Придворное общество Франции по мемуарам герцога Сен-Симона - рефераты, скачать рефераты, бесплатно рефераты

Рефераты. Придворное общество Франции по мемуарам герцога Сен-Симона

ообще это желание угодить королю всеми возможными способами явилось опорным пунктом всего общества, чему король и не препятствовал, а лишь поощрял. Ему приятно было видеть на какие ухищрения идут его подчиненные, дабы увидеть улыбку на его лице, или же какой-либо жест.

Двор кишел соглядатаями разного рода и доносчиками. Почта вскрывалась и зачитывалась королю - так называемая "почта на откупе", что позволяло королю быть в курсе всех событий.

Управителем Версаля был Бонтан, который так же занимал должность главного слуги короля [premier valet du chambre].

Все обитатели двора и король были погружены в глубокое невежество во всех областях, в котором они так же старательно пытались оставаться ни смотря ни на что. К слову, им это ничуть не мешало, ведь незнание истории или географии не помещает играть в карты или забавляться с гончими на прогулке, особенно когда рядом всегда есть кто-то кто шепнёт на ушко нужный факт или фразу, гаджет XVIII века.

Если сравнить или просто постараться выделить категории людей, из которых состоял двор до и после смерти короля, то можно с уверенностью утверждать - мало что изменилось. Изменились лишь рамки и условия, в которые они вписывались, но смысл же остался одинаковым. Практически те же люди играющие в те же игры. Например, после смерти короля "двор состоял из людей двух сортов: один, в надежде выдвинуться, вмешаться в дела, были в восторге, что окончилось царствование, от которого им было нечего ожидать; другие, утомленные тяжелым и непрерывным гнетом, были рады, почувствовав себя на свободе" Там же, стр.206. При короле дела обстояли примерно так же: одна группа людей пыталась пробиться поближе к королю (например, и сам автор), другая вела паразитическое существования при дворе, а третья делала поскорее сбросить оковы царствующего деспотизма и желала сама им стать. В принципе, всё было гораздо проще, чем казалось на самом деле.

После смерти генерала Мазарини местопребыванием двора был дом графини Суассонской - Туильрийский дворец, которая в качестве суперинтендантки короля обитала в Париже. Царила она во дворе благодаря покойному Мазарини, своему дяде, хотя и не без собственного ума ловкости рук. Она сделала этот дом центром придворного общества, и притом весьма избранного. "Там ежедневно собирались все наиболее выдающиеся мужчины и женщины, превратившие её дом в центр придворной галантности, интриг и происков честолюбия, на которое сильно влияли родственные связи. В те времена настолько же чтимые и уважаемые, насколько теперь они в небрежении". Там же, стр.60

На протяжении всего повествования мы видим множество маленьких дворов внутри одного большого - королевского, который сочетал в себе их всех, возвеличивая, к сожалению, до невозможности не самые лучшие их стороны. "В этот блестящий вихрь честолюбия король и бросился прежде всего, там он приобрёл ту галантность и утонченную любезность, которые сохранил на всю жизнь. Умея отлично сочетать их со скромностью и величием" Там же.. Двор внутри двора, как государства в государстве играли роль мини-отражения всего состояния и положения вещей, царивших во Франции. и хотя в конце концов все они сливались в один поток, эта сатира с замашкой на что-то большее не может не веселить.

Вокруг графини Суассонской постоянно кружился вихрь интриг и приключений, в который так неудачно попал король и который произвел на него такое сильное впечатление, в последствие, оказавшееся пагубным, ибо оно было сильнее него. Отсюда и идёт его ненависть и неприятия ума в любом проявлении, благородства чувств и крайняя самоуверенность и самоуважение. А с возрастом это отвращение лишь увеличивалось - он хотел быть единственным и царствовать самостоятельно, не до конца понимая, что процесс царствования как код ДНК, в котором переплетаются множество частиц, благодаря которым всё существует. Он наивно полагал, что своими силами сможет быть Францией. Его подозрительность приняла болезненные обороты, хотя в малом он действительно царствовал, в то время как в большом он совершал непростительные ошибки, так или иначе подчиняясь чужой воле, даже в мелочах. О чём мы говорили выше.

