Теперь об энареях - женоподобных мужчинах. Этот термин специалисты выводят от иранского слова нара - мужчина, которое с приставкой э (а) означает не мужчина.
В начале своего труда Геродот рассказывает о том, как скифы во время господства в Передней Азии, двинулись на Египет. Псамметих, царь Египта, встретил их с богатыми дарами и мольбами упросил не идти дальше. Скифы вняли его просьбе и повернули обратно. На обратном пути часть скифов разграбила храм Афродиты Урании в сирийском городе Аскалона - древнейшее святилище этой богини. За это Афродита наказала их «женской болезнью». Интересно, что сами энареи не считали себя наказанными, а говорили, что Афродита дала им искусство прорицания.
Псевдо-Гиппократ в своём трактате «О воздухе, водах и местности» отрицает божественное происхождение болезни энареев и выдвигает простую естественную причину. Он считает, что причиной этой болезни является «верховая езда, при которой ноги постоянно висят по бокам лошади». Это приводит к образованию опухоли, от которой скифы лечатся несколько оригинальным способом: они разрезают себе с обеих сторон жилы позади ушей. От потери крови больные впадают в дремоту, после которой одни выздоравливают, а другие - нет. После этого наступает половое бессилие. Мужчины не обращают на это внимания в первый раз, но если это становится нормой, то они решают что разгневали божество, надевают женское платье и вместе с женщинами занимаются их работой. «Этой болезни подвержены скифские богачи, не люди самого низкого происхождения, а, напротив, самые благородные и пользующиеся наибольшим могуществом;... бедные люди менее страдают ею, так как не ездят верхом».
Эти сведения не только позволяют полнее понять процесс появления энареев как обособленной социальной группы, их имущественное и социальное положение, но и раскрывают в определённой степени картину глубокого неравенства богатых и неимущих слоёв скифского общества.
Несмотря на богатство особое положение, жрецы, если их предсказание не сбывалось, рисковали многим, даже жизнью.
Определённые жреческие функции выполняли скифские цари. Например, они совершали жертвоприношения в честь священных золотых реликвий, якобы дарованных небесным божеством первым царям. В этом обряде принимал участие и ритуальный заместитель царя. Он должен был охранять золотые реликвии, и если он засыпал возле них, то его предавали смерти до истечения года. А перед этим эму давали такой надел земли, который он мог объехать верхом за день. Вероятно, эти обряды с участием царя и его двойника входили в ритуал новогоднего празднества, на котором повторялись сакральные действия, совершённые божеством при творении мира. И в то же время это было новое творение мира, обновление всего природного жизненного цикла. Интересно, что в числе главных реликвий скифов были, наряду с секирой и чашей жрецов, золотые плуг с ярмом - символы оседлого земледельческого хозяйства: возможно, они появились в скифской мифологии и культах после покорения оседлого лесостепного населения.
В число новогодних ритуалов входил и священный брак царя и богини плодородия, которую представляла её жрица. Это событие, сопровождаемое пиршеством-жертвоприношением, изображено на золотой пластине головного убора, найденной в кургане у с.Сахновка на Черкасщине. В центре - сидящая на троне богиня с зеркалом в руке, перед нею коленопреклонённый бородатый скиф с посохом или скипетром. Здесь же сказитель, аккомпанирующий себе на струнном инструменте, прислужники, разливающие напитки и ведущие жертвенного барана и т.д. Сюжет и отчасти композиция позаимствованы из передневосточного искусства, но все персонажи одеты в скифские костюмы. Главное место в новогодних ритуалах занимал поединок героя-первопредка с чудовищем. Победа героя означала торжество света, добра над силами зла, с неё начинался новый годовой цикл.
5. КУЛЬ-ОБА
В последних числах декабря 1820 г. один из жителей Керчи, добывая в окрестностях города «на цепи скалистых холмов» камень для постройки, неожиданно наткнулся на великолепный построенный из тёсаных камней склеп, потолок которого возвышался в виде ступенчатой пирамиды. Как писал из Керчи граф де Сансе президенту Академии художеств А.Н.Оленину, пробравшись в него, «грек, ослеплённый массою находившихся там предметов, поспешно захватил один или два золотых листка… несколько пуговиц из того же металла и глиняный сосуд в аршин высоты и поспешил выйти, побуждаемый обвалом земли».
