Как видим, успехи русских людей в освоении нового края были значительны. Маньчжуры, в 1644 г. захватившие Пекин и уничтожившие китайскую национальную государственность, с тревогой следили за усилением влияния Русского государства среди племен бассейнов Амура, Уссури и Сунгари, видевших в русском подданстве единственную гарантию своей безопасности. Потерпев неудачу во время вооруженных вторжении в русское Приамурье в 1652 и 1655 гг., маньчжуры в середине 50-х годов XVII в, насильственно переселяют дауров и часть дючеров на р. Наун (Нонни), т. е. в глубь Маньчжурии. Остальная часть дючеров была переведена в 1656 г. на р. Муданьцзян (Хурха)1. Это сразу же более чем вдвое сократило общую численность местного населения Приамурья-- до 20,2 тыс. чел. с учетом численности населения о. Сахалин и до 15,8 тыс. чел. об. п. без него и ухудшило положение русских казаков.

В 1656--1658 гг. Онуфрий Степанов под натиском превосходящих сил противника вынужден был отступить. Маньчжуры начинают вытеснять русских казаков из долин рек Сунгари2, Кумары и с правого берега-Амура. Часть казаков ушла в Нерчинск вверх па Амуру, а другая -- по р. Витиму в Илимский острог. Однако временные неудачи не остановили массового движения русских людей в «Новую райскую землю», как об-разно называли в Сибири благодатное Приамурье. В 1665 г. на Амуре был заложен Албазин, мощные стены которого служили надежным укрытием для мирных русских поселенцев.

Как пишет советский историк Г. В. Мелихов, «к 80-м годам XVII в. русские активизируют освоение земель в бассейне Амура и в особенности в его верховьях...

Канси решил пресечь продвижение русских открытыми военными действиями, в первую очередь против Албазина. Однако районы, где были расположены русские поселения, и в том числе Албазин, были для маньчжуров совсем неизвестными. Малоизвестными были и подступы к этим местам»1. Лишь по прошествии ряда лет, в течение которых маньчжуры изучали районы Северной Маньчжурии, не входившие в состав Цинской империи и считавшиеся внешней территорией, и создавали здесь базу для вторжения в русское Приамурье, военачальники Канси смогли выступить в поход.

Первая осада Албазина маньчжурами в июне 1685 г. длилась не долго. «Узнав об осаде Албазина, нерчинский воевода И. Е. Власов смог послать на помощь албазинцам лишь 100 человек и 2 пушки (из имевшихся в его распоряжении 331 нерчинских и приезжих служилых и промышленных людей). Но еще не успела подойти помощь, а половина защитников Албазина уже погибла, у оставшихся кончились воинские и съестные припасы. Тогда А. Толбузин решил сдать острог с условием, что оставшихся в живых маньчжуры пропустят в Нерчинск»2.

Агрессоры на Амуре закрепиться не смогли и откатились к своим базам, выдвинув лишь дальний форпост -- Айгунь.

Но русские казаки и крестьяне не собирались поступаться Амурским краем. В августе 1685 г. казаки под руководством А. Л. Толбузина вернулись обратно и восстановили Албазин. В ответ на это Канси выслал против них сильный отряд. С 7 июля 1686 г. по август 1687 г. длилась осада крепости. Несколько раз штурмовали крепость маньчжуры, но взять ее им так и не удалось. Как следует >из источников, к концу осады из 826 защитников Албазина в живых осталось только 150. Потери неприятеля исчислялись 2500 человек1. Осада крепости была прекращена в связи с тем, что начались дипломатические переговоры, закончившиеся, как известно, подписанием Нерчинского договора 1689 г.

С русской стороны полномочным послом был назначен окольничий Ф. А. Головин. С маньчжурской -- выделено 8 сановников. Переговоры проходили в районе г. Нерчинска. С маньчжурскими уполномоченными прибыло большое войско, насчитывавшее более 12 тыс. чел. и оснащенное артиллерией. Охрана, же русского посла состояла всего из 1500 стрельцов и казаков. Используя свое военное превосходство, маньчжуры несколько раз прерывали переговоры и устраивали провокационные демонстрации, имевшие целью запугать русскую делегацию.

В этих условиях 29 августа 1689 г. был заключен Нерчинский договор, невыгодный для России. Россия вынуждена была отказаться от Верхнего и части Среднего Амура, в течение более чем 40 лет принадлежавшего ей и в значительной мере уже освоенного русскими переселенцами. К Цинской империи отошли земли, никогда до этого ей не принадлежавшие, что признавали и сами маньчжуры. Об этом говорится в докладе высшего правительственного органа Цинской империи -- Военного совета (Цзюньцзичу) богдыхану Канси по случаю заключения Нерчинского договора: «Русские, чувствуя меру вашего благоволения к ним, вполне согласились с нашим послом касательно определения границ, и, таким образом, земли, лежащие на Северо-Востоке на пространстве нескольких тысяч ли и никогда раньше не принадлежавшие Китаю, вошли в состав ваших владений»1.

