«Схема двухполюсного мира, разделенного на два антагони-стических лагеря, не оставляла только что обретшим независимость государствам третьего мира возможности играть самостоятельную роль в геополитике. Их независимость рассматривалась как чисто формальная. Так обстояло дело, например, с Индией, премьер-министр которой Неру неизменно квалифицировался как «лакей британского империализма». Однако с 1954 -- 1955 гг. советская дипломатия начала призна-вать некоторую ценность политики нейтралитета. Так как баланс сил двух лагерей не позволял рассчитывать на скорое расширение мировой социалистической системы, казалось разумным поддерживать стремление к независимости нейтральных стран, отказывавшихся от присоединения к военным блокам, которые стремились создать США. Для этих стран хорошие отношения с СССР могли стать средством давления и предъявления более жестких требований к США. С другой стороны, для СССР эта политика открывала новые возможности расширения его присутствия на международной арене и создания в целой системы союзов, центром которой он мог бы стать. Но для этого СССР было необходимо найти дипломатические, экономические и военные инструменты мировой политики и, обеспечив динамизм экономического и социального развития, стать примером для многочисленных стран, перед которыми стояли те же проблемы развития и индустриализации», [4, с. 349].
В 1956 - 1964 гг. Хрущев резко активизировал внешнюю политику, придав ей, по позднейшему утверждению отстранившей его от власти группы руководителей, «волюнтаристский характер».
«Начиная с 1957 г., когда Советский Союз завершил работу по созданию межконтинентальных ракет, осуществил запуск первых спутников, тем самым обогнав Соединенные Штаты, оптимизм Хрущева получил новый импульс. Советский руководитель мог теперь позволить себе бравировать угрозой массированного возмездия Соединенным Штатам, если те решатся на ядерную атаку. Если на XX съезде он утверждал, что Советский Союз достаточно силен, чтобы убедить империализм воздержаться от войны против него, то теперь он считал, что Советский Союз имеет средства разубедить Соединенные Штаты «экспортировать контрреволюцию», [4, с. 376].
Политика мирного сосуществования, задуманная как новая форма противодействия Западу, искусно чередуя давление с компромиссами и не доводя дело до войны, объясняет сложное на первый взгляд переплетение противоречивых инициатив со-ветской дипломатии, в период 1956-- 1964 гг. сочетавшей уг-розы с перспективами разрядки напряженности.
Принятая в отношении Запада политика предполагала в пер-вую очередь полное признание им итогов Второй Мировой войны и завоеваний социалистического лагеря. В этом аспекте основ-ной заботой советского руководства стал Берлин, статус которо-го постоянно ставил под сомнение положение ГДР как государ-ства. В ноябре 1958 г. советское правительство обратилось к западным державам с предложением пересмотреть статус Берлина, кото-рый должен был стать свободным и демилитаризованным горо-дом. Советский Союз предоставлял Западу шестимесячный срок для переговоров с ГДР, по истечении которого СССР подписал бы с этой страной сепаратный договор о мире, дававший ей пол-ную власть над Восточным Берлином, что поставило бы Запад-ный Берлин в затруднительное положение. Для проведения пе-реговоров по немецкой проблеме Хрущев выразил пожелание созвать конференцию четырех «великих держав». Получив отказ от Запада, не пожелавшего принять его предложение, Хрущев согласился отодвинуть установленные им сроки, надеясь добить-ся желаемой встречи. Принципиальная договоренность была до-стигнута после визита Н.С. Хрущева в США в сентябре 1959 г.», [4, с. 354]
Первый в истории визит главы Советского Союза в Соединенные Штаты имел для Хрущева огромное значение. Он укреплял международный престиж Советского Союза, к которому США должны были отныне относиться почти как к равному партнеру.
«Из переговоров Хрущева с Эйзенхауэром в Кэмп-Дэвиде со-ветский руководитель вынес впечатление, что американский президент готов пойти на уступки в отношении Берлина. Было решено созвать конференцию четырех в мае 1960 г. в Париже. Меньше чем за две недели до открытия конференции Хрущев объявил, что советская ПВО сбила американский самолет У-2, с шпионскими целями вторгшийся в воздушное пространство СССР. Тем не менее Хрущев поехал в Париж, где 16 мая, в самом начале работы конференции, потребовал, чтобы Эйзенха-уэр принес публичные извинения и немедленно дал распоряже-ние о прекращении разведывательных полетов американских са-молетов. Американский президент, поддержанный де Голлем, отказался удовлетворить требование Хрущева. Конференция не состоялась», [3, с. 411]
Интересный инцидент произошел 25 сентября 1960 года на 15-й Ассамблее ООН. Н.С. Хрущев во время выступления на Генеральной Ассамблее филиппинского представителя в ООН, обвинявшего политику СССР в Восточной Европе, снял свой башмак и размахивал им в воздухе, громогласно понося американского прихлебателя. Для весомости своей аргументации он даже приложился башмаком по столу, доказав, что мы можем всех не только шапками забросать. Говорят, что председательствующий, пытаясь навести порядок в зале, сломал молоток. «Мы вам покажем кузькину мать!»- говорил Никита Сергеевич.
Переводчик Хрущёва Суходрев выполнил буквальный перевод: англ. «Kuzma's mother», который привёл слушателей в замешательство. Смысл фразы был совершенно непонятен и от этого угроза приобрела катастрофический характер.