12 января 1821 г. в склеп проникли матросы гребной транспортной флотилии. Они захватили всё, что там находилось, и отнесли своему командиру, капитан-лейтенанту Патиниотти (именно по его имени в науку вошла и находка и сам курган, насыпанный над гробницей, где она была обнаружена). Капитан отослал находки графу де Ланжерону, тогдашнему генерал-губернатору Новороссийского края, от которого они якобы позднее поступили в Одесский музей. Дальнейшие их следы теряются, но сохранились описание и рисунки найденных вещей. Среди них были массивный шейный обруч (т.н. гривна) из электра, украшенная на концах львиными головками, два золотых браслета, небольшая электровая «статуйка» скифа с рогом для вина в руке и множество золотых бляшек с дырочками - нашивных украшений одежды. В склепе были также медные котлы с бараньими костями, большое количество наконечников стрел и глиняная амфора с клеймом на горле.
Находка осталась незамеченной и лишь десятилетие спустя привлекла внимание учёных в связи с новой находкой, сделанной тоже совершенно случайно в непосредственном соседстве с курганом Патиниотти.
В марте 1830 г. было решено переселить 108 семей отставных матросов из Севастополя в Керчь. Для этого предполагалось постройки за счёт казны небольшие домики «с малыми расходами». Срочность и стремление максимально сократить расходы привели местное начальство к решению отрядить солдат резервного полка Воронежского пехотного батальона собирать камень на большом холме, расположенном в 6 верстах от города по дороге в Феодосию и носившем у местного населения название Куль-Оба («Холм пепла»).
Работы начались в первых числах сентября и до начала зимы дома должны были быть построены. В Керчь потянулись обозы с камнем. При этих работах в качестве наблюдателя присутствовал смотритель керченских соляных озёр Павел Дюбрюкс. Чутьё и опыт исследователя подсказывали ему, что Куль-Оба не естественный холм, а курган, насыпанный людьми, и под насыпью должна быть древняя гробница. После сообщения Дюбрюкса градоначальник Керчи Стемпковский приказал увеличить количество солдат, работавших на северной стороне кургана: Дюбрюкс был уверен, что именно там находится вход в гробницу. И он не ошибся: 19 сентября градоначальнику доложили об открытии части строения из тёсаного камня. Это был узкий проход в склеп и в конце его дверь, заложенная камнями. Ещё три дня спустя дромос был очищен и через отверстие, проделанное в верхней части заложенной камнями двери, можно было проникнуть в склеп. Он представлял собой квадратную камеру площадью около 20 м2, сложенную из огромных прекрасно отёсанных и тщательно пригнанных друг к другу известняковых камней. Свод возвышался в виде ступенчатой пирамиды: каждый верхний ряд камней несколько выступал над нижними, образуя ступеньку.
Погребение оказалось совершенно нетронутым. Лишь дерево, ткани и кости частично истлели и рассыпались.
В склепе были похоронены три человека. Главное захоронение принадлежало знатному воину, лежавшему на деревянном катафалке. Это был человек высокого роста - около 193 см. Одет он был в праздничный наряд. На голове - войлочная остроконечная шапка в форме башлыка, богато украшенная золотыми бляшками. На шее - массивный золотой обруч-гривна, весом 461г, скрученный в виде жгута из шести толстых проволок; концы его украшены скульптурными фигурками верховых скифов. На руках и ногах воина - золотые браслеты тончайшей работы. Вся одежда погребённого была расшита множеством золотых тиснённых бляшек.
Рядом лежало его оружие: меч, лук и стрелы, поножи. Рукоятка и ножны меча, а также футляр для лука и стрел (налучье или горит), были выложены золотыми пластинками с вытесненными на них изображениями борющихся зверей и фантастических животных; бронзовые поножи - покрыты позолотой. Там же была рукоятка кожаной нагайки, оплетённая золотой лентой. Рядом с оружием был точильный камень в золотой оправе и роскошная золотая чаша весом в 698 г, богато орнаментированная чеканными изображениями бородатой головы скифа и маски медузы Горгоны, многократно повторяющимися.
Всё свидетельствовало о том, что погребённый здесь человек был представителем высшей знати.
Рядом с ним, на полу, была погребена женщина, очевидно его жена или наложница. Некогда её тело было положено в саркофаг-гроб из кипарисового дерева с росписью и отделкой из пластин слоновой кости. Часть этих пластинок украшена поразительными по тонкости и изысканности гравированными и отчасти раскрашенными рисунками. На низ изображены сцены из древнегреческих мифов, охота скифов на зайцев и т.д.
Женщина похоронена в одежде, расшитой золотыми и электровыми бляшками, число которых достигало нескольких сотен. Голову её украшала электровая диадема. Найденные здесь золотые подвески представляют собой замечательное произведение искусства - это два медальона с изображение головы Афины Девы (Партенос), воспроизводящей голову статуи богини, изваянную в V в. до н.э. Фидием для Парфенона в Афинах. Ещё две пары золотых подвесок также подлинные шедевры ювелирного искусства. Изображения в медальонах можно рассмотреть лишь через сильное увеличительное стекло. На одном - сцена на сюжет из «Илиады»: богиня Фетида и нереиды приносят Ахиллу оружие, выкованное для него Гефестом. Фигурки богинь и оружие переданы так реалистично и точно, что просто поражаешься человеческому гению, изготовившему их.
