В декабре 1920 г. Врангель начал переговоры с правительством КСХС о переселении в его пределы армейских частей из района Константинополя. К середине 1921 г. эти вопросы в основном были решены. В течение 1921--1923 гг. в королевство въехали около 10 тыс. гражданских и военных лиц. Общая же их численность в эти годы колебалась от 50 до 70 тыс. человек. Многие уезжали через Балканы в другие страны. Вновь прибывшие беженцы расселялись по всему королевству в уже имевшиеся русские колонии или основывались новые. Весной 1921 г. существовало 233 колонии, а через год их количество увеличилось до 300. Учитывая рост количества беженцев, в январе 1921 г. правительством были установлены более строгие правила передвижения беженцев по территории королевства.

Поражение антибольшевистских сил в гражданской войне и эвакуация Крыма вызвали необходимость новых изменений в управлении делами российских беженцев в КСХС. Возросла роль Государственного комитета по приему и устройству русских беженцев и наоборот, уменьшилось значение правительственного уполномоченного, должность которого в октябре 1921 г. была ликвидирована. Некоторое время дела беженцев были сосредоточены в российском посольстве.

В ноябре 1921 г. правительство Королевства СХС создало Державную (Государственную) комиссию по делам русских беженцев, к которой перешли все функции Государственного комитета по приему и устройству русских беженцев. Основная задача Державной комиссии состояла в установлении общих правил пользования денежными ссудами и распределении между колониями и отдельными лицами всей денежной помощи, получаемой от правительства королевства, а также Англии и Франции. В конце 1921 г. председателем комиссии был один из лидеров сербской Радикальной партии, член парламента, бывший министр внутренних дел Л. Йованович, а в 1922 г.-- известный русофил, профессор Белградского университета А. Белич. Державная комиссия имела свою канцелярию и несколько отделов по разным направлениям работы (статистический, учебный, труда и т. д.), а, также штат контролеров и агентов в крупных городах.

В 1921 г. окончательно сложилась система местного самоуправления. Внутренняя жизнь колоний (общин) регулировалась «Положением о колониях русских беженцев в Королевстве СХС», утвержденным Государственным Комитетом по приему и устройству русских беженцев 10 марта 1921 г. Согласно «Положению», все российские беженцы независимо от категорий (эвакуации), к которым они принадлежали, группировались по месту жительства в колонии.

Положение военнослужащих Русской Армии, находившихся на территории королевства, определялось несколько иными правилами. Все они, даже проживая в какой-либо колонии, до апреля 1922 г. прежде всего находились в распоряжении российского военного агента, который назначал своих представителей (комендантов) в колонии.

С апреля 1921 г. размер ссуд беженцам «сербской» эвакуации был сокращен: безработным -- на 10%, имеющим заработок--на 25%. С мая эти сокращения увеличились соответственно до 15% и 35%. Были уменьшены на 50% инвалидные пособия и единовременные денежные ссуды больным и престарелым Там же. - С. 11. Однако правительство КСХС не прекращало оказывать помощь русским беженцам. Так в 1923 г. на их нужды было выделено в общей сложности ок. 1,5 млн. франков (Сабенникова И. В. Указ. соч. - С. 165)..

В 1921--1923 гг. росла хозяйственная инициатива беженцев, расширялись старые и открывались новые предприятия, владельцы которых остро нуждались в дешевом кредите. С 1 июня 1920 г. по 1 января 1922 г. только представительство ВЗС выдало более 1 тыс. ссуд (на сумму более 2 млн. дин.), которыми воспользовались 1883 человека. Из-за недостатка средств представительству приходилось удовлетворять только 10% поступивших просьб. При содействии представительства возникло около 80 сельскохозяйственных предприятий.

В 1921--1923 гг. в КСХС въехали около 11,5 тыс. военнослужащих бывшей Русской Армии. Большинство из них организованным порядком устроились на пограничную службу и строительство дорог. К концу 1923 г. приказ Врангеля от 10 июля 1922 г. о переводе армии на трудовое положение был в основном выполнен.

Значительная часть российских беженцев в первые годы пребывания в королевстве остро нуждалась в самом необходимом. Одним из самых действенных видов помощи беженцам в местах их поселений являлось устройство дешевых столовых. Еще весной 1920 г. первая такая столовая была открыта в Белграде на средства РОКК. До 1 января 1922 г. она отпустила около 30 тыс. бесплатных и более 70 тыс. платных обедов. Весной 1921 г. ВЗС при помощи Государственного комитета, представительства РОКК и Русско-югославянского комитета организовал работу столовых на 1310 мест в 17 пунктах проживания российских беженцев. В 1921--1922 гг. сотни беженцев перемещались по стране в поисках жизненных благ. Для них РОКК и ВЗС к концу 1921 г. открыли в девяти городах общежития на 370 мест Условия жизни в этих общежитиях не отличались особым комфортом: «жизнь на людях, теснота, вши…Спать жестко, сильно мешает шум и говор соседей…Все это довольно убого» (См.: Бобровский П. С. Крымская эвакуация. Дневник // http://www.dk1868.ru/history/BOBROVSK.htm

.

Большая часть детей, эвакуированных из Крыма или родившихся уже в КСХС, нуждались в медицинской помощи и усиленном питании. Для детей, больных рахитом и детским туберкулезом, РОКК с 1 октября 1921 г. в Ерцегнови открыло детский санаторий на 60 мест. Для детей-сирот был организован приют при Лесникском женском монастыре в селе Хопове. В августе 1921 г. в Белграде на средства бельгийских благотворительных организаций, предоставлявших 10 тыс. франков в месяц, открылась специальная детская амбулатория РОКК. С мая 1921 г. по май 1923 г. представительство Международного Красного Креста в Белграде по просьбе отдельных колоний и учебных заведений периодически отпускало им продукты питания для детей. Помощь беженцам в первый период их пребывания в королевстве позволила им пережить наиболее острые моменты нужды.

