Сын незначительного по происхождению служилого человека Федора Григорьевича Адашева, прославил свое имя во время царствования Ивана Грозного. Впервые Адашев упоминается в 1547 году на царской свадьбе в должности ложничего и мовника, то есть он стелил брачную постель государя и сопровождал новобрачного в баню. Большим влиянием на царя Адашев стал пользоваться вместе со знаменитым благовещенским священником Сильвестром после страшных московских пожаров (в апреле и в июне 1547 г.) и убиения возмутившимся народом царского дяди князя Юрия Глинского. Эти события, рассматриваемые как кара Божия за грехи, произвели нравственный переворот в молодом впечатлительном царе. Вот что говорит он сам: "Вошел страх в душу мою и трепет в кости мои, смирился дух мой, умилился я и познал свои согрешения". С этого времени царь, нерасположенный к знатным боярам, приблизил к себе двух неродовитых, но лучших людей своего времени, Сильвестра и Адашева. Иван нашел в них, а также в царице Анастасии и в митрополите Макарии, нравственную опору и поддержку своей испорченной с детства природы и направил мысли свои ко благу России.
В 1550 г. Иван 4 пожаловал Адашева в окольничие и при этом сказал ему речь, по которой всего лучше судить об отношениях царя к его любимцу: «Алексей! взял я тебя из нищих и из самых молодых людей. Слышал я о твоих добрых делах и теперь взыскал тебя выше меры твоей ради помощи душе моей; хотя твоего желания и нет на это, но я тебя пожелал, и не одного тебя, но и других таких же, кто б печаль мою утолил и на людей, врученных мне Богом, призрел. Поручаю тебе принимать челобитные от бедных и обиженных и разбирать их внимательно. Не бойся сильных и славных, похитивших почести и губящих своим насилием бедных и немощных; не смотря и на ложные слезы бедного, клевещущего на богатых, ложными слезами, хотящего быть правым: но все рассматривай внимательно и приноси к нам истину, боясь суда Божия; избери судей правдивых от бояр и вельмож». Во внутренних делах государства деятельность Адашева можно характеризовать словами Курбского: «был он общей вещи зело полезен», «Если бы все подробно писать об этом человеке, то это показалось бы совсем невероятным посреди грубых людей; он, можно сказать, был подобен ангелу». По словам Костомарова «Адашев случайно попал в число тех, которых Иван приблизил к себе ради забавы». В этой среде Алексей Федорович Адашев резко выделялся умом, честностью и высокой нравственностью. Как позже писал хорошо знавший его а. М. Курбский «Посреди грубых людей, он можно сказать, был подобен Ангелу»[2]. Под влиянием Сильвестра, Иван предался Адашеву всей душой. Царь пожаловал Алексея Федоровича в почетный чин опального и поручил ему важный Челобитенный приказ. Оттуда Адашев вскоре перешел в Казенный приказ, где за успешную службу получил чин государственного казначея.
Время так называемого правления Сильвестра и Адашева было временем широкой и благотворной для земли деятельности правительства (созвание 1-го земского собора для утверждения судебника в 1550-м году, создание церковного собора Стоглава в 1551 г., покорение Казани в 1552 г. и Астрахани (1554 г.); дарование уставных грамот, определивших самостоятельные суды общин: большое разверстание поместий, упрочившее содержание служилых людей в 1553 г.).
Несомненно, что Иван Васильевич, одаренный от природы блестящими способностями и необыкновенно проникнутый сознанием своей самодержавной власти, играл в этих славных событиях не пассивную роль, как говорят некоторые историки, но во всяком случае он действовал по совету с Сильвестром и Адашевым, а потому за последними надо признать великие исторические заслуги.
Выдавалась и дипломатическая деятельность Адашева по ведению множества возлагавшихся на него переговоров: с казанским царем Шиг-Алеем (1551 и 1552), ногайцами (1553), Ливониею (1554, 1557, 1558), Польшею (1558, 1560), Данией (1559). Значение Сильвестра и Адашева при дворе создало им и врагов, из коих главными были Захарьины, родственники царицы Анастасии. Его враги особенно воспользовались неблагоприятно для Адашева сложившимися обстоятельствами во время болезни царя в 1553 г.
