В марте 1939 года Польша опять оказалась по одну сторону баррикад с Германией, активно поддержав идею оккупации Закарпатской Украины Венгрией. [9; вопр.1]
15 марта Германия оккупировала Чехию, а в конце марта -- Мемельский край. 21 марта Риббентроп ультимативно потребовал от своего польского коллеги Бека удовлетворить все требования Германии, после чего «проводить совместную с Германией антисоветскую политику». Польша категорически отвергла германские требования, а Чемберлен 31 марта объявил от имени Англии и Франции о предоставлении гарантий Польше на случай агрессии. 6 апреля эти гарантии были оформлены в польско-британскую военную конвенцию. [11]
На фоне этих событий Советский Союз должен был определиться в выборе наиболее надёжного союзника. Предпринимались попытки заключить трёхстороннее соглашение с Великобританией и Францией, военные гарантии которого распространялись бы на всю Восточную Европу от Румынии до прибалтийских государств. [7;1]
Весной 1939 г., когда в политике гитлеровского правительства стали отчетливо проявляться тенденции к расширению агрессии за счет захвата Польши, у правящих кругов Англии и Франции возникли серьезные опасения, которые подкреплялись возросшей активизацией Германии и Италии в центре Европы и на Балканах. Гитлер потребовал включения Данцига в состав Германии. 14 апреля 1939 г. итальянские войска захватили Албанию. 28 апреля Германия заявила о расторжении англо-германского морского соглашения, заключенного 18 июня 1935 г., и одновременно расторгла договор о ненападении с Польшей, заключенный 26 января 1934 г. Правительства Англии и Франции забеспокоились, как бы эти действия в конце концов не привели гитлеровские войска на Запад. Они предприняли ряд срочных мер, чтобы обезопасить себя и оказать давление на Германию. Была гарантирована помощь Польше, если она подвергнется нападению. Такие же англо-французские гарантии получили Греция, Румыния и Турция. Но предпринятые Англией и Францией шаги не оказали существенного влияния на международные отношения и не изменили политики гитлеровской Германии. Ее нажим на Польшу возрастал. С целью воздействия на Германию Англия и Франция в марте 1939 г. начали переговоры с СССР о заключении договора о совместных действиях против Германии. Советское правительство, понимая реальную опасность надвигавшейся войны, более чем кто-либо, стремилось к сохранению мира и готово было принять эффективные меры против агрессии. В качестве основы для переговоров оно выдвинуло 17 апреля 1939 г. следующие положения, обязывавшие СССР, Англию и Францию: заключить сроком на 5 -- 10 лет соглашение о взаимопомощи, включая и военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривавшихся государств; оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским странам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с Советским Союзом; в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из трех государств; не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия. Правительство СССР сделало серьезный шаг к объединению усилий трех стран против фашистской агрессии с целью предотвращения второй мировой войны. Однако переговоры приняли затяжной характер.
Младшие партнеры Англии и Франции - Румыния, Польша и страны Прибалтики - резко негативно высказывались о предложениях Советского Союза предоставить ему право вводить войска на территории этих стран в случае немецкой агрессии, так как опасались, что они не будут выведены оттуда никогда. Несмотря на разность подходов, постепенно стороны стали находить общие точки и сближать свои позиции. Это привело к возможности проведения в Москве 12--21 августа 1939 года переговоров англо-франко-советских военных миссий. Основными противоречиями были по-прежнему вопросы о количестве выставляемых советских дивизий, о... праве прохода советских войск через территорию Польши и Румынии и т. п. [3;29]
Они продолжались до середины августа 1939 г. и показали, что англо-французские правящие круги стремились навязать Советскому Союзу такие односторонние обязательства, которые неизбежно вовлекли бы его в войну с Германией, а Англия и Франция остались бы в стороне. Английское и французское правительства уклонились от взаимных обязательств. Они добивались другого. В предложениях правительства Англии от 8 мая 1939 г., к которым присоединилось и французское правительство, их позиция была выражена более отчетливо, чем в предложениях от 14 апреля 1939 г., хотя основная идея осталась без каких-либо изменений. В предложениях от 8 мая говорилось, чтобы «Советское правительство огласило по собственной инициативе декларацию, в которой оно обязалось бы в случае вовлечения Великобритании и Франции в военные действия, во исполнение принятых им обязательств, оказать немедленное содействие, будь оно желательным, причем род и условия, в которых представлялось бы это содействие, служили бы предметом соглашения». Эти предложения, естественно, не могли послужить основой для организации фронта сопротивления против дальнейшего развертывания агрессии в Европе. Они были отвергнуты Советским правительством, так как, во-первых, не содержали принципа взаимности в отношении СССР и ставили его в неравное положение, а также не предусматривали обязательств Англии и Франции в случае нападения Германии на Советский Союз, во-вторых, предложения распространяли гарантию для восточноевропейских государств лишь на Польшу и Румынию, в то время как северо-западные границы СССР -- со стороны Финляндии, Эстонии и Латвии -- не гарантировались и оставались неприкрытыми. Получалось, что Советский Союз должен был оказать немедленную помощь Польше и Румынии, а по дополнительному англо-французскому предложению -- Бельгии, Греции и Турции в случае нападения на них