Далее Сперанский был выслан в Пермь. Первые месяцы в Перми Сперанский сильно нуждается; он закладывает царские подарки и ордена. Между тем все убеждены, что он сказочно богат. Ведь не мог же он не нажиться! Однако худшее, с чем пришлось столкнуться Сперанскому в Перми, было не безденежье, а травля со стороны местного общества Дело в том, что по прибытии Сперанского никто не знал, как с ним поступать. На этот счет никаких распоряжений не приходило, поэтому местные чиновники пребывали в полном недоумении. Но на выручку сим мужам явилась жена губернатора Анна Ивановна. В первые дни по приезде в Пермь Сперанский сделал несколько визитов «представителям» города. Чиновники же, убоявшись гнева Анны Ивановны, ему не ответили. Со временем она придумывала все новые оскорбления для «врага отчизны» (так Анна Ивановна звала Сперанского). По ее наущению, мальчишки при встрече со Сперанским кричали: «изменник! изменник!» и бросали в него комья грязи. За что получали от губернаторши лакомства. Однако были и люди, которые уважали и помогали Сперанскому. Но эти безобразия напугали некоторых пермских чиновников, и они обратились к министру полиции Балашову, как все-таки разуметь личные права сосланного. Балашов ответил коротко и ясно: Разуметь сосланного гос. Секретаря, как тайного советника». Ответ министра грянул громом, и все недоброжелатели исчезли.
31 Августа 1814 г. - в день, когда вышел манифест об окончании войны с Наполеоном, - императором Александром было объявлено повеление удовлетворить просьбу Сперанского и, тем самым, предписано ехать на житьё в Великополье (деревня Сперанского). Спустя некоторое время после прибытия Сперанского в свою деревню сюда прибыла его дочь Елизавета. Здесь он ведет уединенный образ жизни; много читает, занимается воспитанием взрослеющей дочери. Время, проведённое в Великополье, Сперанский будет считать лучшим временем своей жизни.
В Великополье в Сперанском возродился пропавший было интерес к политическим делам. Михайло Михайлович с жадностью ловит каждое известие из Петербурга, всякий слух о событиях в царском дворце.
Через некоторое время Сперанского навестил Аракчеев. Когда Сперанский обратился к нему с просьбой походатайствовать за него перед государем с тем, чтобы тот определил его на службу и дал должность, Аракчеев согласился.
Результатом данного ходатайства стал указ от 30 августа 1816 г., согласно которому уволенный со службы без всякого указа Сперанский вновь принимался на службу и назначался Пензенским губернатором. Согласно ему назначение опального сановника пензенской губернии сделано было лишь для того, чтобы дать ему способ “усердною службою очистить себя в полной мере”.
3.2 Востановление на службе М.М. Сперанского. Смерть Александра 1
1 октября 1816 г. Сперанский был уже в Пензе. Так произошло его возвращение к власти и государственной деятельности.
Приехав в Пензу, Сперанский немедленно занялся наведением порядка в делопроизводстве, страшно запущенном при прежних губернаторах, постарался быстро разрешить годами тянувшиеся тяжбы, развернул активную борьбу со злоупотреблениями чиновников. Аппарат управления губернией новый пензенский губернатор обновил за короткое время почти полностью.
Сперанский как будто возвратился на круги своя. В нём просыпался, казалось, прежний реформатор.
Пребывая на посту пензенской губернии, Сперанский активно ищет подходы к императору. За время, прошедшее с 17 марта 1812 г., он послал Его Величеству десятка два писем и ни на одно из них не удостоился его личного ответа. Отвечал Балашов, Аракчеев, но не сам Александр. И всё же в период своего пензенского губернаторства Сперанский добился того, что государь проявил к нему благосклонность.
Рескрипт о назначении Сперанского генерал-губернатором Сибири был подписан Александром I 22 марта 1819 г. Когда 7 мая 1819 г. Сперанский покидал Пензу, толпы народа (многие со слезами на глазах) провожали его.
С приездом в Томск Михайло Михайлович впервые соприкоснулся с безобразиями сибирского управления в их подлинном масштабе. При ревизии Томской губернской администрации он не нашёл ни одного чиновника, не берущего взяток. Ему пришлось даже вывести дела по взяткам из разряда уголовных и отнести их к гражданским делам, распорядившись закрывать их в тех случаях, когда взяточники возвращали деньги, полученные в качестве взятки.
Таким образом, в своей деятельности в Сибири Сперанский составил целый ряд проектов по преобразованию управления этим обширным краем. Содержание их производит впечатление, что вышли они из-под равнодушного, холодного пера.
В самый момент приезда Сперанского в Петербург - это было 22 марта 1821 г. - российский император находился на международном конгрессе в Лайбехе. Возвратился он оттуда лишь 26 мая, а бывшего своего госсекретаря принял спустя ещё две недели - 6 июня. Когда Михайло Михайлович вошел в государев кабинет, Александр воскликнул: "Уф, как здесь жарко", - и увлек его с собой на балкон, в сад. Всяких прохожий был в состоянии не только видеть их, но и вполне расслышать ведущийся между ними разговор, но Александр, очевидно, и хотел, чтобы не иметь повод идти на откровенность, на которую его - надо полагать - мог склонить несправедливо обвиненный и изгнанный им 9 лет назад из Петербурга реформатор.