Опасно заболев, царь написал духовную и потребовал, чтобы двоюродный брат его князь Владимир Андреевич Старицкий и бояре присягнули его сыну, младенцу Дмитрию. Но Владимир Андреевич отказался присягать, выставляя собственные права на престол по смерти Иоанна и стараясь составить себе партию.
Сильвестр видимо склонялся на сторону Владимира Андреевича. Алексей Адашев, правда, присягнул беспрекословно Дмитрию, но отец его, окольничий Фёдор Адашев, прямо объявил больному царю, что они не хотят повиноваться Романовым, которые будут управлять за малолетством Дмитрия.
Иоанн выздоровел и уже другими глазами стал смотреть на прежних друзей. Равным образом сторонники Сильвестра потеряли теперь расположение царицы Анастасии, которая могла подозревать их в нежелании видеть сына ее на престоле. Однако царь на первое время не обнаружил враждебного чувства, или под радостным впечатлением выздоровления, или из боязни затронуть могущественную партию и порвать старые отношения, и даже в том же 1553-м году пожаловал Федора Адашева боярской шапкой.
Поездка царя в Кириллов монастырь, предпринятая в том же 1553-м году с царицей и сыном Дмитрием, сопровождалась обстоятельствами, также неблагоприятными для Адашева: во-первых, дорогой скончался царевич Дмитрий, и тем исполнилось предсказание Максима Грека, переданное царю Адашевым. Во-вторых, Иоанн увидался во время этой поездки с бывшим коломенским владыкой Вассианом Топорковым, любимцем отца Ивана 4, и, конечно, беседа Вассиана была не в пользу Сильвестра и его партии.
С того времени царь стал тяготиться своими прежними советниками, тем более, что он был дальновиднее их в делах политических: Ливонская война была начата вопреки Сильвестру, который советовал завоевать Крым. Болезненная подозрительность Ивана, усиливаемая наговорами враждебных партии Сильвестра людей, вражда сторонников Сильвестра к Анастасии и ее родным, неумелое старание Сильвестра сохранить влияние на царя грозой Божия гнева произвели постепенно полный разрыв Иоанна с его прежними советниками.
В конце 1560 года Адашев был отставлен от руководства правительством, в мае 1560 г. отношение царя к Адашеву были таковы, что последний нашел неудобным оставаться при дворе и отправился в почетную ссылку в Ливонию в город Феллин (Вильян) 3-м воеводой большого полка, под предводительством князя Мстиславского и Морозова. По смерти царицы Анастасии (7 августа 1560 г.) нерасположение Ивана к Адашеву усилилось; царь приказал перевести его в Дерпт в городе Юрьеве (ныне Тарту в Эстонии) и посадить под стражу. Здесь Адашев заболел горячкою и через два месяца скончался. Естественная смерть спасла его, быть может, от дальнейшего мщения царя, но клеветники распустили слух, будто он от страха отравил себя ядом. Долговременная близость его к царю и управление государственными делами давали ему возможность приобретать большие богатства, но он не оставил после себя никакого состояния, потому что всё, что он приобретал, раздавал он нуждающимся.
Глава 2. Политические лидеры
2.1. Сильвестр (начало 16 века - до 1568)
Выходец из новгородской зажиточной торгово-промышленной среды, был близок к новгородскому архиепископу Макарию, после избрания которого митрополитом переехал в Москву и с 1545 года стал протопопом придворного Благовещенского собора в Кремле.
Во время беспорядков в Москве, вызванных страшным пожаром и выступлением людей протии Глинских, которые считались виновниками пожара, «Княгиня Анна Глинская со своими детьми и со своими людьми вынимала сердца человеческие и погружала их в воду, и тою водою кропила московские улицы и от того Москва выгорала», так гласил народ.
