Вы проявили грубость и оскорбили по телефону мою жену. Хотя она была готова забыть о случившемся, факт получил огласку, она рассказала об этом Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения.
С уважением Ленин»
Недавно в архивах была обнаружена запись Сталина, адресованная Ленину, в которой говорилось: «Если вы считаете, что я должен взять свои слова обратно, я готов это сделать, однако я не понимаю, в чем дело и в чем моя вина. По рассказам, Ленину уже было настолько плохо, что он так и не узнал содержания записки Сталина. Известно, что некого рода извинение Сталин адресовал самой Крупской, однако разрыв в отношениях между ним и Лениным так и не был преодолен. 6 марта здоровье Ленина стало резко ухудшаться, и 10 марта последовал очередной инсульт, лишивший Ленина дара речи и парализовавший правую сторону. И это окончательно отсекло его от участия в делах. В течение лета и осени 1923 г. речь у Ленина наладилась настолько, что он даже смог тайно предпринять прощальную поездку в Москву. Кое-кто из партийных и государственных деятелей навестил его в Москве, однако Сталина среди них не оказалось. Ленин со Сталиным не встречались больше никогда.
В отсутствие Ленина политика партии и руководство повседневными ее действиями находились в руках у тройки - Зиновьева, Каменева и Сталина. При обоюдной неприязни всех троих объединяло общее недоверие к Троцкому. Официально положение тройки выглядело внушительно. Каменев, являясь в отсутствие Ленина председателем Политбюро, был одним из его заместителей по Совнаркому и одновременно председателем Московского Совета. Зиновьев был главой другого крупного Совета - Петроградского, а также председателем Исполкома Коминтерна, З-го Коммунистического Интернационала. Сталин помимо поста наркома по национальным вопросам, занимал ключевую позицию в партии, будучи Генеральным Секретарем. Вместе с тем в распоряжении у Троцкого было нечто совсем иное, - не набор высших государственных должностей, а популярность и обаяние, некий ореол вождя революции, присущий только Ленину да ему, вследствие чего любое появление Троцкого на съезде неизменно встречалось бурными овациями. Большинство членов Партии, как и сам Троцкий, считали, что в случае необходимости, только он и достоин, сменить Ленина.
Если бы Троцкий в свое время предъявил притязания на роль преемника, то он мог бы развернуть по трем пунктам критику партийного руководства, воспользовавшись уже накатывавшей волной недовольства: бюрократия и угроза внутрипартийной демократии, экономическая политика и национальный вопрос и новая Конституция. По всем этим трем пунктам уже отвернувшийся от Сталина Ленин был готов объединиться с Троцким.
Возглавляемая Троцким левая оппозиция стремилась отдать предпочтение тяжелой промышленности и интересам промышленных рабочих, которые, как утверждалось, должны явиться душой социалистических преобразований. Приуроченные к ХII съезду партии «Промышленные тезисы» Троцкого гласили: «Лишь развитие тяжелой промышленности создаст надежный фундамент диктатуры пролетариата». При поддержке Ленина Троцкий призывал стимулировать авторитет Государственного планового комитета - Госплана и создать тщательно разработанный экономический план, предусматривающий субсидирование промышленности, преимущественно тяжелой, и использовать сам факт переноса столицы государства в Москву для достижения долгосрочных целей этого плана.
На заседании Политбюро, посвященном подготовке к съезду партии, Сталин предложил поручить в отсутствие Ленина основной доклад сделать Троцкому. Однако Троцкий отказался из боязни, что могут подумать, будто он претендует на власть еще при жизни Ленина, и предложил на эту роль вместо себя Сталина. Но Сталин также отказался, предоставив возможность выступить в этой роли тщеславному Зиновьеву. Затем Троцкий вновь оказался в неловком положении, когда Каменев сообщил членам ЦК, что Ленин обратился к Троцкому с просьбой заняться грузинским вопросом и направил ему экземпляр своей резко критической статьи « Заметки по национальному вопросу», содержавшей критику в адрес Сталина, которую Троцкий продержал у себя более месяца, ни словом не обмолвившись об этом соратникам. Сталин холодно упрекнул Троцкого за то, что он действует за спиной партии. Под воздействием такой принципиальности Сталина ЦК решило ленинские заметки не публиковать, однако ознакомить с ними делегатов съезда.
По окончании съезда большинство Политбюро вполне удовольствовалось тем, что никаких шагов по осуществлению резолюции предпринято не было, и она так и осталась резолюцией на бумаге. Лишь пять лет спустя, когда была сокрушена не только левая, но и правая оппозиция, Сталин созрел, чтобы запустить в действие и программу Троцкого, и программу левых.
Сам Троцкий позднее вынужден был признать, какую возможность он упустил. В своей автобиографии он писал:
«Не сомневаюсь, что если бы я выдвинулся накануне ХII съезда в духе блока Ленин-Троцкий против сталинской бюрократии, победа была бы за мной... В 1922--1923 гг. еще можно было захватить ключевые позиции открытой атакой на фракцию.. . эпигонов большевизма».
Троцкий проявил слабость как политик. « Независимые действия с моей стороны могли быть.. . представлены, как Моя личная борьба с целью занять место Ленина в партии и в государстве. Одна мысль об этом повергала меня в дрожь».
Подобные сантименты Сталину свойственны не были. Однако, отдавая себе, отчет в том, что позиция Троцкого пока еще достаточно сильна, Сталин повел себя вполне осмотрительно, не став открыто нападать на Троцкого, а, довольствуясь умением воспользоваться тем страхом, который у иных лидеров партии вызывала перспектива осуществления Троцким государственного переворота. Сталинские манипуляции с выборами до и во время ХII съезда партии не прошли незамеченными. Как-то в один из праздников Зиновьев созвал кое-кого из товарищей на неофициальное сборище в укромном месте в гроте в окрестностях Кисловодска, курорта минеральных вод на Северном Кавказе, и там был выработан единодушный план обуздания Сталина.
