На примере развития наследственного права представительниц свободного и привилегированного населения можно проследить эволюцию права наследования, связанную с усилением феодализации общества. Изначальным этапом подобной эволюции был период господства общинного строя, когда женщине вне зависимости от ее матримониального положения отказывалось в праве наследования не только недвижимого имущества, но и движимости. Выделение какой-либо собственности в руки женщины могло тогда привести к росту рентабельности хозяйства чужого рода и, в конечном счете, к социальному неравенству. Этот этап почти не нашел отражения в древнерусских письменных источниках.
Лишь косвенное указание на существование в предшествовавшую эпоху упомянутого выше архаичного правила отстранения женщины от наследования имеется в ст. 95 РП. Согласно этой сложной по составу статье, дочь не наследует, когда она «сестра». Очевидно, ранее дочь не имела прав ни на какое семейное имущество.
Усиление феодализации общества, преобладание территориального принципа над родовым, рост социального неравенства способствовали развитию процесса приобретения знатными женщинами прав на владение и распоряжение собственностью. По нормативным актам XI - XII вв. русские женщины предстают владелицами и распорядительницами движимого имущества. Основную часть его, как уже отмечалось, составляло приданое в совокупности с парафернальным имуществом. В случае смерти супруга женщины привилегированного сословия наследовали, получая «часть», и не рассчитывали на осуществление права собственности по отношению ко всему наследству, под которым следует понимать непременно всю совокупность движимости и недвижимости семьи Щапов Я. Н. Указ. соч. С. 217..
Вопрос о понимании структуры наследства имеет принципиальное значение, между тем досоветская и современная наука мало обращалась к нему. Если под наследством понимать только наследуемую вдовой собственность мужа, то придется согласиться с положением о том, что древнерусские женщины не имели наследственных прав, поскольку РП четко и определенно решает эту проблему. Если же под наследством иметь в виду всю совокупность собственности, т. е. приданое, парафернальное имущество жены, отдельную собственность мужа, совместно нажитую движимость и недвижимость, то нельзя не признать, что женщины в рассматриваемое время уже обладали некоторым кругом наследственных прав. Они не были и не могли быть в случае наследования по закону собственницами всего совокупного имущества семьи, хотя и пользовались им до совершеннолетия детей на правах опекунства и системы семейной иерархии.
Можно даже предположить, что запрещение получать все наследство и свидетельствует как раз о том, что женщины, становившиеся полновластными хозяйками имущества после смерти супруга, стремились закрепить свои права на все наследство, хотя по закону могли наследовать лишь его часть. Логично предположить, что на втором этапе эволюции имущественных прав наследуемой частью была только движимость. Во времена РП под «частью» подразумевалась известная сумма средств, некий выдел на содержание, находившийся в полной собственности женщин Александров В. А. Указ. соч. С. 433..
В пропорциональном отношении «часть» матери вряд ли была меньше «части» каждого из детей: если бы существовало неравенство в количественном отношении, оно было бы специально оговорено в законе. Жена же причисляется к первому ряду наследников, ее права оговариваются в первую очередь.
Особый интерес представляет ст. 94 РП, по которой переживший свою жену супруг не получал наследственной доли в имуществе покойной, а только управлял этим имуществом. На «часть» первой жены имели право только ее дети, даже если отец передал эту «часть» своей второй жене, т. е. мачехе этих детей. Кроме того, в русской науке бытовала несколько иная точка зрения насчет толкования этой статьи РП Калыгина А. С. Крестьянка в браке и семье. М., 1985. С. 68..
Ст. 94 РП обосновывает не только право владения имуществом жены, но и право распоряжения им. Разница между этими понятиями очевидна. Правом владения располагали и женщины на правах опекунства, но превратить общее семейное имущество в единоличную собственность не могли, как и мужья по отношению к женскому парафернальному имуществу. Не случайно при растрате имущества первой жены муж (а в случае его смерти - сводный сын) должен был, как утверждается в некоторых списках РП, возместить убыток.
Таким образом, сравнение положения вдовы и вдовца в русском законе позволяет говорить о равенстве их прав.
Еще более интересна ст. 106 РП, устанавливающая наличие у древнерусских женщин не только наследственных прав, но и права женщины в отличие от своего мужа выбирать, кому из детей передать свое наследство. По этой статье предпочтение отдавалось тому, кто проявил больше внимания к матери.
Что касается прав братьев и сестер на этом, втором этапе эволюции имущественных отношении, то они не были одинаковыми. Сестры, например, не получали всего наследства, если братья выдавали их замуж. Но если бы дочь вообще не была наследницей, то РП употребила бы именно термин «дочь», а не «сестра». Следовательно, в принципе дочери являлись наследницами, а специальное акцентирование того факта, что сестра при наличии братьев не являлась наследницей, как раз не исключает распространенности в быту наследования имущества дочерьми, а говорит о тех случаях, когда брат являлся старшим в семье и мог заменить родителей Романов Б. А. Люди и нравы Древней Руси (историко-бытовые очерки (XI - XIII вв.)). М., 1957. С. 198..