Самодержавие верховной власти, казалось, утрачивало в эти минуты свое влияние над народом, потерявшим терпение. Иван Васильевич Грозный до этого слишком верил в свое всемогущество, и поэтому держал себя нагло и необузданно, теперь впал в крайнюю трусость и совершенно растерялся. И во время этих событий к нему приходит человек в священной одежде, по имени Сильвестр. В его речи было что-то потрясающее, он представил царю печальное положение московской земли, указал причиной всех несчастий пороки царя «Небесная кара уже нависла над Иваном Васильевичем в виде народного бунта». Скорее всего, священник поразил правителя ещё какими-то чудесами и знамениями, потому что всегда сильный и властный Иван вдруг начал каяться, плакать и дал обещание с этих пор во всем слушаться своего наставника. Так с 1547 года Сильвестр стал оказывать большое влияние на царя.
Очутившись опекуном царя Сильвестр со своим другом Алексеем Адашевым под руководством Ивана Грозного подбирает кружок людей, отстаивающих сильную государственную власть - единодержавие. То были люди знатных родов: князь Дмитрий Курлятов, князь Андрей Курбский, Воротынский, Одоевский, Серебряный, Горбатый, Шереметьевы и другие. Кроме того Сильвестр и Адашев стали приглашать из толпы людей не знатных, но честных и полезных для них и водворять их в различные должности, раздавая им поместья и вотчины. Государство, таким образом, стало управляться кружком любимцев, который Курбский называет «Избранною радою». Сильвестр до такой степени подчиняет себе волю царя, что Иван не делает без его одобрения ни шагу, священник вмешивается даже в его супружеские отношения. При этом опекуны правителя старались по возможности вести дело так, чтобы он не почувствовал тягости опек, и ему бы казалось, это он по-прежнему самодержавец.
Но постепенно влияние Сильвестра на царя начинает падать. Главными врагами Сильвестра были Захарьины, вооружившие против него сестру свою царицу Анастасию. «Царь - нашептывали Ивану - должен быть самодержавен, всем повелевать, никого не слушаться; а если будет делать то, что другие постановят, то это значит, что он только почтен честью царского представителя, а на деле не лучше раба. И пророк сказал горе граду тому, если им многие обладают. Русские владыки и прежде никому не повиновались, а вольны были подданных своих миловать и казнить. Священнику отнюдь не подобает властвовать и управлять; их дело священнодействовать, а не творить людского правления». В довершение всего Ивана убедили, что Сильвестр чародей, силой волшебства опутал его и держит в неволи. Сторонники монаха сознаются, что Сильвестр обманывал царя, представлялся в глазах его богоугодным человеком, облеченным необыкновенной силой чудотворения, что он, одним словом, дурачил царя ложными чудесами, и оправдывают его поступки только тем, что все это делалось для хороших целей. Враги Сильвестра также представляли его царю чудотворцем, но только получившим силу не от Бога, а от темных властей. Сильвестра не терпели многие за его проницательность и желали удалить его. Так в конце 1559 года произошло у царя с Сильвестром и Адашевым какое-то крупное столкновение, подробности которого не известны; известно только, что Сильвестр и его друзья старались удержать Ивана от путешествия по монастырям и от принесения благочестивых обетов. Но после этого столкновения, Сильвестр и Адашев сами нашли невозможным оставаться при царе. Сильвестр (вероятно, тогда уже овдовевший) удалился в какой-то отдаленный монастырь, а Алексий Адашев отправился к войску в Ливонию. В этом деле участие Анастасии почти несомненно, сторонники Сильвестра, по поводу его удаления, сравнили его с Иоанном Златоустом, потерпевшим от злобы царицы Евдокии. В августе 1560 года, царица Анастасия умерла. Враги Сильвестра начали уверять царя, что Анастасию извели лихие люди Сильвестра и Адашева, своими чарами. Друзья сообщили об этом тотчас тому и другому; последние через посредство митрополита Макария, просили суда над собой и дозволения прибыть в Москву для оправдания. Но враги не допустили этого.
Страницы: 1, 2, 3
