Местоблюститель патриаршего престола. Новый этап во взаимоотношениях светской и духовной власти связан со смертью патриарха Андриана в 1700 г. Известный прибыльщик А.А. Курбатов отправил письмо находившемуся под Нарвой Петру с рекомендацией повременить с избранием нового патриарха и создать учреждение для управления монастырскими вотчинами во главе с И.А. Мусиным-Пушкиным.
Царь с охотой воспользовался всеми советами Курбатова: вместо избрания нового патриарха он изобрел новую должность, целиком зависимую от воли государя, - местоблюстителя патриаршего престола, на которую он назначил рязанского митрополита Стефана Яворского. Царь надеялся найти в Яворском активного сторонника церковной реформы и преобразований, но ошибся: рязанский митрополит придерживался консервативных взглядов, был тайным сторонником восстановления патриаршества, не разделял нововведений.
Местоблюститель проявлял внешнюю покорность и лишь однажды не выдержал и вступил с осуждением введения Петром фискалов, которых царь указом 1711 г. освободил от наказания за ложный донос. Осуждая произвол фискалов, Стефан Яворский счел справедливым подвергать фискалов наказанию, которое полагалось обвиняемому, если обвинение не было доказано. Публичное выступление местоблюстителя вызывало гнев Петра, и Стефану пришлось умолять о прощении.
Царь внял и совету Курбатова создать «особливый расправный приказ для сбора и хранения казны» - в 1701 г. был восстановлен Монастырский приказ для управления вотчинами во главе с боярином Мусиным-Пушкиным.
По данным на 1722 г., духовенству принадлежала 1/5 часть всех крестьян страны. Монастырские вотчины были разделены на две категории - «определенные», доход с которых поступал на нужды монастыря, и «заопределенные», управляемые агентами Монастырского приказа, доход с которых поступал в казну. Тем самым была осуществлена частичная секуляризация церковных владений, т.е. передача их и доходов с них в управление светского учреждения.
Обнаружив сомнительную преданность Стефана Яворского преобразованиям, Петр занялся поисками подлинного соратника в осуществлении церковной реформы. Он обрел его в лице Феофана Прокоповича, запомнившегося ему по речи, которую произнес проповедник в Софийском соборе в Киеве по случаю Полтавской победы. В проповеди Прокопович восхвалял преобразования, преобразователя и полководца, одержавшего блистательную победу.
В 1716 г. Петр вызвал Прокоповича из Киева в Петербург и использовал его блестящие способности оратора, публициста, законодателя и писателя для прославления преобразований. Все важнейшие начинания Петра в области административных реформ, в распространении просвещения, победы на суше и на море находили горячие одобрения Прокоповича в речах, произносимых с церковным амвонов.
Перу Прокоповича принадлежат важнейшие законодательные акты, среди которых особое место занимает регламент Духовной коллегии. Этот документ примечателен тем, что призывал блюсти чистоту веры, бороться с раскольниками не суровыми респрессиями, а распространением образования, попечением о школах и богадельнях при монастырях. Духовный регламент знаменит прежде всего обоснованием преимуществ коллегиального управления над единоличным. Он доказывал, что истину надежнее установить не «единым лицом», а «соборным правлением», т.е. коллегиальным обсуждением. В этом случае, «что един не постигнет, то постигнет другой, а чего не увидит сей, то он увидит». Это было прямое осуждение патриаршества в пользу Духовной коллегии.
В 1721 г. духовное ведомство, наконец, обрело высшее учреждение, сменившее местоблюстителя патриаршего престола - Духовную коллегию, переименованную в Синод. Членов Синода назначал царь, они были приравнены к чиновникам прочих светских учреждений; получали из казны жалованье, приносили присягу на верность государю и обязывались безоговорочно выполнять все его поручения. Церковным иерархам предписывалось «в мирские дела и обряды не входить ни для чего». Как в Сенате, в Синоде присутствовало «око государево» - обер-прокурор, светское лицо, надзиравшее за деятельностью учреждения.
Синодалы присягали на верность царствующей фамилии, обязывались блюсти государственный интерес, а самого монарха почитать высшем судьей в духовных делах. На священнослужителей возлагались и полицейские обязанности: им разрешалось пренебрегать тайной исповеди и докладывать властям о замысле исповедовавшегося предпринять что-либо против существовавших порядков.
В итоге церковной реформы Синод превратился в обычное правительственное учреждение, в котором заседали чиновники в рясах. И хотя он, подобно Сенату, назывался правительствующим, его компетенция была во много крат скромнее сенатской и распространялась только на дела веры. По своим штатам и структуре Синод был ближе к коллегиям, нежели к Сенату.
