Двадцатый век вошел в историю человечества как эпоха глобальных потрясений, положившая начало принципиально новому этапу развития мирового сообщества. Падение Берлинской стены в ноябре 1989 г. символизировало не только распад биполярной системы, но и переход к иной структуре международных отношений, в которой независимой России наряду с другими государствами планеты предстоит искать свое, особое место.
В новых исторических условиях России предстоит заново определить оптимальную, с точки зрения ее национальных интересов, стратегию по отношению к существующим (США, Западная Европа) и нарождающимся (Китай, Индия) мировым и региональным «центрам силы».
Теоретически, у постсоветской России есть три возможности. Первая:
· Интеграция с Западной Европой. В этом случае России, скорее всего, придется принять однополярную концепцию в ее американской трактовке и добровольно ограничить свой национальный суверенитет в пользу демократического мирового сообщества, возглавляемого США, получив в обмен шанс на полноправное вхождение в международные экономические и политические структуры (ВТО, Совет Европы и т.д.). Однако возможны и другие, менее жесткие варианты сотрудничества, в частности, в области безопасности, в последнее время часто обсуждаемые в России на высшем уровне (создание общеевропейской нестратегической системы ПРО).
Тем не менее, несмотря на оптимистичные заявления политиков, российские военные специалисты по-прежнему серьезно озабочены расширением НАТО на восток, что воспринимается ими как прямая угроза национальной безопасности РФ. Следует учитывать и то, что экономика России на сегодняшний день не обладает достаточными возможностями и конкурентоспособностью, чтобы претендовать на полноправное вхождение в западную техносферу в качестве одного из ее «очагов» и занять сколь-либо ощутимые позиции на европейском рынке.
В этой связи возможен и второй вариант:
· Дистанцирование от Запада. В середине 1990-х гг., в связи с провалом проамериканской политики Кремля, стала очевидна объективная невозможность быстрой интеграции полуразрушенной российской экономики в мировую, на чем настаивали «атлантисты». В эти годы особую популярность приобрела идея экономической кооперации в рамках СНГ и, шире, установления тесного экономического сотрудничества с развивающимися азиатскими странами, чьи рынки казались более доступными для российской технологической продукции, чем рынки развитых стран Запада.
В рамках этой модели была предложена идея стратегического треугольника Россия-Индия-Китай. Как полагает ряд российских аналитиков, совместные усилия трех крупнейших государств континента помогут предотвратить дальнейшую дестабилизацию обстановки в Южной и Центральной Азии, угрожающую их территориальной целостности и национальному единству. Это позволит заложить основу для их взаимовыгодного сотрудничества в обширном, богатом нефтью и природным газом регионе (Каспий, Казахстан, Восточная Сибирь), где пока еще слабо ощущается американское влияние.
Следует, однако, отметить, что попытки представить коалицию Россия-Индия-Китай в качестве военно-политического альянса, противостоящего Западу (как ее расценивают «евразийцы»), по существу неверны. Ни Индия, ни Китай не заинтересованы в открытой конфронтации с США, поскольку американское присутствие в АТР, с их точки зрения, способствует поддержанию стабильной международной обстановки, благоприятствующей их быстрому экономическому росту. Не стремится вернуться в эпоху «холодной войны» и Россия. Хотя идея «стратегического треугольника» действительно начала разрабатываться отечественными политологами только с 1992 г., когда в Москве произошла кардинальная переоценка последствий своего проатлантического курса конца 1980-х - начала 1990-х гг., эта российская инициатива не носит конкретной антиамериканской направленности и не нацелена на возобновление глобального противостояния двух мировых полюсов. Этот шаг продиктован не «ущемленными амбициями» и «стремлением к гегемонизму», а простой и естественной потребностью любого государства к самосохранению и созданию дружественного, стабильного международного окружения. Более того, полная изоляция от Европы и США может, в свою очередь, поставить Россию в прямую экономическую зависимость от ее азиатских партнеров, что, разумеется, ни в коей мере не отвечает ее национальным интересам.
Поэтому на данный момент наиболее предпочтительным представляется третий путь:
· Поиск оптимального внешнеполитического баланса, отвечающего реалиям многополярного мира. На данный момент это официальная позиция российского МИДа, отраженная в Концепции внешней политики Российской Федерации, которая была утверждена Указом Президента Российской Федерации в начале июля 2000 г. Подобная стратегия позволит России воспользоваться преимуществами тесных контактов как с Западом, так и с Востоком, не вступая при этом ни в какие альянсы и не беря на себя обременительных обязательств принимать чью-то сторону в случае возникновения каких-либо противоречий между ее партнерами. При этом отношения как с Европейским Союзом, так и с азиатскими державами - Китаем, Индией, Японией и др. - в силу естественных геополитических причин останутся для России одним из наиболее приоритетных направлений ее внешней политики.
Концентрическая «мир-система», ядро которой составляют государства техносферы, определяющие магистральный путь развития всего человечества, является, по-видимому, закономерным этапом развития человеческого сообщества: определенная иерархия возможностей присутствует на любом уровне социальной организации и здесь бессмысленно говорить о какой-либо дискриминации. Принципиальный вопрос сегодня заключается не в том, как кардинальным образом изменить сложившуюся мировую структуру, а в том, кто будет в XXI веке представлять «сливки человечества» и на каких условиях будет строиться обмен между центром и периферией.
Страницы: 1, 2, 3