агрессоров и вовлечения в связи с этим в войну Англии и Франции. В то же время Англия и Франция не брали на себя обязательств по оказанию немедленной помощи Советскому Союзу, если он будет вовлечен в войну в случае нападения агрессора на граничащие с СССР Латвию, Эстонию и Финляндию. Разумеется, Советское правительство не могло согласиться с таким неравным и унизительным для СССР предложением. Отсутствие гарантии со стороны Англии и Франции в случае прямого нападения Германии на СССР и неприкрытость его северо-западных границ служили провоцирующим моментом для направления агрессии на Советский Союз. Затянувшиеся англо-франко-советские переговоры со всей очевидностью показали, что правительства Англии и Франции не желали заключения с СССР такого договора о взаимопомощи, который бы обеспечивал положительные результаты в борьбе против фашистской Германии. Действия английского и французского правительств свидетельствовали о том, что они не отказались от своей генеральной политики, направленной на развязывание германо-советской войны. Этим было продиктовано их поведение в ходе переговоров в 1939 г., сводившееся по существу к саботажу установления прочного сотрудничества между тремя государствами. Антисоветская политика Англии и Франции особенно резко проявилась при ведении военных переговоров, которые начались по инициативе правительства СССР в августе 1939 г. в Москве. Предложение о военных переговорах между представителями вооруженных сил трех государств Советское правительство внесло 23 июля 1939 г. 31 июля Чемберлен в палате общин заявил о согласии правительств Англии и Франции начать их. Однако, несмотря на срочность переговоров, английская и французская военные миссии были отправлены на товарно-пассажирском пароходе и прибыли в Москву только 11 августа. Советская военная миссия была уполномочена правительством вести переговоры с английской и французской военными миссиями и подписать военную конвенцию по вопросам организации обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе.
На первом же заседании выяснилось, что английская и французская миссии не имели полномочий для подписания какого-либо военного соглашения. В то время как в состав советской военной делегации, возглавлявшейся народным комиссаром обороны, входили ответственные представители Вооруженных Сил СССР, представителями Англии и Франции были второстепенные лица, не обладавшие полномочиями для решения столь важных военных вопросов. «Естественно, -- пишут видные английские публицисты Уильям и Зельба Коутсы, -- что в Москве сложилось крайне неблагоприятное впечатление. Нельзя было не прийти к выводу, что посылка миссии не являлась серьезным делом». [8;167]
Переговоры СССР с Англией и Францией все еще шли, когда 7 июня Латвия и Эстония заключили с Германией договоры о ненападении. Вслед за этим Эстонию посетили руководитель Генштаба сухопутных войск Германии генерал-лейтенант Франц Гальдер и руководитель Абвера адмирал Вильгельм Канарис. Укрепление позиций Германии в Прибалтике происходило прямо на глазах. Давние опасения советского руководства о превращении Прибалтики в плацдарм для агрессии против СССР воплощались на практике. [9;вопр.3]
Практически одновременно с началом переговоров с Англией и Францией с весны 1939 года СССР приступил к осторожному зондажу немецких позиций по поводу возможного сближения. [3;30]
Глава 2
Решение прекратить переговоры с Англией и Францией и заключить с Германией договор о ненападении было принято Сталиным и Молотовым. Обе стороны имели разные цели, заключая этот договор. Гитлер лихорадочно готовил нападение на Польшу и считал, что этот договор исключит для Германии угрозу войны на два фронта в Европе, поскольку Сталин, по его расчетам, заинтересован в захвате территорий бывшей Российской империи и будет стремиться получить такую возможность благодаря договору с Германией. Сталин рассматривал договор как шанс осуществить свои агрессивные намерения, избежав вооруженного конфликта, и возможность готовиться к военным действиям, которые неминуемо должны будут наступить. [10;1]
24 июля советник восточноевропейской референтуры Отдела экономической политики германского МИДа Карл Шнурре (Karl Schnurre) в беседе с советским временным поверенным в делах Г. И. Астаховым, после обсуждения текущих экономических вопросов, изложил план улучшения германо-советских политических отношений (предварительно оговорив эту часть беседы, как неофициальный обмен мнениями). 26 июля Шнурре продолжил развивать эту тему, пригласив по указанию Риббентропа Астахова и заместителя торгпреда Е. И. Бабарина в ресторан. Третий пункт плана был несколько конкретизирован немецкой стороной: «или возвращение к тому, что было раньше <договор о нейтралитете 1926 г.>, или же новое соглашение, которое примет во внимание жизненные политические интересы обеих сторон» [11]
В соответствии с данными мне инструкциями я прошлым вечером пригласил советского поверенного в делах Астахова и главу советского торгового представительства здесь Бабарина на обед в Эвест. Русские пробыли до примерно половины первого ночи. Они начали говорить об интересующих нас экономических и политических проблемах в очень живой и интересной форме, поэтому стало возможным неофициальное и всестороннее обсуждение отдельных вопросов, упоминавшихся Имперским Министром иностранных дел. Особо интересным в разговоре было нижеследующее:
На замечание Астахова о тесном сотрудничестве и общности интересов внешней политики, которые ранее существовали между Германией и Россией, я ответил, что возобновление подобного сотрудничества представляется мне сейчас вполне возможным, если советское правительство находит его желательным. Я мог бы мысленно представить себе три этапа:
Страницы: 1, 2, 3, 4
