Не желая допускать срыва переговоров, Великобритания и Франция 1 июля 1939г. все же согласились дать гарантии странам Прибалтики, что явилось с их стороны важным шагом навстречу СССР. По предложению Франции было решено перечислить все восемь стран, подлежащих гарантиям в специальном секретном протоколе и тем самым преодолеть затруднения, связанные с отказом многих из них принимать советскую помощь.

Камнем преткновения стал вопрос об определении понятия «косвенная агрессия». Отметив, что до сих пор Германии удавалось захватывать другие государства без применения военной силы, Молотов предложил, чтобы гарантии трех держав распространялись и на такого рода случаи. Реальная угроза косвенной агрессии, по мнению советской стороны, нависла, прежде всего, над малыми странами Прибалтики, неспособными самостоятельно защитить свою независимость. Кроме того, в этих государствах проживали многочисленные немецкие общины и были сильны пронацистские настроения, а их правительства установили тесные контакты с Берлином, в том числе и по военной линии, что не могло не задевать интересов СССР.

Признав правомерность самой постановки вопроса о косвенной агрессии, Великобритания и Франция предложили определить ее как «утрату тем или иным государством независимости и нейтралитета вследствие угрозы применения силы со стороны агрессора» Год кризиса,1939-1938: Документы и материалы.-Т.2, М.,1990. С.45. Однако советская сторона не была удовлетворена этой формулировкой и предложила ее расширить, сославшись на то, что косвенная агрессия может произойти и без прямой угрозы применения военной силы и выразиться в использовании территории и сил того или иного государства в интересах агрессора. Поскольку такое широкое определение открывал простор для произвольных толкований, западные державы заподозрили Советский Союз в стремлении под предлогом борьбы с германской угрозой прибрать к рукам государства Прибалтики. Молотов отверг это предложение, но заметил при этом, что Лондону и Парижу следовало бы с большим пониманием отнестись к интересам и чаяниям СССР, так как в случае германской агрессии на востоке Европы именно ему придется нести основную тяжесть войны, за что он должен быть соответствующем образом вознагражден. Однако западные державы упорно отказывались признать за Москвой свободу рук в Прибалтике. Советские руководители были возмущены этой неуступчивой позицией.

Еще одним пунктом разногласий стал вопрос о взаимосвязи политического договора и военной конвенции. Советская сторона, в соответствии с общепринятой практикой, потребовала, чтобы одновременно с политическим договором была подписана и военная конвенция, в которой определялись бы конкретные меры, формы и размеры военной помощи. Без нее тройственный договор остался бы, подобно советско-французскому договору 1935г., декларативным. Однако западные державы хотели вначале подписать политическое соглашение и тем самым связать Москву определенными обязательствами и только после этого перейти к штабным переговорам, предполагавшим раскрытие военных секретов.

В конце концов, компромисс все же был найден. 23 июля 1939г. английские и французские послы сообщили Молотову о согласии с тем, чтобы политическое и военное соглашения вступили в силу одновременно. Молотов, в свою очередь, смягчил позицию в отношении формулировки косвенной агрессии, заявив, что этот вопрос является «второстепенным» и в случае подписания военной конвенции будет легко разрешен. Стороны условились начать в ближайшее время в Москве переговоры военных миссий.

Таким образом, хотя политические переговоры и не привели к подписанию тройственного соглашения, на них был достигнут определенный прогресс. Казалось, открывается реальная возможность для заключения англо-франко-советского союза с целью противодействия германской агрессии в Европе.

Великобритания, однако, не спешила воспользоваться этим шансом. Чемберлен не оставлял надежд на новый компромисс с Германией, полагая, что фюрер в последний момент одумается и предпочтет договориться вместо того, чтобы ввязываться в большую войну. Переговоры с СССР премьер-министр рассматривал главным образом как инструмент давления на немцев.

12 августа в Москве открылись переговоры военных миссий. Подход Великобритании и Франции к их проведению давал советской стороне новые основания подозревать своих западных партнеров в неспособности договариваться. Их делегации, возглавляемые отставным британским адмиралом П.Драксом и французским генералом Ж.Думенком, состояли из второстепенных лиц и были недостаточно представительными для столь ответственного дела. Французская делегация была наделена полномочиями только на ведения переговоров, но не на подписание военной конвенции, а британская делегация вообще не имела мандата от своего правительства. Такое неуважение к общепринятым дипломатическим нормам вызвало нескрываемое неудовольствие советской стороны, учитывая, что от Советского Союза на переговорах присутствовало все высшее руководство вооруженных сил во главе с наркомом обороны К.Е.Ворошиловым, и его полномочия были в полном порядке.

Секретные директивы у адмирала Дракса конечно же были; они предписывали ему «вести переговоры как можно медленнее» Цит. по Системная история международных отношений. Т.1, М.,2004. С. 385 и затягивать их до конца октября 1939г., когда вследствие осенней распутицы германское нападение на Польшу стало бы невозможным. Относительно Польши в инструкциях отмечалось, что «непосредственная помощь Польше со стороны британских и французских сил почти невозможна» Цит. по Системная история международных отношений. Т.1, М.,2004. С.386. Таким образом, для англо-французской стороны речь шла о ведении бесплодных переговоров, которые желательно затянуть на максимально долгий срок, что могло, по мнению Лондона и Парижа, удержать Германию от начала войны в 1939г. и затруднить возможное советско-германское сближение

Неудивительно, что секретные инструкции, полученные Ворошиловым от Сталина, были проникнуты глубоким недоверием к западным партнерам. Подозревая их в стремлении столкнуть СССР с Германией, Сталин ожидал от британских и французских представителей убедительных доказательств серьезности их намерений способных развеять их опасения. Таким доказательством, по мнению руководства СССР, должен был стать, в первую очередь, свободный попуск Красной армии через территорию Польши и Румынии к театру военных действий с Германией; в противном случае трехсторонняя коалиция признавалась обреченной на провал, и Советский Союз отказывался в ней участвовать.

