Византийские государства в Эпире, Трапезуйте и Никее - рефераты, скачать рефераты, бесплатно рефераты

Рефераты. Византийские государства в Эпире, Трапезуйте и Никее

евант вообще в эту эпоху являлся для французов и итальянцев тем же, чем через три столетия сделалась Америка для испанцев. Вскоре возникли любопытнейшие островные государства, принадлежавшие: Гизи - на Тивосе, Миконосе, Скиросе, Скопелосе; Джустинианам - на Циа и Церифосе; Наваджиозо - на Санторине; Вениям - на Венерином острове Чериго. Марин Санудо основал значительное Цикладское герцогство на Архипелаге с столицей в Наксосе, а крупный остров Крит, принадлежавший некогда Миносу, после продолжительной борьбы был занят Республикой св. Марка непосредственно.

2. Для Оттона де ла Рош открылся теперь досуг, чтобы окончательно устроиться в афинском его государстве, но вступить в фактическое обладание Афинами оказалось для него делом совсем не трудным. В то время как Шамплитт и Вилльгардуен принуждены были в Морее завоевывать город за городом путем героических усилий, никакие документы не свидетельствуют о том, чтобы де ла Рошу пришлось подавлять сопротивление со стороны греков. Хотя смерть Бонифация юридически и не освободила де ла Роша от ленной связи с Фессалониками, тем не менее последствия смерти маркграфа в значительной мере уменьшили ленные обязательства, лежавшие на афинском государе. Великий маркграф предоставил своему любимцу Аттику и Беотию, не усвоив за ним, однако же, никакого титула, который бы знаменовал феодальную иерархическую связь между сюзереном и вассалом. Таким образом де ла Рош, вассал Бонифация, мог себя именовать владетелем Фив и Афин совершенно так же, как Томас де Стромонкур именовал себя dominus'oM (a\) Q6vxr\Q) Солоны. По всемирной же известности Афин Оттон де ла Рош предпочел титуловаться по имени самого города - по крайней мере в официальных актах франки и даже сам папа называют де ла Роша. Этот весьма скромный титул "сир" извращен был греками на их языке в "кира" и вырос в их глазах в величественный титул Megaskyr (великий государь). Но ошибочно объяснять этот титул тем, будто им пользовались прежние византийские правители Афин, ибо последнее ничем не может быть подтверждено

Государство "Сира Афинского" по отношению к пространственное™ владений отнюдь не являлось ничтожным. По сравнению с древней афинской республикой владения де ла Роша можно даже назвать весьма значительными, ибо древняя республика и на вершине своего могущества при Перикле хотя и имела значительные островные и колониальные владения, никогда не обладала значительными владениями материковыми. Франкские же Афины обнимали провинции Аттику и Беотию вместе с опунтийской Локридой, в которой порт Таланта занимал место древнего Опунта; далее в состав афинских владений входила Мегара. Эта последняя - незначительная гористая местность, граничащая с Беотией и Аттикой, - имела весьма важное значение, так как с одной стороны представляла собой ключ к перешейку, а с другой стороны имела побережья у обоих морей - Коринфского и Саронийского. Древний город Мегара никогда не менял ни своего имени, ни своего положения. Правда, город в Средние века должен был сильно упасть, и порт его Низея, в древности славившийся укреплениями, должен был давно уже прийти в разрушение. Афиняне некогда соединили Мегару с Низеей длинными стенами, подобно тому, как собственная их столица была объединена с Пиреем в одно целое.

На юго-западе над областями по сю и по ту сторону Коринфского перешейка властвовал Леон Сгур, и через это прерывалась связь между франкской Элладой и Пелопоннесом. Другое враждебное и еще более могущественное греческое государство угрожало франкам на западной границе - мы говорим о деспотии Эпире, которая простиралась от Эпидамна или Дураццо до Наупактоса, тянулась через Этолию до Фокиды и Локриды, а к северу стремилась распространиться до Эты, реки Сперхиоса и бухты Воло. В этом направлении, впрочем, пределы мегаскира охранялись словно двумя передовыми укреплениями в виде двух ленных владений дружественных де ла Рошу соратников - Бодоницей и Салоной. Династия Стромонкуров в Салоне доблестно отражала нападения из Эпира, хотя первый тамошний властитель Томас пал в борьбе с деспотом Михаилом