На шее женщины были ожерелье и тяжёлая золотая гривна весом 473 г. Возле погребённой лежали два широких золотых браслета и бронзовое зеркало, ручка которого обложена листовым золотом. Все предметы, подобно оружию мужчины, украшены изображениями зверей.
У ног женщины был найден круглый электровый сосуд, на котором вычеканены и выгравированы четыре сцены из жизни скифов. В первой - изображён сидящий царь или военачальник, опирающийся обеими руками о копьё и внимательно выслушивающий донесение воина. Следующая сцена - воин, натягивающий тетиву на лук. В других сценах представлено врачевание скифов: стоящий на коленях скиф лечит другому зуб; на лице пациента - боль и страдание, своей правой рукой он схватил руку лекаря. В последней сцене изображён воин, перевязывающий ногу своему раненому товарищу.
С поразительным реализмом и этнографической точностью художник передал одежду скифов, их оружие.
Широко распространённым является мнение, что на Куль-Обинской вазе изображён скифский лагерь после боя. В пользу такого понимания говорят все четыре описанные сцены. Но такое толкование не является единственно возможным и бесспорным. Присутствовавший при находке сосуда, Е.Шевелев высказал предположение, что здесь показаны различные эпизоды из жизни мужчины, похороненного в кургане. Чтобы проверить свою догадку, Шевелев попросил передать ему найденный череп. Каково же было удивление присутствующих, когда оказалось, что в нижней челюсти покойника был больной зуб, расположенный как раз в том месте, где манипулирует лекарь, изображённый на вазе. Дюбрюкс также отмечает, что «замечательнее всего то, что на сосуде из электрума в одной группе изображён человек, которому, кажется, рвут зуб, и что в нижней челюсти царя недоставало двух коренных зубов, а третий, возле них, был больной, отчего челюсть в этом месте напухла; этот последний зуб лежит гораздо глубже остальных, которые очень хороши, совершенно здоровы и принадлежали человеку от тридцати до сорока лет». Это позволило предположить, что сцена на вазе передаёт реальный эпизод из жизни покойника, который страдал болезнью зубов. В таком случае на Куль-Обинском электровом сосуде все сцены относятся к жизни самого мужчины, являются своеобразной его «биографией в картинках».
Изображение на найденной в кургане Куль-Оба вазе впервые дали реальное представление о жизни скифов, об их облике, одежде, вооружении и т.д. Скифы носили длинные волосы, бороду и усы, одевались в кожаную или льняную одежду - кафтан с поясом и длинные штаны-шаровары; обувались в мягкие кожаные сапоги, перехваченные на щиколотках ремешками; голову покрывали остроконечными войлочными шапками. Их оружие состояло из короткого меча, лука и стрел, вкладывавшихся в горит, копья и четырёхугольного щита.
Помимо электровой вазы изображения скифов сохранились на других предметах, найденных в Куль-Обе. На золотой бляшке - два скифа, пьющие из одного ритона. Здесь перед нами сцена обряда побратимства, о котором известно из рассказов древних авторов об обычаях скифов.
На других золотых бляшках - скифы с горитами на поясе и сосудами в руке, два скифа, стреляющие из луков, скифский всадник с занесённым копьём.
За саркофагом мужчины лежал скелет раба-конюха. За его головой в специальном углублении, были кости лошади, греческие бронзовые поножи (греки называли их кнемидами) и шлем. По стенам склепа стояли два серебряных позолоченных таза и большое серебряное блюдо, а в них - целый набор серебряных сосудов: на одном из них - чеканные позолоченные изображения львов, терзающих оленей, на другом - дикие гуси, ловящие и поедающие рыб; кроме того, два ритона и килик - чаши для питья вина. По обеим сторонам дверей стояли два больших медных котла, а вдоль стены - четыре глиняных амфоры, в которых когда-то было вино с острова Фасос. Об этом свидетельствует клеймо, оттиснутое на ручке одной из них. Вино в амфорах, как и мясо в котлах, были поставлены в склеп во время погребальной церемонии. На каменном полу склепа было найдено несколько сотен бронзовых наконечников стрел и копий.
Легко представить, какое впечатление произвели сокровища на людей, присутствовавших при их открытии. Но, увы, судьба кургана была довольно печальной.
