Когда в основу природосообразности методики обучения положены образы живой природы, биосферы, они наполняют внутренний мир человека, обогащают его личность, расширяют сферы эмоционального и образного восприятия. Но они выполняют ещё одну, глубинную экологическую функцию: с их помощью реализуется главный экологический принцип - принцип единства живого и его окружения, единства человека и биосферы, о котором уже говорилось.
Опора на природные образы позволяет человеку не прерывать взаимосвязь с биосферой, с целостной планетарной оболочкой Жизни, сохраняя и укрепляя свою Личность, свое единство в Мироздании.
К группе природных образов можно отнести, с некоторой долей условности, и ряд использованных авторами рукотворных и природно-рукотворных образов (торт, водяное колесо, морские узлы, Буратино, соты, и др.). Специалисты, тесно связанные с миром живой природы, могут, конечно, обратить внимание на скудность, биосферную «непредставительность» и неиерархичность первого поколения образов-моделей.
Но впереди ещё долгий путь, и привлечение экологов-профессионалов и специалистов естественных областей знания, может быть, позволит обогатить палитру природных красок-образов (не хочется говорить - «образонов»!).
Сложнее обстоит с группой «образонов», не связанных с миром живой природы, взятых из окружающей ноосферной реальности и принадлежащих к образцам «второй природы». Использование техногенных или рукотворных - не природных - образов не даёт преимуществ и в содержательном отношении.
Все образы, и из «первой», и из «второй природы» на страницах биоадекватных учебников бессистемно перемежаются, и укладываются для их авторов в единое понятие «природосообразности», а ещё лучше (!) -«биосферосовместимости». Современное качество ноосферной реальности ещё слишком далеко от благостного отождествления ее с понятием разумомного, что, к сожалению, на многих страницах книги «Ноосферное образование» и связанных с нею работ звучит рефреном: ноосфера предстает как сфера разума.
Переход биосферы в ноосферу, по В.И. Вернадскому, представляет закономерный, необратимый естественно-исторический процесс. Он не может быть повернут вспять, но реальное его протекание в отдельные исторические периоды может идти с замедлениями или даже с остановками. Достаточно прочитать Крымский дневник В.И. Вернадского (1917-1921 гг.) или письма его к жене, Наталье Егоровне, и репрессированным в годы культа духовно близким его ученикам, чтобы навсегда понять для себя, не искажая больше смысла ноосферы, почему великий мыслитель относил зло к «созданиям ноосферы», к той ноосферной реальности, в которой ему суждено было жить, работать и творить для будущих поколений единого Человечества.
Много зла, насилия, жестокости разлито в окружающем нас мире. В той культуре, где зло закрепляется в образах, нередко героических, притягательных, служащих для юных душ примером для подражания.
Проблема образа в образовании
Из всего, что говорилось выше, наиболее острой и важной для нас представляется проблема отбора и работы с опорными образами-моделями, их «природосовместимости». Здесь многое остаётся неясным: и принципы отбора образов, и их иерархия (если она есть), и использование одних и тех же опорных образов для разных целей и в различных областях знания, особенно для одного и того же контингента обучающихся, и др.
Но главное в том, что не может удовлетворить на нынешней стадии развития биоадекватной методики сведение и природных, и техногенных, неприродных, модельных образов в одну категорию «природосовместимых», или, что вообще кажется абсурдом, «биосферосовместимых» образов.
Даже не специалисту, а простому любителю природы, трудно, наверное, осознать, а тем более эмоционально воспринять пение птиц и шорох листвы «совместимыми» с такими «природными» образонами, как пыхтящий паровоз и шипящий радиопродуктор, не говоря уже о пятирублевых купюрах и прочих прелестях цивилизации. Не может не огорчать и крайняя бедность выбранных природных образов: среди них, по существу, нет ни одного, характеризующего биосферу как высшую природную целостность.
Но творческие поиски авторов в области образной передачи информации о грамматике русского и английского языков приводят и к ряду блестящих находок. Лучшими из них кажутся более сложные, экосистемные, образы, такие, как муравейник (все английские предлоги в одном опорном образе!) или сопряжённая композиция: водопад (глагол), приводящий в движение колесо мельницы (деепричастие), омывающее струями падающей воды ярко-красное яблоко (прилагательное). Здесь водяное колесо, не являясь природным, но «одушевлённым», связанным с трудом человека образом, удачно вписано в общую природную композицию, органично завершающую запоминающийся сложный образ грамматической конструкции
О выразительности образов и их влиянии на сознание
Каждый носит в глубинах своей Личности, в своей душе и сердце, мир «несказанного», невыразимого словом и образом. И эту невыразимость, неспособность до конца высказать мысль и чувство словом гениально выразил Ф.И. Тютчев в стихотворении «Silentium!» («Молчание!»)
Другому как понять тебя?
Поймёт ли он, чем ты живёшь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,-
Питайся ими - и молчи.
Лишь жить в себе самом умей-
Есть целый мир в душе твоей...
Изучение «целого мира души» человека и его влияния на процессы формирования образов, слова и речи, а последних - на сознание и миросозерцание личности, проводится в России около 200 лет.