Некоторые из значительнейших портов - Ливадостро (Рог-tus Hostae франков), афинский Пирей, Мегара и Таланта поддерживали сношения с Европой и Левантом. Плодородный остров Эвбея достался на долю ломбардцам, а те вскоре отдались под державное покровительство Венецианской республики, которая, согласно смыслу грамоты о разделе византийских владений, могла претендовать на соседние Афинам и издревле знаменитые острова - Эгину и Саламин. Но так как венецианцы не обладали достаточными боевыми силами, чтобы фактически овладеть предоставленными им по договору Эвбеею, Корфу и частью Пелопоннеса, то никакими документами не засвидетельствовано, владели ли они действительно Эгиной и Саламином. А так как эти последние на самом деле вошли в состав Афинского герцогства, то можно допустить, что острова были ему переуступлены от Венеции

Для чужестранца, сделавшегося по внезапной случайности властителем Аттики, было далеко не легкой задачей управлять вполне чуждым народом, сам язык которого де ла Рошу был неведом и вековые установления которого им же были насильственно ниспровергнуты. Удивительная история государственных установлений Афинской республики приумножилась теперь новой страницей, и к Солону, Клисфену, Аристиду, Периклу и Тразибулу в качестве законодателя присоединился ныне невежественный бургундский рыцарь. А между тем новое законодательное предприятие, по-видимому, оказалось более трудным, чем те задачи, которые в древности выпадали на долю названных выше государственных людей.

Даже гениальность самого Солона была бы поставлена в тупик перед задачей объединить в одно политическое целое такие два противоречащих элемента, как греческий народ и французское рыцарство, ибо завоеванная страна тотчас же расчленилась на эти два противоположных элемента. Правящий класс латинцев один только подпадал действию франкского права, которым регулировались личная свобода, юридические и государственные отношения завоевателей; остальные же классы, которые составлялись из порабощенных греков, были обречены на правовую и государственную зависимость. Бургундский законодатель имел, по крайней мере, то преимущество перед древними своими предшественниками, что ему не надо было опасаться протестов со стороны афинских демоса и демагогов. При учреждении франкского государства греческий народ принимался лишь во второстепенное соображение: главной задачей представлялось создать именно франкское государство. Для этого грубого искусственного сооружения образцы, по счастью, имелись наготове, ибо Оттон де ла Рош без всяких мудрствований мог пересадить на греческую почву военную ленную систему из Бургундии, Шампаньи или любого иного французского графства; словом, он мог создать здесь тимократию - аристократическое феодальное государство, к которому порабощенным грекам оставалось только приладиться. Остов этого строя поэтому легко можно было воздвигнуть, раз мегаскир распределил бы земельные угодья между своими дружинниками и обязал бы последних несением воинской службы и вассальной верноподданностью.

Подобные же аналогии представляли государства крестоносцев, создавшиеся в Сирии и Кипре. На этом последнем благодатном острове первый франкский его король Гюи де Лузиньян всего несколько лет перед завоеванием Афин создал триста баронств для рыцарей, имевших право носить золотые шпоры, и двести более еще мелких военных ленных владений. Впрочем, подобных притязаний паладины де ла Роша были чужды, если бы даже Аттика, Беотия и Мегара и заключали в себе для этого достаточное количество земель. Нам ничего не известно ни о числе, конечно незначительном, ратников, явившихся под знаменами первого мегаскира, ни о фамилиях его рыцарственных товарищей и тех дворян, которых он мог склонить на переселение в Грецию из Бургундии; вообще в рядах дружины де ла Роша не насчитывается сколько-нибудь известных баронов. Впрочем, весьма вероятно, что уже и тогда де ла Роша сопровождали Фалькенберги из Сент-Омера, по крайней мере они вскоре заявляют о своем существовании в Фивах. Несомненно, первый же де ла Рош распорядился занесением на бумагу всех фискальных и частных владений в своем государстве, подобно тому, как это совершили английские норманны в Doomsday book, а равно завоеватели Ахайи. К сожалению, афинские ленные матрикулы не сохранились.