"Ну, Михайло Михайлович, - начал разговор Александр, пожимая Сперанскому руку в знак приветствия вместо практиковавшихся при прежних встречах объятий, - очень рад тебя видеть. Здоров ли? Каков был твой переезд? Я думаю - ужасный, потому что ты попал в самую распутицу. Извини, что так долго не мог тебя принять, но все это время, после возвращения был ужасно занят. О! Какая с тобой кипа бумаг! Но виноват, сегодня никак не могу ими заняться. Оставь у меня до другого разу". В таком духе разговор продолжался и далее: С такой же холодностью, как и в первый раз, император держал себя и при других встречах со Сперанским.
Михайло Михайлович хорошо усвоил себе, что аристократический круг есть сила, а император не столь самостоятелен в своих поступках. Словно стремясь наверстать упущенное, исправить прежнюю свою оплошность, Сперанский стал регулярно выезжать в свет, сделался частым гостем в домах высшего общества, превратился завсегдатая аристократических салонов. Некогда гордый отшельник, он искал близкого знакомства и заискивал даже у тех, которые ни в чем не могли быть ему полезны. Знавшие Сперанского до его ссылки не могли сдержать удивления. Недругам же своим дал он своим поведением хорошую почву для злословия.
Приближенные Александра I отмечали, что в последние годы он становился все мрачнее, чаще стал уединяться. Разумеется, он не мог не знать о растущем ропоте в народе и различных общественных кругах, был убежден в существовании тайных обществ и готовящемся против него заговоре, подозревал в этом многих влиятельные лиц из военной среды. В 1826 г. при разборе его бумаг была обнаружена записка, датируемая 1824 годом, в которой говорилось о росте “пагубного духа вольномыслия” в войсках, о существовании “по разным местам тайных обществ или клубов”, с которыми якобы были связаны влиятельные лица из военных -- А. П. Ермолов, Н. Н. Раевский, П. Д. Киселев, М. Ф. Орлов и др.
В середине июля 1825 г. Александр получил достоверные сведения о том, что против него зреет заговор в войсках, расквартированных на юге России. Унтер-офицер южных военных поселений И. В. Шервуд случайно узнал о тайном обществе и немедленно донес об этом царю. Однако только одного сведения о существовании заговора, без знания конкретных его участников, было недостаточно, чтобы начать репрессии. По личному указанию Александра I был разработан план выявления членов и руководителей тайной организации. Возглавить это расследование было поручено Аракчееву. Известия о заговоре в войсках, расположенных на юге России, заставили Александра I отменить намеченный на осень 1825 г. смотр войск в Белой Церкви. Впоследствии из показаний декабристов, членов Южного общества, стало известно, что они замышляли использовать этот смотр для своего выступления.
1 сентября 1825 г. Александр выехал на юг, намереваясь посетить там военные поселения, Крым и Кавказ (поездка предпринималась под предлогом поправления здоровья императрицы). 14 сентября царь был уже в Таганроге. Через 9 дней туда приехала Елизавета Алексеевна. С нею Александр посетил Азов и устье Дона, а 20 октября отправился в Крым, где посетил Симферополь, Алупку, Ливадию, Ялту, Балаклаву, Севастополь, Бахчисарай, Евпаторию. 27 октября на пути из Балаклавы в Георгиевский монастырь царь сильно простудился, ибо ехал верхом в одном мундире при сыром, пронизывающем ветре. 5 ноября он возвратился в Таганрог уже тяжелобольным, о чем написал своей матери в Петербург. Лейб-медики констатировали лихорадку. Ранее в Таганрог прибыл начальник южных военных поселений граф И.О. Витт с докладом о состоянии поселений и с новым доносом на тайное общество. Витт возглавлял также и систему политического сыска на юге России и через своего агента А. К. Бошняка получил сведения о существовании Южного общества декабристов. В доносе Витта значились имена некоторых из членов тайного общества, в том числе и его руководителя П. И. Пестеля. Еще до своей поездки в Крым Александр вызвал в Таганрог Аракчеева, но тот не приехал в виду постигшего его несчастья (убийства дворовыми людьми его любовницы Настасьи Минкиной).
7 ноября болезнь императора обострилась. В Петербург и Варшаву были отправлены тревожные бюллетени о состоянии его здоровья. 9 ноября наступило временное облегчение. 10 ноября Александр отдал приказ арестовать выявленных членов тайной организации. Это было последнее распоряжение Александра: вскоре он окончательно слег, и все дело по раскрытию тайной организации и аресту ее членов взял на себя начальник Главного штаба, находившийся при Александре в Таганроге, И. И. Дибич. Приступы болезни царя делались все сильнее и продолжительнее. 14 ноября царь впал в беспамятство. Врачебный консилиум установил, что надежд на выздоровление нет. В бреду Александр несколько раз повторял по адресу заговорщиков: “Чудовища! Неблагодарные!” 16 ноября царь “впал в летаргический сон”, который сменился в последующие дни конвульсиями и агонией. 19 ноября в 11 часов утра он скончался.
У власти вскоре оказался Николай I.
Таким образом причинами неудач правительственного реформаторства является невнятная политика самого Александра I, который, по словам хорошо знавших его людей, готов был ввести республиканское правление, лишь бы «все подчинялись ему по-прежнему». Кроме того, Россия была не готова к структурным реформам, поскольку, во-первых, слой истинно просвещенных людей оказался еще слишком узок. Недаром император сетовал по поводу предстоящих преобразований, что их «некем взять». Во-вторых, момент для проведения реформ был явно неподходящим. Победив Наполеона, Россия находилась па вершине европейской славы и ее порядки доказали свою жизнеспособность и непоколебимость. В-третьих, экономическое положение страны в связи с повышением цен на хлеб и другую сельскохозяйственную продукцию казалось прочным. Страна не ощущала тогда потребности в резких переменах.
Глава IV/ Деятельность М.М.Сперанского при Николае 1
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