Похвала и лесть в любых проявлениях нравилась королю до такой степени, что он охотно принимал самую грубую, смаковав сильнее самую низкую. А между тем он упивался мнимым успехом. Тут и проявился во всей красе его недалекий ум и нежелание открыть глаза на реальное положение вещей - всегда проще и приятнее упиваться вином в бокале, не зная, из какой бутылки оно налито.

Любивший во всём пышность король превратил это в предлог для угождения ему. "Чтобы понравиться королю, надо было роскошествовать в столе, в одежде, в экипажах, в обстановке, в игре. Основной целью было стремление таким способом истощить средства придворных (он достигал этого, превратив роскошь в дело чести, в некоторых отношениях необходимость). Кроме того, его гордость удовлетворяла двор, во всех отношениях великолепный, и всё большее и большее смешение придворных. Которое сглаживало все природные отличия" Там же, стр.124. Это была своего рода язва, поглотившая Париж, захватившая провинции и армию, глее люди оценивались лишь в зависимости от их стола и роскоши. это был рынок, где торговали людьми, цена которых варьировалась в самых разных последовательностях. До Людовика не знали такого размаха и расточительства празднеств и охот.

Но, не смотря на все капиталовложения и вливания финансов, Версаль Людовика так и остался незаконченным, каким-то незавершенным. Большие перестроечные работы ил новые сооружения начали приобретать форму лишь со второй половины 60-х г. и находились под непосредственным и постоянным контролем короля. "Сен-Жермен представляет единственное в своём роде место, где собраны вместе все чудеса пейзажа. Король покинул его дл Версаля, самого унылого и неблагоприятного места, без вида, без леса, без воды, без земли, - стало быть, без воздуха, который не может быть там хорош. " Там же, стр.125 Королю просто нравилось властвовать и покорять природу деньгами и властью его мнимого слова и он стал застраивать это обширное пространство чередой зданий, в которых в итоге стало сочетаться красота и безобразие, обширное пространство и теснота. Сады его, сначала поражавшие глаз, затем просто стали надоедать и символизировать урной вкус. Щебневые дорожки жгли ноги и прогулки становились не в радость. Словом, насилие над природой не прошло бесследно и картина перед глазами в итоге стояла не совсем радостная. "Но, не смотря на все старания, недоставало воды, фонтаны - чудеса искусства - высыхали, что повторяется постоянно и до сих пор, не смотря на целые моря резервуаров и на миллионы, потраченные на то, чтобы вырыть их и провести в них воду по сыпучему песку и топи. Кто бы мог подумать! Недостаток воды сокрушил нашу пехоту" Там же, стр.127. так не проще ли было оставить двор на его прежнем месте? Это загадка для нас.

Но Версаль постепенно превращался в обманчивый, внешний фасад, потому что двор начал все больше отгораживаться от внешнего мира. Из Версаля по внешний мир поступало все меньше импульсов, он перестал задавать тон. После 1690 г. меценатство короля практически уже не имело значения. Жизнь из Версаля уходила, чтобы переместиться в Париж и провинциальные города. Причинами изменений были финансовые трудности из-за войн и экономических проблем, старение короля и не в последнюю очередь растущее влияние мадам де Ментенон.

Герцог и герцогиня Бургонские держали открытый двор, который был похож "на первые лучи рассвета" Там же, Т.1., стр.138, где собирался весь Париж и весь двор вместе со всем Медоном, "так как скромность и осторожность не являются французскими добродетелями" Там же.. обширные покои едва вмещали всю толпу, гостившую там, занимавшиеся прогулками и ужинами с дамами, одеваниями и раздеваниями и часовыми разговорами после стола, а так как всё это было приурочено к болезни монсеньера, то каждые четверть часа ко двору прибывали различного рода курьеры с донесениями о состоянии здоровья оного и каждый в это время думал о грядущих переменах, стараясь заранее к ним приспособиться.

