Корф является также автором монографии "Жизнь графа Сперанского". Четыре из пяти частей его монографии начинаются с рассказов о современниках Сперанского. Жизнь политиков, ученых, литераторов -это и фон основного сюжета, и масштаб описания, и контекст, необходимый для понимания судьбы Сперанского. Укажем, напр., на политический портрет Аракчеева на страницах, посвященных возвращению Сперанского на службу после опалы. Вехами жизнеописания стали и ключевые для понимания истории Франции, да и всей Европы начала XIX в. факты биографии Наполеона.
"Сравнение фактов" Корф дополняет "сравнением текстов", а значит и мыслей Сперанского с сочинениями и идеями других лиц. В частности, книга содержала публикацию и анализ фрагментов записки "О древней о новой России" Н.М. Карамзина. Корф одним из первых противопоставил Карамзина Сперанскому, размышляя о попытках реформ 1809 - 1812 гг.
"Сравнение явлений" - еще одна черта книги Корфа. Прежде всего, это сравнительное жизнеописание и сравнение либеральных преобразований в России и в Европе. Взгляды Корфа в этом плане не вписываются в традиционное представление о нем и о его "реакционной" концепции.
Обобщая наблюдения над планом преобразований Сперанского 1809 г., Корф процитировал слова Фридриха II, сказавшего о реформах Иосифа Австрийского, что он "делает второй шаг, не сделав первого". Корф предварил это замечание репликой Гейне о человеке, который хочет ввести будущее в настоящее. Этими сравнениями, подводившими к проблеме "политический проект - политическая реальность", Корф сопроводил краткие абцазы о проекте, который оставался секретным и в 1861 г. - в год выхода книги.
В завершающем книгу эссе Корф называет две главных цели трудов Сперанского - законность и "безостановочное поступательное движение" общественной жизни России. Почти весь остальной текст составляют размышления Корфа о моральных, личных качествах Сперанского, его религиозных чувствах. Осторожный автор сделал лишь одно исключение, затрагивая тему большой политики. Он сравнил Сперанского с его современником, прусским министром бароном Г. Штейном, имя которого было связано с планами крестьянской реформы, изменений в системе государственной власти, местного самоуправления, налогообложения и устройства армии.
Корф как бы наметил три различных уровня сравнительного анализа: социально-психологическая характеристика двух государственных деятелей; сопоставление методов проведения и важнейших этапов реформ; сопоставление России и Запада, мнение о векторе развития Европы (на примере Пруссии) и России. Позиция Корфа - признание единого направления движения.
Сходство реформаторов - в их политической цели. Корф не расшифровал эту формулу, лишь намекнув на проблему, которую два реформатора "задали себе", неразрешенную ни в Пруссии, ни в России при жизни их поколения. Такой проблемой, как показывает вся логика изложения и перечень фактов, приведенных Корфом, он считал проблему либерализации государства, политической, социальной, экономической жизни общества, постепенную эволюцию режима через создание представительных органов и уничтожение "ярма феодальных повинностей".
Отличие прусского и российского реформаторов в том, что Сперанский строил свои реформы по принципам Петра I. Для российского общества решения правительства должны были стать правилом поведения.
Сперанский, по мнению Корфа, ставил своей целью создание формы государственного устройства, в которую должно было "врости" общество. Отсюда стремление перестроить прежде всего столичную систему управления, в то время как Штейн сосредоточил силы на уничтожении остатков феодальной зависимости крестьян и создании системы местных представительных органов. Сравнение, предложенное Корфом, вызвало интерес у современников. Сходство в программах Штейна и Сперанского отвергал такой критически настроенный автор, как Н.И. Тургенев в неопубликованной рецензии 1862 г, Для него Сперанский - государственный деятель, вершивший (в отличие от Штейна) "бумажные реформы".
Достижение Корфа, на наш взгляд, в том, что реформы Штейна и проекты Сперанского сравнивались как явления одного исторического порядка, одного уровня. За внешним ("бумажным", развивая мысль Тургенева) сходством двух эпизодов истории России и Пруссии начала XIX в. Корф увидел и различия, и - типологическое сходство реформ государственности в России и Европе.
Глава 2. Государственная деятельность М. А. Корфа
Оценки государственной деятельности М. А. Корфа весьма противоречивы.
И. В. Ружицкая считает его «человеком, осознающим необходимость перемен в стране, более того, активным участником ее переустройства. Это типичный представитель группы умеренных реформаторов, в мировоззрении которых наряду с либеральными взглядами присутствовали и консервативные элементы (это проявлялось в отношении к российскому самодержавию)... Их условно можно назвать “просвещенными” бюрократами». Ружицкая И.В. М.А. Корф в государственной и культурной жизни России // Отечественная история. 1998. № 2. С. 54 - 55.
В условиях николаевского царствования барон Корф и его единомышленники из среды просвещенных бюрократов пытались реализовать политическую программу, направленную на приспособление существующего в России общественно-экономического уклада к новым условиям европейской жизни. Наряду с более молодым поколением реформаторов они, «не испортив старым вином новых мехов», стали движущей силой преобразований Александра II.
По мнению И. В. Ружицкой, Корф «внес вклад в решение коренного вопроса того времени, крестьянского. В годы николаевского царствования он был активным участником всех секретных комитетов по этой проблеме, автором ряда итоговых документов». Там же С. 55. Другое мнение о М. А. Корфе в этой связи высказывал В. П. Алексеев, считая его «сомнительным аболиционистом», наряду с Васильчиковым.