Непрерывные поиски длились в течение трёх дней и к концу 24 сентября работа была в основном закончена. Лишь небольшая часть склепа оставалась неисследованной. Дюбрюкс был уверен, что ночью никто не решится войти в гробницу, так как сотни любопытных зрителей видели, как обрушилась южная стена, чуть не задавив работавших в ней. Выставленные на ночь караульные, ссылаясь на холодную ночь и отсутствие пиши, оставили пост. Дюбрюкс не возражал против этого. И напрасно.
Утром оказалось, что неисследованная часть кургана ограблена. Грабители выворотили камни в полу склепа и открыли тайник. Там была тяжёлая шейная гривна, украшенная на концах золотыми львиными головками, сама же она была сделана из бронзы и лишь обёрнута тонким золотым листом. Она была разломана на три части. Остались лишь львиные головки. Одну из них вернул Дмитрий Бавро, а уже значительно позднее вторая была приобретена у состоявшего на русской службе французского нумизмата Сабатье и поступила в Эрмитаж.
Та же участь, что гривну, постигла золотую обкладку горита, обломки которой Дюбрюкс ещё успел увидеть у скупщика краденного. По-видимому, ещё многие бесценные творения искусства были похищены. Часть из них была переплавлена в слитки, часть продана, часть припрятана самими грабителями. Много лет спустя, в 1959 г., в Керчи было скуплено 18 золотых бляшек из Куль-Обы.
Единственная ценная находка, которую удалось спасти, это золотая бляха в виде оленя, возвращённая властям Дмитрием Бавро. Это массивная бляха (вес её 266 г) служила, по-видимому, центральным украшением кожаного щита. Она представляет собой стилизованную фигуру лежащего с подогнутыми ногами оленя. На его туловище помещены изображения льва, сидящего грифона и прыгающего зайца. Под шеей оленя - лежащая собака; один из его рогов заканчивается головой барана; вместо хвоста - птичья голова.
Кто же был похоронен в Куль-Обе с такой пышностью? Первые исследователи высказывали по этому поводу самые различные предположения. Некоторые полагали, что в кургане похоронен боспорский царь. Поскольку курган был сооружён в самой непосредственной близости от Пантикапея, такой вывод казался естественным. На олене имеются буквы «ПАI», по-видимому, сокращение имени мастера, изготовившего его. Исследователи же решили, что эти буквы - начало имени боспорского царя Перисада (по-гречески Пайрисадес), правившего на Боспоре с 349 по 311 гг. до н.э. и при котором государство достигло наибольшего могущества.
Но боспорские цари, хотя они, возможно, и не были греческого происхождения, вели внешне типичный для греков образ жизни, поклонялись греческим богам. А в захоронении заметны черты скифского погребального обряда: захоронение женщины (наложницы), слуги, золотая посуда; над умершим скифы насыпали большой курган. Очевидно, похоронен в Куль-Обе скифский царь, который находился под сильным влиянием греческой культуры. Почему он погребён не в Скифии, а на Боспоре, можно только гадать.
Куль-Обинское погребение относится к последней четверти IV в. до н.э., ко времени когда скифское общество было уже на ступени большого социального расслоения.
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Каждый народ проходит свой исторический путь. Путь скифов не был короток - история отмерила им более тысячи лет. Долгое время они представляли господствующую политическую силу на обширной территории между Доном и Дунаем. Поэтому история юга Украины не может рассматриваться вне контекста истории скифов. Немало выдающихся археологов и историков занимались изучением этого народа. Исследования продолжаются и к ним начинают присоединяться специалисты смежных специальностей (например, палеогеографы или климатологи). Надеюсь, что это сотрудничество позволит нам узнать немало интересного и нового из истории скифов.
7. ЛИТЕРАТУРА:
1. Бессонова С.С. Религия скифов. Николаев: МП "Возможности Киммерии", 1997. 24 с.: ил. (Страницы истории Южной Украины).
2. Гаврилюк Н.А. Хозяйство и быт Степной Скифии. Николаев: МП "Возможности Киммерии", 1997. 24 с.: ил. (Страницы истории Южной Украины).
3. Мурзин В.Ю. История скифов. Николаев: МП "Возможности Киммерии", 1997. 24 с.: ил. (Страницы истории Южной Украины).
4. Агбунов М.В. Путешествие в загадочную Скифию. М.: Наука, 1989. 191 с.: ил. (Страницы истории нашей Родины).
5. Граков Б.Н. Скифы: Научно-популярный очерк. М.: Изд-во Московского ун-та, 1971. 200 с.: ил., табл.
6. Брашинский И.Б. Сокровища скифских царей: Поиски и находки.- М.: Наука, 1967.- 128 с.
Страницы: 1, 2, 3, 4