Президентом Синода Петр оставил престарелого местоблюстителя патриаршего престола Стефана Яворского, уже неспособного выполнять свои обязанности; к тому же через год он умер. фактическим руководителем Синода был его вице-президент Феофан Прокопович.
Церковная реформа расширила обязанности духовенства. Если в предшествующее время его главная обязанность состояла в замаливании грехов мирян, то Петр считал, что этого совершенно недостаточно. «А что, говорят, молятся, то и все молятся… Что за прибыль обществу от сего? Во истину токмо старая пословица: ни Богу, ни людям; понеже большая часть бегут от податей и от лености, дабы даром хлеб есть». Монахов Петр называл тунеядцами и требовал от них службы государству; содержание школы, богаделен, занятий ремеслами.
Частичной секуляризацией владений духовенства и превращением церкви в послушное орудие государственной власти не исчерпывается содержание церковной реформы. Третье ее следствие состояло в некоторой «секуляризации мысли», в проникновении светских воззрений в церковную жизнь. Свидетельством частичного освобождения общественной мысли от церковной идеологии является отказ правительства от средневековых преследований «еретиков». На смену слепой непримиримости к инакомыслящим пришло некоторое ослабление религиозных гонений, известная веротерпимость. Костер и ссылка, тюремное заключение перестали быть единственным средством защиты православия. духовных делах.ность царствующей фамилии, обязывались блюсти государственный интерес, а самого монарха почитать вусшем судьей
Руководствуясь практическими интересами, правительство отказалось от жестокого преследования старообрядцев. Указ 1716 г. разрешал записываться в раскол «без всякого сомнения», но за эту милость с лиц, придерживавшихся старых обрядов, налоги взыскивались в двойном размере. Помимо этого, старообрядцев принудили носить одежду иную, чем у остального населения, - головной убор их украшали рога. Сторонников старой веры лишали также некоторых гражданских прав, предоставляемых посадскому населению: участия в выборах и права занимать выборные должности.
Еще одна особенность церковной политики Петра состояла в представлении иностранцам права беспрепятственно исповедовать свою религию и сооружать для этого храмы. Эта мера была вызвана стремлением привлечь на русскую службу иностранных специалистов.
Церковная реформа устраивала далеко не все духовенство: белое духовенство было недовольно новым порядком передачи прихода одному из сыновей священника - отныне от претендента на приход требовалось свидетельство об окончании духовного училища; филантропические обязанности монастырей, возложенные на них Петром, раздражали черное духовенство; двойной размер налога вызывал протест старообрядцев, среди которых царь слыл антихристом. Однако открыто осуждать реформы никто не посмел - царь вместе с Прокоповичем осуществлял реформу так, что ни один из церковных иерархов не осмелился высказать протест: все 87 высших духовых лиц прикусили язык и в знак согласия с учреждением Синода поставили свои подписи под духовным регламентом.
Царю, однако, было известно о недовольстве духовенства реформой и о глухом недовольстве новшествами. Ему принадлежат слова, сказанные в связи с делом царевича Алексея: «Ой, бородачи (монахи), многому злу корень. Отец мой имел дело с одним бородачом (Никоном), а я с тысячами». Со стремлением нейтрализовать оппозиционную деятельность монахов против реформ связан указ Петра, запрещавший им держать в кельях бумагу и чернила; письма им разрешалось писать только в трапезной под присмотром игумена.
В церковной политике Петра обнаруживается труднообъяснимая непоследовательность: в 1701 г., как упоминалось выше, царь осуществил частичную секуляризацию церковных вотчин, поделив их на определенные и заопределенные. Спустя 20 лет в связи с открытием Синода от него последовал запрос царю, как быть с управлением заопределенными вотчинами: оставив их в ведомстве Монастырского приказа или передать Синоду. Резолюцией «быть по сему» Петр согласился с передачей вотчин в полное распоряжение духовного ведомства. Неясно, однако, каким соображениями руководствовался царь: доводами Синода о том, что монастырские вотчины «от гражданских управителей пришли в скудность и пустоту», или это была со стороны царя уступка, стремление смягчить жесткую политику в отношении духовенства. Вероятно, то и другое.
Становление абсолютизма - длительный процесс, в котором можно отметить два этапа. Первый завершается Прутским походом 1711 г., второй начинается примерно с 1712 г. Отличительная особенность первого этапа состояла, как отмечалось выше, в стремлении удовлетворить текущие потребности и ликвидировать прорехи в структуре аппарата, обнаруженные ходом событий.
Второй этап условно можно назвать плановым, когда введению новшеств в государственном аппарате предшествовало изучение зарубежного опыта, когда к проведению реформ привлекались иностранные правоведы, когда учитывались замечания в адрес представленных проектов.
