, засады и надвигавшиеся разливы рек, очевидно, вынудили Батыя отказаться от похода на Новгород. Так город был спасен от разорения, а его жители -- от уничтожения. К тому же войско Батыя было измотано в боях с жителями русских городов и особенно -- под Торжком. Летопись сообщала, что войско Батыя, возвращаясь из-под Новгорода, напало на город Козельск, но в течение семи недель не могло его взять. Сопротивление жителей Козельска было таким сильным, что монголы прозвали его "злым городом".
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12