Согласно договору Албазин подлежал сносу, а Аргунский острог переносился на левый берег р. Аргуни. Маньчжуры, со своей стороны, отказались от необоснованных притязаний на русское Забайкалье (Нерчинский и Верхнеудинский уезды) и дали клятву не возводить строений на месте бывших русских острогов. В то же время огромная территория, лежащая к востоку от р. Зеи и до бассейна р. Уды, осталась не разграниченной «до иного благополучного времени»2. Ничего не говорилось в договоре и об обширном Уссурийском крае, не принадлежавшем Китаю. «Таким образом, граница не Пыла установлена в общепринятом смысле»3. Эта (первая) статья договора позволила России в середине XIX в. вновь поднять и положительно для себя разрешить вопрос о русско-китайском территориальном размежевании в Приамурье и Приморье.

Не будучи в состоянии изменить путем переговоров (и 1719, 1726--1727 и 1765 гг.) указанную статью Нерчинского договора, маньчжурское правительство пошло по пути ее сознательной фальсификации. В публикациях текста договора маньчжуры произвольно опускали эту ее часть и доводили на картах пограничную линию до моря, включая в свои владения, сверх того, и о. Сахалин. Вопреки здравому смыслу цинские, а затем и гоминьдановские историки и их преемники неоднократно предпринимали попытки «обосновать» территориальные притязания Цинской династии. Последним нелишне напомнить, что между интересами правящей маньчжурской верхушки и интересами собственно Китая, порабощенного в XVII в. Цинами, не было и нет ничего общего.

После заключения Нерчинского договора Приамурье обезлюдело. Русские казаки и крестьяне были вынуждены переселиться в Забайкалье, дауры и дючеры остались жить в центральных районах Маньчжурии, а маньчжурская колонизация не получила сколько-нибудь серьезного распространений так как клятвенное обязательство, данное маньчжурами, -- «земли до самого Албазина не заселять, а иметь там только караулы» -- препятствовало этому1. Обширный край, за исключением не размежеванных территорий между Удой и нижним течением Амура, населенных гольдами и гиляками, превратился почти в пустынную страну.

Русские казаки и крестьяне, оставившие берега Амура и переселившиеся в Нерчинское воеводство, долго не могли забыть привольной жизни в Приамурье} Даже в середине XIX в. потомки албазинцев называли Амурский край благословенной землей2. (Несмотря на условия Нерчинского договора, бывшие албазинцы, особенно в первые годы, часто целыми партиями отправлялись на Амур и занимались там охотой и рыбным промыслом.

В XVIII -- первой половине XIX в. Приамурье оставалось слабозаселенным и неосвоенным, так же как и соседняя Северная Маньчжурия. В то же время Сибирь, как Западная, так и Восточная, сравнительно быстро обживалась переселенцами-крестьянами и ссыльнопоселенцами; на увеличении ее народонаселения отражался также высокий естественный прирост аборигенов. Сравним ход движения населения в XVIII -- первой половине XIX в. на территории Сибири и Приамурья. По Сибири мы располагаем для этого материалами ревизий, по Приамурью же придется ограничиться данными середины XVII и XIX вв., так как сколько-нибудь полных и точных сведений о движении населения до окончательного включения края в состав России, к сожалению, не имеется.

Исторические источники свидетельствуют о быстрых темпах освоения Сибири в XVII в. и об увеличении численности ее коренного населения. По примерным данным В. К- Андреевича, в 1622 г. в Сибири было 15 050, и 1662 г. -- 70 000 и в 1677 г. -- 119 580 русских м. п.

Проследим, как шло освоение Сибири в XVII первой половине XIX. в. Движение ее населения в неизменных губернских границах начала XIX в. можно проиллюстрировать следующей таблицей. Если мы не примем во внимание явно неполные сведения X ревизии, то из таблицы следует, что за 138 лет, с I по IX ревизию, население Сибири увеличилось с 241 084 до 1 437 680 душ м. п., или почти на 500%. Учитывая, что между ревизиями проходило далеко не равное число нет, мы можем правильно определить темпы движения населения Сибири только на основании данных среднегодовом приросте населения от ревизии к ревизии. Темпы среднегодового прироста по району за 138 лет составили 1,25%, а если отбросить Х ревизию, то даже 1,30%.

При этом темпы прироста населения Сибири между отдельными ревизиями были весьма разными. Так, например, с I по IV ревизию население района увеличивается значительно быстрее, чем по всей России в неизменных границах I ревизии. С IV по VI ревизию оно растет медленно и темпы его прироста намного уступают средним по России в границах I ревизии. С VI по VII ревизию по темпам прироста населения Сибирь выходит на первое место в России (6,26% в год). С VII по VIII ревизию прирост населения здесь лишь ненамного превосходит общий по России, однако с VIII по IX ревизию Сибирь вновь опережает все российские губернии.

Ускоренный прирост населения с I по IV ревизию можно объяснить как заселением этого района, так и, в первую очередь, повышенным естественным приростом. Советский историк А. Д. Колесников на основании широкого круга источников (ревизских и церковных) убедительно показал, что в XVIII --начале XIX в. население Западной Сибири увеличивалось преимущественно за счет повышенного естественного прироста, а переселения играли вспомогательную роль1. Та же картина наблюдалась и в Восточной Сибири. Этому способствовало наличие плодородных неосвоенных земель на юге Сибири, почти полное отсутствие крепостного права и татаро-турецкой угрозы. Характерно, что в XVIII в. в Сибири обосновалось немало неземледельческого населения и что подавляющая масса переселенцев направлялась сюда из северных губерний России, Архангельской и Вологодской.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23