Популяризация науки и новаторство
Хорошо понимая роль науки в развитии советского общества и, особенно в противостоянии России с Западом, Сталин делал все от него зависящее для того, чтобы наука пустила широкие корни в народе. В 1947 г. Сталин передал группе ученых предложение создать «Общество по распространению научных и политических знаний». Соответствующее решение правительства было необычайно щедрым для тех нелегких послевоенных лет. Общество «Знание» попросили возглавить замечательного ученого, Президента Академии наук СССР академика С.И. Вавилова; общество получило в свое распоряжение здание Политехнического музея рядом с ЦК партии; общество обрело широкие издательские возможности. В том же году по инициативе Сталина было создано Издательство иностранной литературы, которое было призвано знакомить советского читателя с лучшими новинками зарубежной литературы в сфере естественных и общественных наук. Потоком полились современные книги по физике, астрономии, химии, биологии, генетике.
Под руководством И.В. Сталина перед войной за год была создана система профессионально-технического обучения, решившая вопрос подготовки кадров для промышленности.
Сталин и ученые
Сталин понимал роль гениев и уважал выдающихся советских ученых, и они платили ему тем же. Сталин искал новаторов повсюду, в том числе и в науке. Вот его слова: «В науке единицы являются новаторами. Такими были Павлов, Тимирязев. А остальные - целое море служителей науки, людей консервативных, книжных, рутинеров, которые достигли известного положения и не хотят больше себя беспокоить. Они уперлись в книги, в старые теории, думают, что все знают и с подозрением относятся ко всему новому».
В телеграмме на имя Президента Академии наук академика В.Л. Комарова от 24 марта 1942 года Сталин писал: «…Я выражаю уверенность, что, несмотря на трудные условия военного времени, научная деятельность Академии наук будет развиваться в ногу с возросшими требованиями страны и Президиум Академии наук под Вашим руководством сделает все необходимое для осуществления стоящих перед Академией задач». Во второй телеграмме Сталина на имя Президента Академии наук академика В.Л. Комарова от 12 апреля 1942 года было сказано: «Правительство с удовлетворением принимает Ваше предложение о всемерном развитии деятельности научных учреждений Академии наук СССР и ее действительных членов и членов-корреспондентов, направленной на укрепление военной мощи Советского Союза. Надеюсь, что Академия наук СССР возглавит движение новаторов в области науки и производства и станет центром передовой советской науки в развернувшейся борьбе со злейшим врагом нашего народа и всех других свободолюбивых народов - с немецким фашизмом. Правительство Советского Союза выражает уверенность в том, что в суровое время Великой Отечественной войны советского народа против немецких оккупантов Академия наук СССР, возглавляемая Вами, с честью выполнит свой высокий патриотический долг перед Родиной».
Общественные науки при Сталине
Серьезную озабоченность Сталина вызывала общая культура массового сознания, культура мышления. Он иронизировал по поводу логических ошибок собеседников: «Часто заключают, что «после этого» значит «вследствие этого». По инициативе Сталина в систему общего образования были включены логика и психология. В нелегкие военные годы Сталинскими премиями были отмечены труды С. Рубинштейна «Основы общей психологии» (1942 г.) и «Логика» Асмуса (1943 г.). Вместе с тем Сталин решительно отверг попытки объявить в общественной теории этап «сталинизма»
По указанию Сталина была предпринята глубокая перестройка всей системы общественных наук, прежде всего гуманитарных. Было возобновлено преподавание отечественной истории в средней и высшей школе. В 1947 г. Сталин писал: «У нас все еще не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия».
Сталин с тревогой наблюдал за процессами отхода актива партии от теории, за ростом догматизма и узкого практицизма. Сталин говорил: «Главное в жизни - идея. Когда нет идеи, то нет цели движения; когда нет цели - неизвестно, вокруг чего следует сконцентрировать волю».
Сталина возмущала распространенная в чиновничьем аппарате болезнь интеллектуального паразитизма. Однажды он прочитал в журнале «Коммунист» статью на экономические темы. Что-то вызвало его несогласие, и он попросил связаться по телефону с автором. В ответ на критические замечания автор статьи забормотал что-то по поводу того, что он статьи не писал и лишь дал свою подпись под готовым материалом. Тогда раздался звонок главному редактору B.C. Кружкову: «Оказывается, в вашем журнале публикуются статьи за подписью авторов, которые на самом деле этих статей не писали. Это недопустимо».
Сталин отвергал конъюнктурное приспособленчество: «В журнале автор выступил с двумя статьями по одному вопросу, но с разными точками зрения. Позицию, конечно, можно пересмотреть, но надо объяснить людям, почему это сделано, исходя из каких новых явлений. В теории не только допустима, но и необходима ортодоксальность как верность принципам. А там, где речь идет о принципах, надо быть неуступчивым и требовательным до последней степени».
Отрицательное влияние на науку
Генетика
В 40 - начале 50-х годов советская наука достигла значительных успехов, прежде всего в области физики, химии, но все они были нацелены на военные нужды, способствовали наращиванию военной мощи.