Когда письмо, извещавшее о планах собравшихся, легло на стол к Сталину, он сам направился в Кисловодск и предложил Зиновьеву, Троцкому и Бухарину как членам Полит бюро поприсутствовать на заседаниях Оргбюро, увидеть «сталинский аппарат» изнутри. При этом Сталин предложил освободить свой пост: « Если товарищи будут настаивать на претворении своего плана, я готов уйти без скандала и без всяких разговоров». Однако если Зиновьев воспользовался предложением Сталина хотя бы раз или два поприсутствовать на заседании Оргбюро, а Троцкий с Бухариным вообще предпочли не заглядывать туда. Что касается предложения об отставке, то Сталин прекрасно понимал, что если он действительно уйдет, его уход откроет Троцкому дорогу к власти в качестве преемника Ленина, а этого было вполне достаточно, чтобы остановить Зиновьева и компанию от выражения дальнейших претензий к Сталину.
Именно в этой обстановке Троцкий опубликовал свое открытое письмо ЦК 8 октября 1923 г., в котором обличал «вопиющие коренные ошибки экономической политики» нынешнего руководства, что вызвало летний кризис, и отнес вину в ухудшении ситуации внутри партии за счет подавления свободы дискуссий, а также проводимых секретариатом под руководством Сталина методов контроля над голосованием.
«Создается широкий слой партийных работников, которые полностью отказываются от собственного мнения, по крайней мере, не выражают его открыто, как бы считая, что иерархия секретариата и есть тот самый аппарат, которые создает партийное мнение и партийные решения. Под этим слоем.. . широкие партийные массы, которым каждое решение подносится в форме ультиматума или команды.. . В этой основной массе партии накапливается значительное недовольство,.. . которое невозможно выразить посредством влияния масс на партийную организацию (выборы в партийные комитеты и секретариаты), но которое накапливается тайно, что способствует внутренней напряженности».
Политбюро сочло, что критика Троцкого продиктована личными амбициями в стремлении обрести неограниченную власть в руководстве промышленностью и армией. Однако 15 октября в Политбюро было направлено негласное заявление, подписанное 46 виднейшими деятелями партии из крупнейших представителей оппозиции руководству, возникшей за годы после Гражданской войны. От этого уже не так-то просто было отмахнуться. В этом заявлении 46-ти которое вскоре было предано огласке, повторялась та же критика «случайных, непродуманных и бессистемных решений ЦК», грозивших вызвать серьезный всеобщий экономический кризис, а также критика совершенно невыносимого положения внутри партии».
ЦК на заседании, проведенном в отсутствие Троцкого, снова сославшегося на нездоровье, сумел сплотить свои ряды перед лицом этих нападок, с одной стороны, осудив Троцкого вместе с 46-членами, подписавшими заявление, за фракционность и раскол партии, а, с другой, подтвердив верность принципам демократии, в доказательство чего, развернув в «Правде» широкую дискуссию по различным вопросам с прицелом выработать программу реформ..
Пытаясь сохранить видимость единства, Политбюро вело долгие заседания на квартире у болевшего Троцкого в надежде найти решение и положить конец дебатам. После того как Троцкий отклонил первый вариант резолюции, Сталин и Каменев взялись вместе с ним работать над по - правками, которые удовлетворили бы Троцкого. Был начертан пространный перечень реформ, включавший и реальные выборы партийного руководства, воспитание новых партийных работников, а также новые попытки ЦКК пресечь «бюрократические извращения». В свою очередь, Троцкий принял ссылку на провозглашенный Х съездом партии запрет фракционности. 5 декабря Политбюро опубликовало текст резолюции, громогласно заявив о достигну - том, наконец, согласии в отношении реальных реформ.
Но при всем этом обе стороны друг другу не доверяли, с энтузиазмом утверждая значение революции, Троцкий одновременно с этим утверждал в своем открытом письме от 8 декабря, что успешной ее можно назвать лишь тогда, когда все 400 000 членов партии доведут ее до успеха. По - тому нельзя доверять бюрократам «составлять новый курс, что означало бы бюрократически свести ее на нет».
«Прежде всего, руководящие посты следует очистить от тех, кто при малейшем слове критики, возражения или протеста мечет гром и молнии. «Новый курс» должен начаться убежденностью каждого, что теперь никто не посмеет угрожать партии».
Это письмо Троцкого, а также массовое собрание партийных организаций Москвы, на котором не давали выступать представителям высшего руководства, способствовали усилению изначальных разногласий. Когда Троцкий призы вал молодых членов партии спасать большевистскую «старую гвардию», Сталин парировал: всем доподлинно известно, что Троцкий, поздно примкнувший к партии, никак не может быть назван членом старой гвардии большевиков. И далее Сталин припирал к стенке своим вопросом Троцкого и оппозицию: не собираются ли они утверждать, что пора отказаться от ленинских принципов, которые сам Троцкий поддерживал на Х съезде партии в 1921 и которые запрещают фракции и группировки внутри партии? Да или нет?
В этот критический момент Троцкий, заманивший руководство партии в открытый конфликт, внезапно ретировался под предлогом обострения своей болезни, а на самом деле по причине того, что именуется политическим параличом, и, оставив оппозицию без лидера, устремился пере вести дух из Москвы вновь в санаторий к Черному морю. Остальные члены Политбюро, предводимые Сталиным, Зиновьевым и Бухариным, принялись за работу по разгрому оппозиции. Имея контроль над прессой, они под видом восстановления партийной дисциплины разорвали связи оппозиции с рядовым составом партии.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