Зимой 1920--1921 гг. в королевство прибыли еще два кадетских корпуса -- Донской и Крымский, а также группа институток. В ноябре 1921 г. группой бывших преподавателей Харьковского девичьего института была открыта женская гимназия в Великой Кикинде. В 1921 г. открылись детские дома в Княжеваце, Нови Саде и Ерцегнови, в 1922 г.--в Загребе и Пановичах. Там, где не удавалось организовать такой дом, создавались школьные группы. В 1921 г. они начали работать в Скопле, Дервенте, Стырнище, Пригревце, Дубровнике, в 1922 г.-- в Суботице, Вршаце, Любляне, Вранячке Бане, Зайчаре. В течение первого, 1920/21 учебного года детские дома приобретали форму классического учебного заведения. В большинстве из них была принята программа русского реального училища предвоенных лет. Кадетские корпуса и девичьи институты в наибольшей степени сохраняли традиционные черты соответствующих закрытых учебных заведений, существовавших к дореволюционной России. С осени 1922 г. начались практические шаги по сближению русских учебных заведений со школьной системой КСХС. В 1923/24 учебном году на территории КСХС действовали 24 русских учебных заведения.

В 1921--1923 гг. активизировалась общественная жизнь в среде российских беженцев. Возникли десятки различных общественно-политических организаций, экономические, профессиональные, культурно-просветительные, благотворительные и иные общества. Шло интенсивное строительство русских православных храмов во многих беженских колониях.

Среди политических движений преобладали монархисты, пользовавшиеся поддержкой 80--90% политически активных беженцев, 8--9% российских граждан стояли на позициях партии «народной свободы» (кадетов) и около 1% -- эсеров. Активизация деятельности последних была особенно заметна с 1923 г. В это же время в среде беженцев возросло внимание к национальным проблемам. Предпринимались попытки создания украинских национальных культурно-просветительных организаций, особенно в Хорватии и Славонии. В Загребе возникли первые евразийские организации (Русский кружок) Козлитин В. Д. Указ. соч. - С. 19..

Большая часть российских граждан не принимала активного участия в общественно-политической жизни страны, их приютившей. Для политически активной части беженцев наиболее важной проблемой в рассматриваемый период была проблема отношения к России, к ее прошлому, настоящему и будущему. В 1922--1923 гг. в ходе жарких дискуссий о возможности и необходимости для королевства установления нормальных дипломатических отношений с Советской Россией почти все организации российских беженцев выступали противниками признания «большевистского правительства». Для убеждения в этом депутатов Скупщины, членов правительства, общественности страны они активно использовали самые разнообразные формы и методы.

Отношение к российским гражданам со стороны местных жителей было в целом благожелательным. Наиболее известными сторонниками дружеского отношения к беженцам из России были самые крупные и влиятельные политические партии -- Демократическая и Радикальная. Рьяными их противниками являлись югославские коммунисты. Сдержанно относились к российским беженцам Союз земледельцев. Хорватская республиканская крестьянская партия, Словенская народная партия, черногорские федералисты, социал-демократы. Среди населения Сербии, Черногории и Македонии преобладали симпатии к российским беженцам. Более прохладное, а порой и недружелюбное отношение к ним было заметно в Хорватии и Словении.

По данным переписи, проведенной державной комиссией Югославии, общее число русских беженцев в стране достигало 30 тыс. чел., не считая 3500 военнослужащих бывшей русской армии, перешедших на службу правительства Югославии и охранявших границы этого государства. Около 70% всех беженцев составляли бывшие военные. Неработоспособные, включающие детей, стариков, инвалидов и т.д., составляли 11 812 человек, т.е. примерно треть общего числа беженцев Сабенникова И. В. Указ. соч. - С. 170..

Около 75 % русских беженцев в Югославии имели высшее и среднее образование. Русские составляли до 10 % творческой интеллигенции Сербии. По сути, именно русские основали белградскую оперу и балет, способствовали развитию театрального искусства. Русские профессора (Ф. В. Тарановский, А. В. Соловьев, А. Л. Погодин, Е. В. Аничков, Г. А. Острогорский (византолог с мировым именем), В. А. Мошин) читали курсы лекций в югославских университетах, причем очень быстро приспособились читать их на сербском. Десять русских ученых были избраны членами Сербской Академии наук Шешкен А. Г. Александр Белич и «Русский Белград» // Славянский вестник. Вып. 2. - М., 2004. - С. 579-580..

Список использованной литературы

1. Бобровский П. С. Крымская эвакуация. Дневник //

2. История южных и западных славян. Учебник: В 2-х т.Т. 2: Новейшее время. - М.: Изд-во МГУ, 1998. - 272 с.

3. Козлитин В. Д. Российская эмиграция в королевстве сербов,
хорватов и словенцев (1919-1923) // Славяноведение, 1992. - № 4. - С. 7-19.

4. Сабенникова И. В. Русская эмиграция как социо-культурный феномен // Мир России, 1997. - № 3. - С. 155-184.

5. Шешкен А. Г. Александр Белич и «Русский Белград» // Славянский вестник. Вып. 2. - М.: МАКС Пресс, 2004. - С. 578-586..

Страницы: 1, 2