Последний, третий этап эволюции имущественных прав знатных женщин - утверждение возможности владения недвижимостью: землей, «отчиной». Этот этап зафиксирован лишь в поздних источниках. Так, суд Пскова, разбирая наследование без завещания, т. е. по закону, утверждает, что, если после смерти человека останется «отчина», жене можно было пользоваться ею пожизненно, если только она не выйдет замуж. Такое же требование предъявляется и к мужу умершей жены, после которой тоже может остаться недвижимое имущество.
В конце XIII века утверждается правило, касающееся дочерей: они получают часть «имения» и тем самым закрепляются равные права братьев и сестер на недвижимость, хотя Судебник 1497 года (ст. 60) оставил приоритетное право за братьями. Показательно, что в конце XIII в. даже незаконная жена могла претендовать на «прелюбодейную часть» в имуществе, умершего, чтобы прокормить общих с ним детей, и даже вести тяжбу с его законной женой Пушкарева Н. Л. Женщина в русской семье (X - XX века) // Русские. М., 1999. С. 458..
Таков процесс эволюции приобретения представительницами господствующего класса имущественных, в частности наследственных, прав, который нашел отражение в нормативных актах IX - XV вв. Само расширение имущественных прав женщин, получение ими прав на владение недвижимой собственностью органически связано с общими экономическими и социально-классовыми изменениями, характерными для государства, развивающегося по феодальному пути и преодолевшему к началу XVI века.
Последний этап эволюции имущественных прав женщин привилегированного сословия - это свободное распоряжение и пользование ими недвижимым имуществом. Уже в берестяных грамотах конца XII - XIII вв. упоминаются женщины, владевшие недвижимым имуществом Янин. В. Л. «Я послал тебе бересту…». М., 1979. С. 155..
Можно сказать, что жена и сын главы большого семенного клана были должны удовлетворить земельные и денежные претензии к ним в связи с кончиной последнего. При этом претензии по поводу земельного участка выставляли не только братья покойного, но и их.
Известно женское землевладение и в княжествах. Уже в XII в. в одном из граффити Софии Киевской упомянута княгиня Всеволожая как покупатель «земли Волновой», за которую она заплатила «семьсот гривен собольиных» Седов В. В. славяне в древности. М., 1994. С. 249..
В памятниках XIV - XV вв. число сведений о распоряжении земельным имуществом женщинами резко увеличивается. Немало упоминаний о женском владении недвижимостью содержит эпиграфический материал.
Новгородские грамоты на бересте - это в основном бытовая, житейская переписка. Юридическая сторона ситуаций, отчетливо показанных новгородскими берестяными грамотами, может быть обоснована актовым материалом XIII - XV вв., подтверждающим дееспособность представительниц привилегированного сословия как в передаче во владение, продаже, так и в приобретении недвижимой собственности.
Акты дарения частной недвижимой собственности, совершенные самими женщинами из привилегированных социальных групп, нашли отражение в грамотах, носящих наименование «данные» и «вкладные». В комплексе документов, связанных с реализацией женщинами права собственности на недвижимость (около 400 опубликованных и найденных в архивах актов), эти грамоты преобладают.
При рассмотрении актов дарения земли женщинами - данных и вкладных грамот в пользу монастырей - немаловажным вопросом является определение частоты самостоятельных процессуальных действий женщин.
Рассматриваемая с точки зрения определения субъекта, совершившего акт дарения, совокупность грамот распадается на три группы актов Романов Б. А. Указ. соч. С. 190.:
1. дарения во исполнение воли умерших мужей или других родственников мужского пола, например свекра;
2. совместные с мужем, отцом и родственниками мужского пола дарения;
3. самостоятельные действия женщин.
Тот факт, что последняя группа включает половину всех грамот данного комплекса, - серьезный аргумент в пользу распространенности процессуальных действий женщин, не зависимых от других членов семьи.
Примечательно, что некоторые из дошедших от XV в. документов отразили и альтернативные ситуации, когда муж «дает» недвижимость «по слову» жены.
Определенное распространение имели, по-видимому, и совместные дарения отца и матери своим детям. Формально добровольный акт дарения в действительности оказывался результатом длительных предшествующих экономических отношений между земельными собственниками - участниками сделки.
Примыкающая к группе данных и вкладных группа жалованных грамот представляет интерес с двух точек зрения. С одной стороны, жалованные грамоты являются ценным источником по истории иммунитета и помогают воссоздать картину судебно-фискальных прав привилегированных владелиц земли. С другой стороны, жалованные грамоты, закреплявшие разными путями переход недвижимости во владение феодалов, так же как и обычные, вкладные, характеризуют правомочность женщин в области передачи земельных владений Пушкарева Н. Л. Какими же были древнерусские женщины? // Наука и жизнь. М., 1991. № 8. С. 15..
Значительную группу актов, связанных с продажей земельных владений женщинами, представляют 33 купчие грамоты. Судя по этим грамотам, продажа недвижимости женщинами светским лицам - явление более распространенное, чем пожалования им.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15