Провалом закончилась и встреча Хрущева с новым американ-ским президентом Дж. Кеннеди в июне 1961 г. в Вене. Хрущев обра-тился к Кеннеди с воинственной речью и выдвинул новый ульти-матум по берлинскому вопросу, объявив, что СССР заключит мирный договор с ГДР до конца года. 19 августа правительство ГДР воздвигло в Берлине знаменитую «стену», нарушив этим четырехсторонний Потсдамский договор, который гарантировал свободное передвижение по городу. В сентябре Совет-ский Союз разорвал заключенное с Соединенными Штатами со-глашение о моратории на ядерные испытания в атмосфере и про-извел серию мощных взрывов. США, в свою очередь, сообщили Советскому Союзу, предъявив в подтвержде-ние фотоматериалы, об установленном ими факте наличия у СССР значительно меньшего количества ракет, чем предполага-лось, и об очень большом превосходстве США в этой области. После этого возможности Советского Союза «увещевать» оказа-лись значительно меньшими. По-видимому, именно поэтому Хрущев вы-ступил с трибуны XXII съезда с публичным заявлением, что уста-новленный для урегулирования статуса Берлина срок (31 декаб-ря 1961 г.) не окончателен.
Между тем разногласиям великих держав по берлинскому вопросу предстояло отойти на второй план в общей картине международных отношений, поскольку назревал Карибский кризис.
«Вот как все получилось, и тут придется начинать с самого начала. 1 января 1959 г. на Кубе победила на-родная революция. Возглавила ее горстка героев во гла-ве с Фиделем Кастро, в то время 32-летним.
Власти США открыто враждебно встретили рожде-ние новой, свободной, революционной Кубы. По правде говоря, я до сих пор не пойму, чем руководствовались в те дни в Вашингтоне, о чем там думали, проводя та-кой курс в отношении небольшой страны, с которой, вероятно, можно было как-то поладить. Кубу стали травить, прежде всего экономически. Страну монокультуры, полностью зависящую от произ-водства и сбыта сахара, наглухо блокировали: сахар пропадал, а то, в чем жизненно нуждалась республика, ее экономика, сюда не поступало.
Гордых, отважных кубинцев хотели поставить на колени. Добились же совсем иного. Летом 1962 г. правительство Кубы обратилось к Со-ветскому Союзу с просьбой оказать их стране дополнительную помощь. В полном согласии с международным правом две наши страны договорились о ряде мер, на-правленных на укрепление обороноспособности суве-ренной Кубы. Меры эти, в частности, предусматривали доставку туда советского ракетного оружия. С нашей стороны решение это представлялось тем более оправданным, что Соединенные Штаты начали в то время обкладывать Советский Союз по всему периметру его границ своими ракетными базами.
В США была развязана безответственная, если не сказать безобразная, антисоветская и антикубинская кампания. К кампании этой, к сожалению, подключились, лишь высшие американские руководители. 11 сентября 1962 г. Советский Союз обратился к правительству США с призывом «проявить благоразумие, не терять само-обладания и трезво оценить, к чему могут привести его действия, если оно развяжет войну». Война, как видим, стояла у порога.
Советское предупреждение было проигнорировано Вашингтоном. 22 октября, грубо нарушив нормы , международного права, власти США объявили о введе-нии через двое суток «строгого карантина на все виды наступательного оружия, перевозимого на Кубу».
Советские суда между тем шли на Кубу. Американ-ские военные корабли встали им на пути заслоном. И в Москве, и в Вашингтоне в высоких ведомствах не-сколько ночей не спали. Надо признать, что с обеих сторон было общее понимание: в любую минуту может случиться непоправимое.
Не случилось. Потому что опять-таки с обеих сторон хватило и мудрости, и мужества пойти па взаимные уступки. Начались интенсивные дипломатические кон-такты. Обмен посланиями между советским и амери-канским руководителями, а также переговоры в рамках ООН дали возможность выйти из смертельно опасного тупика. 20 ноября правительство США отменило свой «карантин». Соединенные Штаты объявили, как обя-зательство, что Куба не подвергнется нападению или вторжению, причем не только со стороны США, но и со стороны других государств Западного полушария. Советские ракеты были вывезены с Кубы.
То, что случилось, меньше всего можно назвать чудом. Обе стороны -- и советское руко-водство во главе с Н. С. Хрущевым, и американская администрация, которую тогда возглавлял президент Дж. Ф. Кеннеди,-- заняв жесткую, твердую позицию, в конечном счете продемонстрировали здравый смысл, гибкость, благоразумие.
В сегодняшнем мире, в ситуации, в которой ныне оказалось человечество, такое не забывается», [2, с. 65].
Общее стремление предотвратить опасность тотальной войны, ставшую благодаря этому кризису очевидной, проявилось в последующие месяцы в установке прямой линии связи между Кремлем и Белым домом для предупреждения возможных ошибок в анализе и трактовке событий. 15 августа 1963 года был подписан договор о частичном запрещении ядерных испытаний, первое формальное соглашение по контролю над вооружениями, заключенное «великими державами» и ставшее решающим этапом в их отношениях.
2. Внутренняя политика: реформы и начинания в экономике.
Из всех реформ, осуществленных в хрущевское «великое десятилетие», наибольшее воздействие на дальнейшее развитие советского общества имели преобразования в социальной сфере.
Страницы: 1, 2, 3, 4