Общая оценка. При абсолютизме монарх венчает пирамиду власти в стране. Устав воинский 1716 г. провозгласил: «…монархов власть самодержавная, которой повиноваться сам Бог повелевает». Чем отличалось самодержавие Петра I от самодержавия его предшественников? Прежде всего активным законотворчеством, регламентирующим не только управление государством, но и все сферы жизни подданных. Петр в своих действиях и поступках опирался, точнее, должен был опираться на закон, в то время как у его предшественников огромное значение имели обычай, прихоти, воля, капризы, симпатии и антипатии монарха. Из этого, конечно, не следует, что в действиях Петра отсутствовали отклонения от изданных им же законов, что он не был свободен от волюнтаристского начала. Но от подданных, какое бы место они ни занимали в сословной иерархии,
Он сурово и неукоснительно требовал соблюдения указов.
При Петре на головы подданных обрушилось огромное количество законов, устанавливающих не только нормы отношений между подданными и государством, но и права и обязанности представителей отдельных сословий, их семейную и духовную жизнь, а также хозяйственную деятельность. Уставы, регламенты, наставления, инструкции определяли место каждого учреждения в структуре государственного аппарата, права и обязанности должностных лиц, порядок прохождения дел от их поступления в учреждение до вынесения постановления. Здесь в первую очередь должен быть назван Генеральный регламент 1720 г., определивший права и обязанности всей иерархии чинов и служителей, начиная от сторожа и кончая президентом коллегии.
Помимо Генерального регламента, каждое учреждение руководствовалось своим регламентом, наставлением, инструкцией, определявшими права и обязанности по управлению либо определенной отраслью хозяйства, либо категорией населения. Поток указов этим не ограничивал свою задачу. Многие из них обращались непосредственно к подданным, наставляя их и вооружая нормами поведения хозяйственной, духовной и семейной жизни.
Один из указов, например, обязывал косить хлеб не серпами, а косами на том основании, что работа косой повышала производительность труда в 10 раз. Другой указ велел ткать не узкие, а широкие полотна, потому что узкие не пользовались спросом у иноземных покупателей. Третий указ требовал, чтобы кожи обрабатывались не дегтем, а ворванным салом, ибо в последнем случае кожа не пропускала воду. Указы повелевали, где и в каких гробах хоронить умерших, когда молящимся надлежало посещать церковь, как сооружать печи, чтобы избежать пожаров, и т.д.
Указы, обращенные к подданным, убеждали их в целесообразности вводимой нормы, объясняли выгоды, которые извлекут подданные из неукоснительного исполнения данного указа. Характерная особенность петровских указов состояла в разделении их на три части: в первой законодатель убеждал поданных в разумности вводимой нормы и выгодах ее для них; вторая часть состояла из изложения содержания самой нормы и третья, непременно присутствовавшая во всех законах петровского времени, перечисляла меры наказания, которым подвергались нарушители закона. Какие бы репрессии ни ожидали нарушителей, в мерах наказания царь проявлял неиссякаемую изобретательность: битье кнутом, розгами, шпицрутенами, денежные штрафы различных размеров, конфискация всего или части имущества, заключение в тюрьму, ссылка в Сибирь, каторжные работы и т.д.
Среди многих сотен указов царь выделил три важнейших: они были воспроизведены типографическим способом на трехгранной пирамиде, увенчанной государственным гербом. Это сооружение называлось «зерцалом» и стояло на столе каждого присутственного места, напоминая чиновникам и вельможам о священной их обязанности блюсти законы.
Первый указ обнародован 17 апреля 1722 г. Петр называл указы «фортецией (крепостью) правды». Законодатель внушал чиновникам: «Ничто так ко управлению государств нужно есть, как крепкое хранение прав гражданских, понеже всуе законы писать, когда их не хранить или играть ими как в карты …». Нарушитель указа, грозил царь, «казнен будет смертью без всякие пощады, и чтоб никто не надеялся ни на какие свои заслуги, ежели в сию вину впадет».
Второй указ от 21 января 1724 г. определял поведение в присутственных местах чиновников челобитчиков. Всем им велено «чинно» поступать, и если кто-либо «станет браниться, здорить или кричать », таких после трехкратного штрафования, причем штраф каждый раз увеличивался в размере, лишать чина и конфисковать имения.
Третий указ «зерцала» близок к первому: он тоже повелевал «ведать все указы государственные… ярко первое и главное дело», поскольку от этого «зависит правое и незазорное управление всех дел». Незнание законов не могло служить оправданием при его нарушении. Виновников ожидало лишение чина, штраф в размере годового жалованья, а после третьего нарушения - конфискация всего имущества.
Страницы: 1, 2
