Следственный аппарат России во второй четверти XVIII-XX вв. - рефераты, скачать рефераты, бесплатно рефераты

Рефераты. Следственный аппарат России во второй четверти XVIII-XX вв.

стается добавить, что в конце 1920-х гг. отечественная прокуратура еще не имела ведомственной самостоятельности. Как известно, будучи воссоздана в нашей стране в 1922 г., прокуратура вошла тогда в состав Наркомата юстиции, образовав в его структуре уже упоминавшийся IV отдел (реорганизованный 27 августа 1928 г. в Управление Прокуратуры). Кроме того - по подобию царской России - поначалу были совмещены должности Прокурора Республики и Наркома юстиции (с апреля 1928 г. Прокурор РСФСР стал заместителем наркома).

В силу названных обстоятельств, перейдя в подчинение прокуратуры, следственный аппарат сохранил общую подведомственность Наркомату юстиции. Ситуация принципиально не изменилась и с учреждением 17 декабря 1933 г. Прокуратуры СССР: в подчинение Прокурора Союза попали только военные следователи да группа следователей по важнейшим делам. Окончательное размежевание прокуратуры и ведомства юстиции произошло лишь в 1936 г., в связи с образованием союзного Наркомата юстиции.

Согласно ст.2 постановления ЦИК и СНК СССР от 20 июня 1936 г. "органы прокуратуры и следствия" отделялись от наркоматов юстиции союзных и автономных республик и переходили в исключительное подчинение Прокурору СССР. Соответственно, по постановлению СНК СССР от 5 ноября 1936 г. "О структуре Прокуратуры Союза ССР", в Прокуратуре СССР был образован Следственный отдел. Так в нашей стране окончательно сложилась прокурорская модель организации следственного аппарата.

В 1930-е гг. дальнейшее развитие получила и административная модель построения следственного аппарата. В конце 1930-х гг. следственные подразделения были учреждены в органах госбезопасности и милиции, подведомственных тогда единому Наркомату - основанному 10 июля 1934 г. НКВД СССР. Приказом НКВД СССР от 22 декабря 1938 г. была образована Следственная часть Наркомата, которая в сентябре 1939 г. подверглась разделению на следственные части Главного управления государственной безопасности и Главного экономического управления. Несколько ранее, 5 августа 1939 г., следственная часть была учреждена и в Главном тюремном управлении НКВД СССР. Кроме того, в соответствии с приказом Наркома внутренних дел от 27 августа 1939 г., предусматривалась организация следственных групп в отделах БХСС и уголовного розыска территориальных управлений Наркомата внутренних дел.

В ходе последовавших в 1941-1953 гг. преобразований НКВД-НКГБ-МГБ-МВД их следственные подразделения неизменно сохранялись, будучи пополнены учрежденной 2 июля 1941 г. Следственной частью по особо важным делам (упразднена в 1954 г). Наряду с этим, в начале 1940-х гг. Следственный отдел появился и в Главном управлении рабоче-крестьянской милиции НКВД. После основания 13 марта 1954 г. Комитета государственной безопасности при

Совете Министров СССР в его структуре также образовалось Следственное управление.

Уместно отметить, что собственным следственным аппаратом располагало и учрежденное в апреле 1943 г. Главное управление контрразведки "Смерш" Наркомата обороны. Согласно ст.1 разд. V Положения о Главном управлении контрразведки Народного комиссариата обороны ("Смерш") и его органах на местах от 21 апреля 1943 г. в структуре самого Главного управления контрразведки образовывался Следственный (Шестой) отдел. Соответственно, в структуре Управления контрразведки фронта был также предусмотрен следственный (четвертый) отдел, а в структуре Отдела контрразведки армии - следственное отделение.

Таким образом, начиная с конца 1920-х гг., в нашей стране утвердились две модели построения органов предварительного расследования - прокурорская и административная. При этом необходимо отметить, что создание многочисленных следственных подразделений в органах НКВД-НКГБ-МГБ-МВД (равно как и в органах ГУКР "Смерш") никак не регламентировалось на законодательном уровне, а оформлялось исключительно ведомственными распоряжениями. В этой связи не приходится удивляться, что в "оттепельном" 1957 г. известный процессуалист член-корреспондент АН СССР М.С. Строгович решился прямо заявить, что "следователи милиции являются незаконным институтом". Тогда же, в 1957 г., многолетнее параллельное функционирование трех следственных аппаратов - в прокуратуре, госбезопасности и милиции - породило примечательную дискуссию.

