Университетские митинги и забастовки практически не прекращались, притом постепенно в них втягивались и преподаватели. В 1911 году только из Московского университета демонстративно уволились 130 профессоров, а к концу года из-за массового ухода профессоров по России было вакантно 146 из 443 университетских кафедр.
Стоит ли удивляться тому, что правительство изо всех сил противилось открытию новых рассадников крамолы. На одном из докладов министра народного просвещения Николай II начертал такую резолюцию: «Я считаю, что Россия нуждается в открытии высших специальных заведений, а еще больше в средних технических и специальных школах, но с нее вполне достаточно существующих университетов Малахов А. Учреждения наивысшего образования // Эксперт 2005г. № 9«.
Лишенной родительской помощи и государственной финансовой поддержки (стипендии и льготы по оплате за обучение были ничтожно малы), той части учащейся молодежи - «пролетариям умственного труда» - не оставалось ничего иного, как уповать на филантропическую помощь общественности (куда более весомую, нежели государственная) или же положиться на собственные силы и предприимчивость. После первой русской революции уставшее от перенапряжения политической жизни и борьбы студенчество, притом не только его материально бедствующая часть, но и средне-обеспеченное, количественно преобладавшее среди студентов высшей школы, с энтузиазмом, свойственным молодежи, переключилось на собственное материально-бытовое обустройство. Коллективные его усилия на этом поприще корпоративной жизни обрели очертания движения по созданию всевозможных организаций «самопомощи».
Их круг, наряду с уже привычными землячествами, биржами (бюро) труда, кассами и обществами взаимопомощи, студенческими столовыми, в основном возникшими в 60-90-е гг. XIX в., расширился за счет новых для студенческого быта начала XX в. организаций «самопомощи», возникших в основной массе после 1907 г. По своей организационной форме они напоминали учреждения кооперативного типа - потребительские общества, лавочки, магазины, издательства учебных пособий. Как всякое новое явление, студенческая кооперация вызвала широкое разномыслие в оценке ее значимости для поддержания материально-бытовой жизни учащейся молодежи и в академической среде (студенчество и профессура), и в кругах, причастных к российскому кооперативному движению в лице его методологов В.Ф. Тотомианца и профессора И.Х. Озерова. При этом достоинства студенческих организаций нового типа в сравнении с землячествами были очень заметны, хотя такая форма объединения и была более распространенным и популярным типом хозяйственно-культурной организации товарищеской взаимопомощи студентов.
Главное преимущество студенческой кооперативного образца организации перед землячествами ее адепты видели в более крепкой внутренней связи и в большем, не ограниченном только земляческой общностью, объединительном потенциале, способном превратить студенчество в «мощную корпорацию».
Деятельность студентов на ниве кооперации для И.Х. Озерова являлась новой созидательной формой общественной жизни студенчества, постоянно втягиваемого в разрушительную для высшей школы политическую борьбу. «Далеко не всем доступна политическая жизнь даже по складу характера, - писал он. - Экономические же вопросы - ближе всем. Люди здесь будут учиться единению,… совместной работе, а при всяком таком деле разногласие неизбежно; и мы будем учиться уважать мнение противников, а это весьма важно особенно у нас, при нашей нетерпимости» Иванов А.Е. Студенческая самопомощь в высшей школе Российской Империи // Отечественная история 2002 №4.
Тотомианцу кооперативные студенческие ассоциации также представлялись социальным амортизатором, способным более эффективно, нежели землячества, смягчать жесткие, сопутствовавшие крепнущему капитализму условия выживания, нейтрализовать порождаемую ими политическую разноустремленность учащихся высшей школы. Он утверждал что кооперация, в особенности потребительская, может преуспеть только при условии изгнания всякой политики и является в сущности блестящим образчиком сотрудничества классов. И что историческая миссия русского студенчества еще не кончилась. Отдав дань политическому движению, оно должно принять участие и в экономическом возрождении родины, а это возрождение без кооперации немыслимо.
Эти надежды были созвучны многим публикациям в студенческой и общероссийской прессе о смене ориентира социального поведения студенчества после первой русской революции, его идейной эволюции от политики в сферу гораздо более узких профессионально-академических нужд и интересов.
Наиболее распространенным типом студенческого кооператива были торгово-закупочные предприятия (магазины и лавочки), снабжавшие студентов предметами первой необходимости по льготным, в сравнении с общерыночными, ценам. Рентабельность этих предприятий зиждилась на так называемой скидочной системе (определение И.Х. Озерова), т.е. закупке необходимых студентам товаров у фирм по благотворительным ценам. Для ведения самостоятельной лавки, - писал Озеров, - нужна известная опытность в торговом деле, умение выбирать благоприятный момент для приобретения нужных товаров, и этой опытности у студентов, конечно, нельзя предполагать, что и может легко привести к краху лавки, и здесь предварительное введение скидочной системы могло бы в известной степени познакомить с торговым делом, с ценами и т.д.» Иванов А.Е. Студенческая самопомощь в высшей школе Российской Империи // Отечественная история 2002 №4.
Примером типичного студенческого кооперативного торгово-закупочного «предприятия» был Потребительский кружок при Петербургском политехническом институте, созданный в 1906 г. Главным фондообразующим элементом кружка стала лавочка, торговавшая предметами первой необходимости. Ее стартовый капитал образовался от продажи 100 фунтов чая, приобретенного у чаеторговцев по льготной цене. И в дальнейшем фирмы-поставщики предоставляли для лавочки товары по «скидочным» ценам. Поэтому студентам они продавались с существенной скидкой: чай от фирмы К. и С. Поповых - на 28%, табак от фирмы Андреева - на 10-20, парфюмерия от фирмы Келер и Брокар - на 25-30, конфеты, шоколад - на 25%. За время существования (7 месяцев) лавочкой было продано товара на 8 190 руб., тогда как его реальная общерыночная цена равнялась 10 200 руб. Прибыль лавочки в 140 руб. при цене товара без скидки могла бы возрасти до 1,5-2 тыс. руб.