Блестящая плеяда русских филологов, языковедов, литературоведов, исследователей народного творчества, педагогов и психологов своими трудами и подвижнической деятельностью на ниве образования и народного просвещения способствовали сохранению, укреплению и развитию грамматики и богатства образного строя родного языка. Здесь нет возможности рассмотреть и даже перечислить все работы и всех исследователей - это не наша задача.
Назову лишь некоторые из них, указанные в списке литературы и относящиеся к нашей экологической проблематике; с рядом из них мне выпало ознакомиться впервые и, насколько хватило сил и умения, как и предшествующие «лингвистические изыски», самостоятельно освоить в процессе подготовки этой работы.
Проникновение образов природы в форме мысленных образов в сознание русского народа и последующее закрепление их в языке происходило, как можно видеть из приведенной литературы, разными путями. Древнейшими были мифотворчество и религиозные верования славян, отразившиеся в мифах и легендах
Обобщение этого древнейшего пласта русской культуры содержится в известной монографии академика В.А. Рыбакова «Язычество древних славян». Другой, связанный с религиозным опытом, но обособившийся пласт народной фольклористики, составляют обряды и обычаи русского народа (календарные сельскохозяйственные праздники, смена времён года, свадебные обряды, народные приметы, уклады быта и др.).
Они дали начало мощному духовному пласту обрядовой и раннеправославной духовной поэзии, запечатлелись, вместе с мифами, в народных сказках, былинах, сказаниях, повестях, преданиях, составили, согласно фундаментальным исследованиям А.Н. Афанасьева, М.М. Бахтин, Ф.И. Буслаева, А.Н. Веселовского, В.В. Виноградова, В.И. Даля, А.С. Демина, Д.С. Лихачева, В.Ф. Миллера, А.А. Потебни, А.А. Шахматова, языковую основу исторической поэтики древнерусской и новой русской литературы, самого языка Руси.
Но роль духовных пластов языковой культуры и народного творчества не ограничивается влиянием их на формирование языка и литературы.
Подходя к процессу проникновения природных образов в индивидуальное и коллективное сознание с позиций экологического принципа Единства человека и Природы (биосферы), мы обнаружим новую, «природоохранительную», функцию языка, которая способствует «биосферосовместимости» человека в поле природной и эколого-психологической реальности.
Впитывая образы-лики природы, наблюдая за течением природных явлений, участвуя всей своей физической и духовной сутью в жизни Природы, мы создаём в своём сознании огромное число «природосообразных» (не «чисто природных», изменённых сознанием) мыслеобразов.
Частью законченных, устойчивых, прошедших все стадии «свёртки информации» и логической обработки, - тогда они становятся словом, смыслом, речью, а частью неустойчивых, эфемерных, как будто бы мелькнувших в памяти и исчезнувших, в действительности же совсем не пропавших, ждущих своего часа в глубинах нашей долговременной (чувственно-образной) памяти или где-то на пути в логические структуры мозга, чтобы соединиться в процессе бесконечного перебора вариантов с другим подходящим образом-осколком и образовать устойчивую образную связь, или, не найдя подходящей пары, примкнуть к уже готовому или формирующемуся мысленному образу, усложнив его и придав ему новые оттенки, а, может быть, и неожиданные творческие смыслы.
Чем больше человек общается с природой, тем больший поток зрительных, звуковых и иных чувственных сигналов поступает в сознание, и тем больше создается возможностей для создания сложного «образного поля» из устойчивых образов и их неустойчивых предшественников.
Такое непрерывное воспроизводство образов приводит к укреплению экологического единства человека с биосферой, вызывает у человека (и у целых народов), органическую и нравственную потребность сохранения связи с Природой, её сбережения.
Формами сохранения экологического единства выступают сознание человека, воспринимающее всю или большинство чувственной природной информации, и язык (понятие-слово, речь), в котором откладываются прошедшие переработку сознанием, нередко сильно трансформированные, но достаточно устойчивые и долговременные образы-символы природы, пришедшие из глубины веков и сохраняющиеся в языке сотни и тысячи лет.
Именно благодаря своей известной консервативности и стабильности язык, содержащий в себе мир природосообразных и тесно связанных с ними человекосообразных художественных образов, способен выполнять свою главную экологическую функцию: поддерживать и сохранять единство сознания человека, как ядра личности (включая эмоции и потребности), с породившей его живой природой.
Поэтому так важно осуществлять и «обратную связь» в сохранении экологического единства -постоянно обращаться к родному языку, как к камертону с постоянно звучащим чистым звуком, к его богатому образному строю, где запечатлен опыт поколений, передающих нам из глубины прошлого в метафорах и метонимиях, в синонимах и сложных тропах речи живое чувство и живое слово, а вместе с ними, - и живое дыхание природы, заключённое в вечно живых природосообразных образах языка. Язык, укрепляющий экологическое единство Личности в Мироздании, как образная целостность и отражение внутреннего мира поколений есть всегда эколого-психологическая реальность, составная часть целостной биосферно-ноосферной реальности.
Страницы: 1, 2, 3, 4