Все началось с того, что в ходе работы шестой сессии Верховного Совета СССР IV созыва - на заседании 9 февраля 1957 г. - эстонский депутат Э.К. Пусэп выступил с предложением упорядочить деятельность следственных органов. По мнению депутата, разделение следствия между прокуратурой и милицией утратило смысл, и потому целесообразно сосредоточить расследование уголовных дел "в одном едином следственном органе" (о необходимости упразднить. следователей госбезопасности речь, естественно, не заходила). Практически одновременно в февральском номере журнала "Советское государство и право" за 1957 г. была опубликована статья тогдашнего начальника Главного управления милиции МВД СССР М.В. Барсукова, в которой автор сходно высказался за создание объединенного следственного аппарата (предложив, правда, включить его в структуру МВД).

Странным образом синхронизированные выступления эстонского депутата и начальника Главного управления милиции всколыхнули юридическую общественность. На протяжении полугода на страницах юридической периодики и газеты "Известия" появились восемь статей и передовица, посвященные проблеме организации предварительного следствия. Единодушно согласившись с тезисом о необходимости образования единого следственного органа, авторы статей разошлись во мнениях касательно его ведомственной принадлежности.

Большая часть авторов (основной трибуной для которых стал журнал "Социалистическая законность") выступили за сосредоточение предварительного следствия в органах прокуратуры. Судьи Верховного суда РСФСР С.В. Бородин и А.Я. Грун предложили - в духе 1920-х гг. - сосредоточить следственный аппарат в органах Министерства юстиции. Наконец, И.Д. Перлов и М.Ю. Рагинский привели доводы как в пользу передачи следователей в систему Минюста, так и в систему МВД. Характерно, что отмеченные авторы так и не вышли в своих рассуждениях за рамки существовавших на тот период моделей построения следственного аппарата.

А вот среди откликов на дискуссию, поступивших в редакцию журнала "Советское государство и право", мелькнуло более оригинальное предложение. Представленный редакцией как "заместитель транспортного прокурора Калининской железной дороги тов. Голишников" высказался за создание "самостоятельного органа по расследованию всех уголовных дел". Кроме того, весьма примечательное анонимное мнение об основании следственного управления при Верховном Совете СССР мимоходом подверглось критике в статье Ф. Бердичевского и О.И. Чистякова.

Аналогично негативно о подобном замысле высказался тогда и М.С. Строгович. Рассматривая в вышеотмеченной статье 1957 г. различные варианты ведомственной "привязки" следственных органов, ученый эмоционально отметил: "Ведь не создавать же Министерство предварительного следствия!" ' Как бы то ни было, пусть и преимущественно в негативном контексте, речь зашла об учреждении в нашей стране - впервые со времен "майорских" канцелярий Петра I - ведомственно самостоятельного следственного аппарата.

Между тем, столь активно развернувшееся на страницах печати обсуждение проблем организации предварительного следствия угасло столь же внезапно, как и началось. Разумеется, подобная дискуссия не могла возникнуть спонтанно (как наивно полагать, что депутат Э.К. Пусэп и комиссар милиции М.В. Барсуков могли по собственной инициативе озвучить мысль о едином следственном органе). Судя по всему, в условиях проводившейся в те годы масштабной административной реформы и начавшей разворачиваться реформы судебной в каких-то высоких кабинетах в самом деле начала вызревать идея о соединении следственных аппаратов прокуратуры и МВД.

Кто персонально в руководстве страны взялся "продвигать" эту идею, установить сейчас вряд ли возможно. Несомненно другое: поддержки в Президиуме ЦК данная инициатива, в конце концов, не получила, и вопрос был снят с повестки дня. В итоге, в ходе проведения судебной реформы 1956-1964 гг. были de jure закреплены прокурорская и административная модели организации следственного аппарата.

Согласно ст.28 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик от 25 декабря 1958 г., осуществление предварительного следствия возлагалось на следователей прокуратуры, а по специальной категории дел - на следователей Комитета государственной безопасности. Следственный аппарат в органах внутренних дел не предусматривался. Как в связи с этим - на обсуждении проекта Основ уголовного судопроизводства на заседании Верховного Совета СССР 25 декабря 1958 г. - высказался генеральный прокурор СССР Р.А. Руденко, "освобождение милиции от не свойственной ей функции предварительного следствия, которую она сейчас фактически выполняет, позволит ей направить свои усилия на предупреждение преступлений, принятие необходимых оперативно-розыскных мер для раскрытия преступлений и розыска преступников и ведение дознания…".