В то же время отрасли науки, которые не имели прямого отношения к обороне, подверглись жестокому нажиму и запретам. Наиболее показательными в этом отношении стали гонения на генетику и кибернетику. В этих отраслях наметилось особо сильное отставание. В августе 1948 года была проведена печально известная сессия Всесоюзной академии сельхознаук им. В.И. Ленина (ВАСХНИЛ), на которой генетика была объявлена лженаукой и была запрещена.
Преследование генетики и генетиков началось в 30-е годы. В это время были организованы дискуссии по вопросам генетики. Дискуссии играли заметную роль в развитии науки, например, дискуссия сторонников и противников самозарождения микроорганизмов или сторонников и противников эволюционной теории. Ученые приводили аргументы в защиту своих точек зрения, предлагали новые эксперименты и т.д. Однако дискуссии по вопросам генетики в СССР носили совершенно другой характер. В то время как генетики приводили научные аргументы в пользу своих теорий, их противники, во главе которых стоял Трофим Денисович Лысенко, использовали в споре оскорбления и политические обвинения. Лысенко говорил, что не может быть особого вещества наследственности; наследственностью обладает весь организм; что гены - это выдумка генетиков: ведь их никто не видел. Он говорил, что практики не могут ждать тысячу лет, пока произойдет нужная им мутация. Надо воспитывать растения и животных; в результате воспитания их наследственность быстро изменится в нужную сторону.
Эти утверждения не подкреплялись никакими научными данными. Но основные обвинения против генетиков носили политический характер. Генетика объявлялась буржуазной реакционной наукой. Ей противопоставлялась так называемая передовая мичуринская биология (в названии использовалось имя к тому времени умершего замечательного селекционера И.В. Мичурина). Генетиков, которые цитировали в своих трудах зарубежных ученых, обвиняли в низкопоклонстве перед иностранщиной; законы Менделя презрительно называли «гороховыми законами». Сторонники Лысенко издевались над работами на дрозофиле; они говорили, что работать надо на коровах и овцах. Работа на дрозофиле - это трата народных денег и вредительство. Одного из известных генетиков назвали «троцкистским бандитом».
Что касается генетики человека, то сторонники Лысенко утверждали, что граждане социалистической страны не могут иметь наследственных болезней, а разговоры про гены человека - это основа расизма и фашизма.
Все эти обвинения в обстановке подозрительности 30_х годов, когда везде искали вредителей и врагов народа, дали свои результаты. Первой жертвой стал еще до дискуссий по генетике выдающийся ученый С.С. Четвериков. В 1929 г. он организовал семинар по генетике «COOP». Этот семинар собирался не в институте, а поочередно на дому у его участников. Когда про это стало известно, Четвериков был уволен и выслан из Москвы в Свердловск, где ему удалось устроиться консультантом при зоопарке. Если бы это произошло не в 1929 г., а на несколько лет позже, он бы так легко не отделался.
Многие генетики были арестованы в 1937 г. Среди них был и Г.А. Надсон, который погиб в заключении. В 1940 г. был арестован Н.И. Вавилов. Его обвинили в том, что он английский шпион. В 1941 г., когда Н.И. Вавилов был в тюрьме, агрохимик академик Д.Н. Прянишников выдвинул его на соискание Сталинской премии. Тогда это был героический поступок, связанный с риском для жизни. В 1943 г. Вавилов умер в Саратовской тюрьме от истощения. Вслед за Вавиловым были арестованы Карпеченко, Левитский (это был его третий арест), которые погибли в тюрьме, и другие генетики. Карпеченко и Левитский вызвали подозрения уже потому, что бывали за границей: Карпеченко в 1929-1931 гг. стажировался в США, а Левитский за антиправительственную деятельность еще в 1907 г. был выслан из России и работал сначала на биологической станции в Неаполе, а потом в Германии в лаборатории знаменитого цитолога Страсбургера. (Он, как и О. Гертвиг, пришел к заключению, что носителем наследственности является ядро клетки). А всякий человек, который побывал за границей, рассматривался в те годы как потенциальный шпион.
Вторая мировая война на время прекратила преследования генетиков, но после ее окончания они возобновились. Еще раз вспомним и рассмотрим по подробнее ту губительную для генетики сессию ВАСХНИЛ. На ней Лысенко, решив окончательно добить своих противников (он и мог это сделать, ведь пользовался поддержкой Сталина), выступил с докладом «О положении в биологической науке». В докладе генетика подверглась разгромной критике. Генетики, которые присутствовали на сессии, пытались возражать против тех или иных утверждений доклада; их заставляли выходить на трибуну и излагать свою точку зрения. Но в конце сессии Лысенко сообщил, что его доклад был одобрен товарищем Сталиным. Получилось, что те генетики, которые критиковали доклад, выступили против взглядов Сталина.
В этой ситуации, одни генетики выступили с покаянными заявлениями, а другие продолжали отстаивать свои взгляды. Тут уместно вспомнить И.А. Раппопорта - очень мужественного человека, проявившего замечательную храбрость на войне с фашистами. Также мужественно он вел себя и после сессии ВАСХНИЛ. На заседании партбюро института, где он работал, от него требовали отречься от хромосомной теории, а в качестве аргумента ее негодности сослались на речь Молотова. Раппопорт ответил, что он разбирается в генетике лучше Молотова, и тут же был исключен за это из партии и уволен из института.
Страницы: 1, 2, 3