Исследователь В. Соколов отмечал: в Корфе с ранних лет уживались такие взаимоисключающие качества, как «повышенный интерес ко всему, что связано с церковью, и злость», за что его называли «язвой». Соколов В. Льстив и предан // Лесная газета. 29 сентября 1992. Вместе с тем, одним из наиболее ярких его качеств этого сановника было «восторженное верноподданничество». Там же. Император Николай, в царствование которого быстро развивалась карьера Корфа, говорил о нём: «Этот человек в наших правилах и смотрит на вещи с нашей точки». В. Соколов крайне жёстко оценивает книгу Корфа о декабристах, как и А. И. Герцен, в своё время, полагая, что Корф «обливал грязью декабристов... Так барон Корф зарабатывал высокие государственные посты, графский титул». Герцен А. И. Собр. соч. М.,1958. Т. 13. С. 519. Вместе с тем, сам факт написания именно им книги о вступлении на престол императора Николая I и сопровождающих это событиях, являлся фактом особого доверия монарха к этому государственному деятелю.
Долгое время наша историческая наука негативно относилась к личности М. А. Корфа. Ему вменяли в вину неприятие декабристского движения, его участие в работе Негласного комитета. При этом полностью затушевывалась его деятельность как директора Публичной библиотеки. Последнее время настала эпоха трезвой и объективной оценки М. А. Корфа. Стало ясно, что именно Корф заложил основы расцвета Публичной библиотеки в 1850-е годы. Проведенная им реорганизация позволила Библиотеке функционировать на основах отделенческой структуры до 1930 года. Не напрасно В. В. Стасов относил Корфа к тем крупнейшим русским деятелям, имя которых "никогда нельзя забывать". При Корфе "Публичная библиотека сделалась одним из самых популярных, самых общеизвестных и общелюбимых мест русской публики". Она стала одним из крупнейших центров отечественной культуры.
Много нареканий вызывала цензурная деятельность М. А. Корфа. Многие современники считали очевидным, что цензурная деятельность М. А. Корфа связана с карьерными устремлениями. Однако, возможно, бароном двигали идейные соображения: под впечатлением революций 1848 г. в Европе он искренне желает предохранить Россию от подобных потрясений, поставив им идеологический заслон в виде цензуры. Нам кажется, что наиболее правомерен и обоснован именно такой вывод.
Заключение
Оценка М. А. Корфа различными исследователями неоднозначна. В советской историографии его вслед за А. И. Герценом относили к крайним реацкионерам. Сейчас многие историки пересматривают эту тенденциозную позицию, находя в исторических взглядах и государственной деятельности М. А. Корфа прогрессивные черты.
Конечно, Модест Андреевич Корф был консерватором, но это не значит, что он был реакционером. Прошли времена, когда консерватор и реакционер считались синонимами. Сейчас, признавая в консерватизме рациональное зерно и множество направлений, можно более объективно подойти к оценке М. А. Корфа, известного историка и государственного деятеля.
Исторические взгляды Корфа в этом плане не вписываются в традиционное представление о нем и о его "реакционной" концепции. В монографии о Сперанской он, к примеру, в положительном ракурсе сравнивает либеральные преобразования в России и в Европе.
Характеризуя государственные взгляды М. А. Корфа, мы считаем обоснованным согласиться с И. В. Ружицкой, которая считает его «человеком, осознающим необходимость перемен в стране, более того, активным участником ее переустройства. Это типичный представитель группы умеренных реформаторов, в мировоззрении которых наряду с либеральными взглядами присутствовали и консервативные элементы (это проявлялось в отношении к российскому самодержавию)... Их условно можно назвать “просвещенными” бюрократами». Ружицкая И.В. М.А. Корф в государственной и культурной жизни России // Отечественная история. 1998. № 2. С. 54 - 55.
Не следует забывать также, что именно заботам М. А. Корфа принадлежит развитие Публичной библиотеки: «Из хаоса библиотеки, называвшейся Публичною, но в существе представлявшей только огромную кладовую без света и без жизни, Корф успел создать такой дом науки, который если еще не первый в мире по своему богатству, то, конечно, первый по своему устройству и особенно по той либеральности и приветливости, с которой принимаются и удовлетворяются многочисленные его посетители от первого вельможи до крепостного человека, от знатнейшей дамы до повивальной бабки».
Таким образом, исторические взгляды и государственная деятельность М. А. Корфа далеки от картины, нарисованной советской историографией. В условиях николаевского царствования барон Корф и его единомышленники из среды просвещенных бюрократов пытались реализовать политическую программу, направленную на приспособление существующего в России общественно-экономического уклада к новым условиям европейской жизни.
Список источников и литературы
Голубева О. Д. М. А. Корф. СПб., 1995.
Грин И. Ц. М.А. Корф - библиограф вольной русской печати // Историко-библиографические исследования. СПб., 1993. Вып.3. С. 44 - 53.
Вересаев В. В. Спутники Пушкина, М., 1993. Т. 1.
Герцен А. И. Собр. соч. М.,1958. Т. 13.
Ружицкая И. В. М.А. Корф в государственной и культурной жизни России // Отечественная история. 1998. № 2. С. 49 - 65.
Ружицкая И. В. Барон М. А. Корф - историк: По материалам его архива. М.: Археографический центр, 1996.
Соколов В. Льстив и предан // Лесная газета. 29 сентября 1992.
Шикман А. П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. М., 1997 .
Примечания
Страницы: 1, 2, 3