Несколько позднее аналогичные нормы получили закрепление и в уголовно-процессуальных кодексах союзных республик. Так, согласно п.7 ст.34 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 г., в перечень следственных должностей оказались включены только следователи прокуратуры и следователи органов государственной безопасности. В свою очередь, согласно ст.125 данного кодекса, на следователей прокуратуры возлагалось "предварительное следствие по уголовным делам", а на следователей КГБ -* "по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 64-70, 72, 73 и 79" УК РСФСР 1960 г.

С этого времени объем дел, расследуемых следственными подразделениями органов прокуратуры, стал возрастать. Так, если в 1960 г. в РСФСР следователями прокуратуры было окончено производством 184 405 уголовных дел, то в 1961 г. - 244 280, а в 1962 г. - уже 256 1 23. Но уже очень скоро был сделан шаг назад: согласно указу Президиума Верховного Совета СССР от 6 апреля 1963 г. функция предварительного расследования была предоставлена органам внутренних дел (тогда - Министерства охраны общественного порядка).

В связи с этим Генеральная прокуратура СССР обязывалась передать основную часть штатной численности следователей в Министерство охраны общественного порядка. Кроме того, с середины 1960-х гг. начало происходить неуклонное увеличение круга дел, подследственных органам внутренних дел (что происходило за счет сокращения круга дел, подследственных прокуратуре). В итоге, число дел, расследовавшихся следователями МООП-МВД, нарастало год от года: 1964 г. - 256 815 дел, 1974 г. - 457 173 дела, 1989 г. - 976 123 дела. Соответственно, в 1990 г. следователями МВД было расследовано свыше 90% уголовных дел, а следователями прокуратуры - 9,1% дел.

При этом, если в первые годы существования следственных подразделений в органах МООП-МВД они подчинялись непосредственно вышестоящим следственным отделам и управлениям (а не руководителям соответствующего районного или областного органа внутренних дел), то с 1968 г. следственные подразделения были включены в состав местных органов внутренних дел на правах одной из служб и подчинены начальникам этих органов. Сложилась ситуация сколь абсурдная, столь и прямо противоречащая статусу следователя в уголовном процессе. В самом деле, как лицо процессуально независимое и самостоятельное следователь был управомочен давать обязательные для исполнения отдельные поручения органу дознания - с 1968 г. получалось, что своему собственному начальнику. В подобных условиях не приходиться удивляться, что в последней трети XX века в нашей стране обрела актуальность вневедомственная модель организации следственного аппарата.

Дискуссия о принципах построения следственного аппарата возобновилась - хотя и в несравненно более скромных масштабах, нежели чем в 1957 г. - во второй половине 1960-х гг. С одной стороны, в этот период активизировались сторонники передачи предварительного следствия всецело в органы внутренних дел. С другой - в монографии 1966 г. и в диссертации 1967 г. российский процессуалист В.А. Стремовский не только впервые обосновал оптимальность вневедомственной модели построения следственного аппарата, но и выдвинул детально проработанное предложение о создании Следственного комитета при Совете Министров СССР.

По мысли В.А. Стремовского, следственные подразделения МВД (в то время - МООП), прокуратуры и (!) КГБ подлежали ликвидации. Взамен этого образовывался упомянутый Следственный комитет с территориальными органами на уровне союзных республик, краев, областей, а также городов и районов. По внутренней структуре Комитет и его органы предполагалось разделить на отделы, специализировавшиеся по категориям расследуемых уголовных дел. Попутно (ориентируясь, по всей очевидности, на опыт царских времен, но прямо об этом не упоминая) В.А. Стремовский предложил вести институт кандидатов на должность следователя.

Масштабные замыслы В.А. Стремовского не нашли, впрочем, зримого отклика ни в ученом мире, ни в руководстве страны. Характерно при этом, что, согласно проведенным в 1969 г. опросам следственных работников прокуратуры и МВД, за организацию ведомственно самостоятельного Следственного комитета высказалось соответственно 48 и 45,9% из них.

Научно аргументированная В.А. Стремовским данная модель стала впервые переходить из теоретической в практическую плоскость в 1977 г. Тогда, по свидетельству С.И. Гусева, был разработан проект Положения о Государственном комитете СССР по следствию. Судьба проекта названного Положения сложилась, впрочем, не лучшим образом. Получивший вначале поддержку в Президиуме Верховного Совета СССР данный законопроект впоследствии был отклонен без рассмотрения на сессии.