Как мы видим, не зависимо от обстоятельств, состояние двора можно было, как и его обитателей, подразделить на группы, в данном смысле на две: внутреннее и внешнее. Внутри двор полыхал и негодовал, гадая и пытаясь понять, что будет завтра и как лучше к этому завтра подготовиться, дабы занять наиболее выгодные позиции. А внешне двор напоминал беспечного ребёнка, наслаждающегося жизнью, проводящего часы за игрой в карты и разговорами. Ярмарка тщеславия в лучших её проявлениях, не так ли?

И вот монсеньер умер, и двор резко переменился (эти перемены во многом были похожи на перемены после смерти короля, потому что в нём действовали одни и те же, практически, персонажи и царили равные настроения): "В то время, как Медон полон был ужаса, в Версале всё было спокойно. " Там же, стр.316 Весь Версаль, прибывающий и прибывший, можно было найти у герцогини Бургонской. "Все дамы в спальных костюмах, двери раскрыты, все в смятении. " Там же. Церемония раздевания происходила при новых обстоятельствах. а именно - в присутствии толпы людей, полной смущения. "Все присутствующие представляли собой фигуры по истине выразительные. Надо было только иметь глаза, ничего даже не зная о жизни двора, чтобы различать заинтересованность, написанную на одних лицах, или равнодушие - на лицах других, которые не были затронуты событием; одни оставались спокойными, другие были проникнуты скорбью или принимали скорбный или сосредоточенный вид, чтобы скрыть чувства освобождения и радости" Там же, стр.316-317 - ничего не напоминает? Конечно напоминает - состояние двора после смерти короля. Только масштабы варьируются. Монсеньера больше не было - это факт: "об этом знали, об этом говорили, никто больше не чувствовал никакого стеснения по отношению к нему" Там же, стр.320 - люди и их мелкие душонки стали свободны от политики и просто тревожно бегали из угла в угол дабы создать картину хоть какого-то движения. Лакеи "хныкали" по господину в дальних углах в то время как другие "бежали за новостями и всем видом показывали, чью лавку они сметут" Там же.. Другие стонали и хвалили монсеньёра на все лады, третьи уже начинали беспокоиться о здоровье короля, четвёртые были довольны собой и своей игрой, а пятые уже "погрузились в раздумье о последствиях неожиданного события и больше всего о собственной судьбе" Там же, стр.321. Нельзя более детально описать состояние и вообще всю картину двора чем посмотреть на всех этих членов так называемого общества в такие минуты и моменты - здесь открывается как раз-таки вся подноготная придворного общества в самых мельчайших подробностях. Если бы Людовик только мог увидеть всё это и если бы только у него хватило смелость постараться понять её, эту картину, то, возможно, он бы понял что и кто находиться вокруг него день и ночь. Но, увы, это не произошло.

И, будто бы читая мысли читателя, Сен-Симон замечает далее: "надо признаться, что для тех, кто хорошо знаком с интимной картой какого-нибудь двора, первые впечатления от редких события такого порядка представляют чрезвычайный интерес. Каждое лицо напоминает вам заботы, интриги, пот, пролитый для продвижения карьеры, для создания и организации заговоров; молочность, низости всякого рода; чрезвычайные и неожиданные достижения одних (и я был в числе таких!), бешенство, какое от этого испытывают другие, их досада и необычайные трудности это скрыть" Там же, стр.324. Все они смущены из-за расстроенных замыслов и планов, в растерянности, что же делать дальше и что ожидать теперь, когда всё вроде бы рушиться прямо у них на глазах, - "вся эта груда живых картин и важных происшествий дает огромное удовольствие тому, кто умеет охватить их, удовольствие, которое, - как бы ни было оно непрочно, - самое сильное из тех, какими можно насладиться, наблюдая за жизнью какого-нибудь двора" Там же.. И тому удовольствию Сен-Симон предавался долго и упоительно, смакуя каждое по отдельности.

Самое ужасное, или наоборот - комичное, что люди просто напросто ещё не осознали всё происшедшее в полном объёме, они только прикоснулись к этой обстановке после смерти монсеньёра, но так и не прочувствовали что его действительно больше нет и что теперь всё по-настоящему измениться. Но это - уже отдельная история.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13