Заседание военных миссий началось с изложения сторонами своих предложений о военном сотрудничестве. Ворошилов представил подробный план совместных действий против Германии, предусматривавший три варианта: на случай германской агрессии против Великобритании и Франции, против Польши и Румынии, а также против СССР через страны Прибалтики. Однако ни британская, ни французская делегация на смогли дать внятного ответа на вопрос, каким образом Советский Союз, не имевший общих границы с Германией, мог бы принять участие в боевых действиях. Ворошилов потребовал, чтобы западные державы добились от своих восточноевропейских союзников согласия на вступление Красной Армии на их территорию в случае германского нападения.

С точки зрения заключения подлинного военного союза требование о допуске Красной армии в Польшу и Румынию было абсолютно правомерным и логичным. И хотя правительства этих стран ранее неоднократно давали понять, что не желают военного союза с СССР, в Москве рассчитывали, что в изменившихся условиях, когда над Польшей нависла угроза германского вторжения, ее позиция может быть пересмотрена. Однако польское руководство оставалось непреклонным, не желая проводить никаких различий между германской и советской политикой. Максимум, на что соглашались поляки,- это отложить на несколько дней публичное объявление своей позиции, чтобы дать британской и французской делегациям возможность еще немного потянуть время на московских переговорах. С Румынией же западные державы вообще не стали обсуждать вопрос о проходе советских войск.

17 августа 1939г. Ворошилов предложил отложить очередное заседание до получения ответа из Варшавы. Переговоры зашли в тупик.

Именно внешняя политика Бека нанесла последний удар по советско-англо-французским переговорам в Москве, которые велись Англией и Францией не стремящихся к эффективному политическому сотрудничеству.

Между тем, московские переговоры были прерваны до того, как было достигнуто соглашение. Вот как прокомментировал это маршал Ворошилов в интервью газеты «Известия» 27 августа 1939г.:

«Вопрос: Чем закончились переговоры с военными миссиями Англии и Франции?

Ответ: Ввиду вскрывшихся серьезных разногласий переговоры были прерваны. Военные миссии выехали из Москвы обратно.

Вопрос: Можно ли знать, в чем заключались эти разногласия?

Ответ: Советская военная миссия считала, что СССР, не имеющий общей границы с агрессором, может оказать помощь Франции, Англии, Польше лишь при условии пропуска его войск через польскую территорию, ибо не существует других путей для того, чтобы советским войскам войти в соприкосновение с войсками агрессора. Подобно тому, как английские и американские войска в прошлой мировой войне не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооруженными силами Франции, если бы не имели возможности оперировать на территории Франции, так и советские вооруженные силы не могли бы принять участия в военном сотрудничестве с вооруженными силами Франции и Англии, если они не будут пропущены на территорию Польши.

Несмотря на всю очевидность правильности такой позиции, французская и английская военные миссии не согласились с такой позицией советской миссии, а польское правительство открыто заявило, что оно не нуждается и не примет военной помощи от СССР. Это обстоятельство сделало невозможным военное сотрудничество СССР и этих стран.

В этом основа разногласий. На этом и прекратились переговоры.» Цит. по Грош В. У истоков сентября 1939. М., 1951. С.80-81

Как представляется, история московских переговоров должна рассматриваться исходя из реальной обстановки того времени, с полным учетом как эгоцентрической политики Лондона и Парижа, так и тех отрицательных последствий, которые явились результатом привнесения в нашу дипломатию и сферу межгосударственных отношений сталинских административно-командных методов. Одной из не использованных советской делегацией инициатив могло быть приглашение в Москву полномочного представителя правительства Польши для участия в решении вопроса о пропуске советских войск через ее территорию в случае нападения Германии.

Уроки московских переговоров имеют непреходящее значение. Они показывают, что соглашения такого рода возможны только при стремлении сторон к договоренности и готовности к взаимным компромиссам. У Англии и, несмотря на определенные колебания, у Франции деловой подход к переговорам отсутствовал. Отдельные заявления английских политических деятелей, в том числе и на заседаниях кабинета министров, о стремлении заключить «хотя бы какое-то соглашение» с СССР не реализовывались.

ГЛАВА 2. ПОЛЬША И ЗАКЛЮЧЕНИЕ СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКОГО ПАКТА О НЕНАПАДЕНИИ

В августе 1939 г. признаки надвигавшейся войны в Европе становились все более очевидными. Германия полным ходом проводила мобилизацию. По данным французского посольства в Берлине, в середине месяца она уже имела под ружьем около 2 млн человек. Разведка сообщала о концентрации войск на восточных границах рейха: не было секретом, что жертвой нацистской агрессии на этот раз будет Польша Год кризиса1938-1939: Документы и материалы. Т.2,М.,1990. С. 276.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13