Вопрос о создании вневедомственного Следственного комитета обозначился на повестке дня и в начале 1980-х гг. Пост руководителя Комитета предложили занять В.И. Теребилову, в ту пору - министру юстиции СССР. На данное предложение В.И. Теребилов ответил отказом, сочтя, что у Комитета "будут богатая вывеска и очень скромные возможности". Сыграло ли роль отрицательное мнение министра юстиции, или сказались еще какие-то факторы, но замысел об учреждении в Союзе ССР независимого следственного органа не был в очередной раз реализован,

Особую актуальность идея вневедомственного следственного аппарата обрела в годы "перестройки". Одним из первых на эту тему заговорил тогдашний председатель Верховного суда Башкирской АССР Ш.К. Вахитов. В статье 1988 г. он предложил - хотя и в перспективе - образовать Следственный комитет СССР, подотчетный Верховному Совету.

Показательно, что в конце 1980-х гг. в пользу создания вневедомственного следственного органа высказалось 72,2% опрошенных сотрудников следственных подразделений МВД и прокуратуры г. Уфы и 71,7% - г. Омска. В ходе проведенного в 1989 г. редакцией издательства "Юридическая литература" авторитетного "круглого стола" аналогично за учреждение ведомственно независимого Следственного комитета выступили такие видные ученые и практические работники, как С.И. Гусев, А.П. Гуляев, В.Г. Новиков, Т. Г Морщакова.

Согласно п.7 резолюции XIX Всесоюзной партийной конференции от 1 июля 1988 г. "О правовой реформе" предлагалось вывести следственные подразделения из подчинения республиканским и местным органам внутренних дел и создать на их основе централизованный следственный аппарат, но входивший все же в структуру МВД. Проводившийся в связи с этим в 1987-1988 гг. эксперимент, в ходе которого следственные подразделения действовали в условиях служебной и процессуальной самостоятельности, подтвердил эффективность такого решения.

В апреле 1989 г.1 Съезд народных депутатов СССР акцентировал внимание на создание самостоятельного, не подверженного ведомственным и местным влияниям следственного аппарата. Согласно ст.5 постановления Верховного Совета СССР № 1438-1 от 18 апреля 1990 г., Комитету Верховного Совета СССР по вопросам правопорядка и борьбы с преступностью, Комитету Верховного Совета СССР по законодательству и Совету Министров СССР было поручено внести предложения о создании "союзного Следственного комитета". Комитетом по вопросам правопорядка и борьбы с преступностью соответствующий законопроект был подготовлен уже к началу 1991 г.

Весьма показательно, что одним из сторонников создания вневедомственного следственного аппарата явился в ту пору не кто иной, как Генеральный прокурор СССР Н.С. Трубин. Выступая в феврале 1991 г. на совещании работников прокуратуры, Н.С. Трубин со всей определенностью высказался как за ликвидацию в органах прокуратуры следственных подразделений, так и за создание вневедомственного Следственного комитета.

Идея о создании независимого органа предварительного расследования нашла отклик и на республиканском уровне. К сентябрю 1990 г. межведомственной рабочей группой специалистов в составе ряда известных ученых и практических работников был разработан пакет законопроектов: "О Следственном комитете РСФСР", "О статусе следователя", "О внесении изменений и дополнений в УПК РСФСР", "Об ответственности за неуважение к следователю и воспрепятствование его деятельности". В этих документах содержались расчеты и пояснения, а также разработка механизма формирования вневедомственного, единого и подотчетного непосредственно Верховному Совету РСФСР в качестве конституционного органа Следственного комитета.

В декабре 1990 г. II Съезд народных депутатов РСФСР поручил Верховному Совету РСФСР начать работу по формированию самостоятельных органов предварительного следствия. Как одно из обязательных и важнейших направлений реформирования системы правоохранительных органов нашей страны создание "единого следственного аппарата" было детально обосновано и в Концепции судебной реформы в РСФСР, утвержденной, как уже упоминалось, постановлением Верховного Совета РСФСР № 1801-1 от 24 октября 1991 г. В итоге, однако, к моменту распада СССР и началу проведения судебной реформы 1990-х гг. каких-либо практических шагов по реорганизации следственного аппарата предпринято не было.

Страницы: 1, 2, 3