Столь существенная скидка возможна была и потому, что помещение для торговли предоставлялось бесплатно институтским общежитием (его закрытие привело к банкротству лавочки). Два служащих общежития за 30 руб. ежемесячно торговали в лавочке. При ней была организована комиссионная распродажа учебных пособий. Заведовал же лавочкой студент-политехник за ежемесячное жалованье в 15 руб. Все торговое дело потребительского кружка велось правлением из 4 студентов, избранных на общем собрании его членов. В сущности под названием «кружок» скрывалось обыкновенное торговое предприятие, работавшее только за наличные, без членских и паевых взносов, кредитных «заборных книжек» и дивидендов. Оно обслуживало всех студентов без деления на «членов» и «нечленов».
На более совершенных началах действовало Общество потребителей Донского политехнического института в Новочеркасске.
На физико-математическом факультете Петербургского университета все кооперативно-торговые дела среди студентов вела касса взаимопомощи. Ее комитет занимался организацией скидок в пользу своих членов при покупке товаров у торговых предприятий (булочных, писчебумажных магазинов и т.д.), а также при обслуживании их в городских прачечных и парикмахерских. Им также предоставлялась возможность пользования бесплатным телефоном, а на время летних вакаций - еще и безвозмездной камерой хранения личных вещей.
Предпринимались также попытки (правда, безуспешные) организовать общегородские студенческие кооперативы. Так, в 1915 г. в Петербурге планировалось учредить студенческое потребительское общество «Просвещение» со своими столовыми и торговыми лавками. Предполагалось, что его уставный капитал составит около 7 тыс. руб. Вступить в кооператив намеревались более 1 200 человек: 667 универсантов, 400 слушательниц Бестужевских высших женских курсов, 140 студентов-горняков. Устав, выработанный представителями этих высших учебных заведений, прошел экспертизу таких видных экономистов, как М.И. Туган-Барановский, профессор А.А. Кауфман, а также членов Петербургского отделения Комитета попечения о сельских сcудо-сберегательных и промышленных товариществах Н.В. Чайковского и В.Ф. Пекарского. По рекомендации последних, уставная комиссия проектируемого общества «Просвещение» при разработке своего основного нормативного акта опиралась на действующий устав потребительских обществ с коррективами «соответственно специальному назначению студенческого кооператива» Иванов А.Н. Высшая школа России в конце XIX - начале XX века. М., 1991. .
Проект устава общества был утвержден в Главном управлении по делам местного хозяйства Министерства внутренних дел, в ведомствах народного просвещения, торговли и промышленности. Но его отверг Департамент полиции на том основании, что «кооператив может быть использован левыми студенческими группами и послужит объединению учащихся на политической почве». Министр внутренних дел Б.В. Штюрмер согласился с этим мнением, отложив создание общества «Просвещение» до принятия новых законов о кооперативах и университетского устава, которые позволят легализовать студенческие кооперативные организации.
Наиболее рентабельным в первое время видом кооперативного студенческого предприятия профессор И.X. Озеров считал книжную торговлю.
Издателями же были студенческие кооперативные издательства, появившиеся во многих высших учебных заведениях после первой русской революции. Быстрота, с которой они возникали, объясняется сложившейся еще до них традицией студенческого самообеспечения учебными пособиями из-за их дороговизны на книжном рынке.
Для обеспечения студентов доступным по цене набором читаемых профессорами курсов лекций требовался издательско-производственный подход. Этим и занимались многочисленные студенческие издательско-книготорговые предприятия, которые конкурировали с букинистической торговлей, взвинчивавшей цены на учебно-научную книгу до запредельных для среднестатистического студента размеров. Торговали своей продукцией студенческие издательства через собственные книжные склады, которые также и рекламировали ее.
К наиболее распространенным в высшей школе производственным кооперативам относились студенческие столовые. До 1905 г. они находились под эгидой благотворительных обществ вспомоществования нуждающимся студентам, действовавших при всех высших учебных заведениях, жестко контролируемых администрацией. Управлялись столовые комитетами этих общественных организаций (отсюда и их название - «комитетские»), а субсидировались частично администрацией, частично из благотворительных средств и сумм, «составляемых платой за обеды». Это были бездоходные предприятия, оборотные средства которых шли исключительно на организацию бесплатных и дешевых обедов для студентов. В 1905-1906 гг. столовые обществ вспомоществования повсеместно закрываются полицией из-за превращения их в политические клубы антиправительственно настроенных студентов. Так, например, случилось и с «комитетской» столовой им. О.Ф. Миллера Петербургского университета, закрытой в 1905 г. Ее деятельность возобновилась только в 1908 г. по-прежнему на правах «комитетской» при обществе вспомоществования нуждающимся студентам и под наблюдением членов его комитета профессоров Ф.А. Брауна и В.В. Бахтина, получая от университетского правления ежегодно по 8 тыс. руб. субсидии. Персонал столовой получал более 2 тыс. руб. в качестве зарплаты в год и пользовался бесплатной квартирой от университета (данные за 1910/1911 учебный год) Иванов А.Е. Студенческая самопомощь в высшей школе Российской Империи // Отечественная история 2002 №4.
Страницы: 1, 2, 3, 4