Столь многообразная феодальная система, какая раскинулась по франкскому Пелопоннесу, конечно, не могла привиться во владениях мегаскира. Морея была ведь страна обширная и по самой своей природе оказывалась особенно пригодною для водворения там ленного строя. Там и завелись могущественные баронства с зависимыми от них рыцарскими ленами. И поныне еще развалины замков (Palaokastra, как их называют греки) в Калаврите, Акове, Каритене, Гераки, Велигости, Пассаве, Каландрице и пр. являют собой след богатой истории франкского дворянства в Морее. Напротив того, в Аттике не насчитывается вовсе сколько-нибудь примечательных развалин этого рода, за исключением франкских сторожевых башен по морскому побережью; в Беотии развалины замков попадаются чаще, но по сравнению с Мореей количество их ничтожно. В Аттике и Беотии не возникало вовсе таких баронств, как Матагрифон (Акова) или Каритена, в составе которых заключалось в первом 24, а во втором - 22 рыцарских лена. Предоставление земель наследственным владельцам или баронам, которые, в свою очередь, от себя раздавали рыцарские и сержантские лены, разумеется, должно было происходить и в Афинском государстве, потому что вся совокупность политического строя, отправление правосудия и самое несение воинской службы в любом франкском государстве - и мелком, и крупном - опиралось на ленную связь и на отправление воинской повинности по соразмерности с владением недвижимостью.

Так как мегаскир по праву завоевания взирал на себя как на собственника всей страны, то он выделил себе в качестве домениальных владений Фивы и Афины и имения, прежде входившие в состав императорского фиска, а прочие земли пораздавал церкви и дружинникам в качестве ленов. До нас не дошли документы, по которым можно бы было составить себе представление о том, как совершилась разверстка земель. Если в некоторых случаях у греческих собственников и была отнята их собственность насильственно под разными предлогами - в полном составе или только отчасти, то все же в общем вторжение франков не сопровождалось борьбой, и весьма вероятно даже с туземцами воспоследовало миролюбивое соглашение. Впрочем, число вторгшихся рыцарей и сержантов было столь ничтожно, что за эллинами само собой должны были остаться многие земли.

Переворот в землевладельческих отношениях вообще должен был гораздо чувствительнее отразиться на греческих владельцах латифундий, на вельможах и на церкви, гораздо слабее на городских общинах, а на сельском рядовом населении и того еще менее. Это последнее в эпоху франкского вторжения уже находилось в несвободном состоянии - в Греции повсеместно так же, как и в феодальных государствах Европы. Уже при византийском управлении сельское население распалось на два класса - вольных хлебопашцев, имевших право собственности на землю, и колонистов, обделенных этим правом. Правительство в разные времена старалось оберегать сословие вольных хлебопашцев, так как на них главным образом тяготели подати. В IX и X вв. императоры Феофил и Василий I, а особенно в 922 г. Константин Багрянородный и Роман Лекапен, а позднее Никифор Фока, Иоанн Цимисхий и Василий II пытались задержать распадение этого сословия законодательными мерами. Это, однако же, не удалось, потому что, с одной стороны, светские и духовные вельможи препятствовали проведению в жизнь императорских эдиктов, а с другой - умели добиваться их отмены от других императоров, которые чувствовали себя обязанными перед знатью. Вельможи, т.е. родовое и служилое дворянство, епископы и настоятели монастырей, заставляли крестьян путем ростовщичества, хитрости, силы, обманных запродажных сделок и завещательных распоряжений отчуждать земли в свою пользу. Они присваивали себе даже солдатские лены, которые византийское правительство завело в некоторых провинциях, чтобы сделать для их собственников военную службу обязательной во флоте и в кавалерии. Под конец Андроник I пытался искоренить достигшую чрезмерного могущества аристократию крупных поземельных собственников, но собственное падение воспрепятствовало ему осуществить эту реформу. Латифундии поглотили участки свободных землепашцев, а мелкие частные владения перешли в руки бесчисленных церквей, придворных и провинциальных чиновников или же присоединены были к государственным имуществам. Ко времени франкского вторжения в Греции сильно посократились земельные угодья как отдельных крестьян, так и сельских общин, некогда обладавших неотчуждаемыми общинными наделами, вольные же земледельцы по большей части превратились в колонистов, прикрепленных к земле своего господина.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5