Однако образ полета содержит не только осознаваемые (или актуально значимые) компоненты, но и неосознаваемые (значимые лишь потенциально). Как было показано экспериментально А. А. Обозновым, соотношения между ними изменяются в зависимости от условий полета [112].
В связи с непрерывным изменением объекта управления и вариативностью внешних условий деятельности оперативные образы, регулирующие действия летчика даже в нормально протекающем полете, существенно различны. В зависимости от исходного режима полета (высота, скорость, степень отклонения от горизонтального движения), от характеристик внешней среды (видимость, облачность, состояние атмосферы, особенности земной поверхности: равнина, море, горы, лес), от субъективной значимости задания летчик пилотируя самолет, выполняет разные предметные действия, регулируемые образами с разным предметным содержанием. Иначе говоря, казалось бы, одинаковые или сходные технологические операции каждый раз выполняются по–разному, при помощи разных предметных действий. Поэтому по операциональному описанию летной деятельности невозможно (или во всяком случае очень трудно) понять ее внутреннюю психологическую картину. Смысл и способ выполнения действия определяются предметным содержанием образа и его значимостью для летчика. Между тем при операциональном описании деятельности именно эти моменты не учитываются.
Все сказанное о летной деятельности позволяет считать ее чрезвычайно интересным и богатейшим объектом для исследования психического образа. В определении подхода к изучению образных компонентов летной деятельности мы руководствовались методологией исследований, разработанной в советской психологии. Одним из важнейших ее принципов является принцип единства сознания и деятельности, более широко: психики и поведения. Этот принцип требует при анализе психических процессов рассматривать их не как изолированно существующие явления, а изучать их в контексте реальной (или моделируемой в условиях эксперимента) деятельности. При этом выявляются роль и функции психических процессов в формировании и регуляции деятельности. Исследовательская задача состоит в том, чтобы через анализ внешней картины деятельности (орудийных и неорудийных движений, операций, внешних условий и других факторов) раскрыть ее внутреннее психологическое содержание: субъективную направленность, значимые информативные признаки предмета, орудий и среды, способы поиска и извлечения информации. Эта информация для субъекта выступает либо в образной, либо в абстрактно–знаковой форме. Через анализ деятельности, дополняемый анализом общения с изучаемым субъектом, раскрывается организующая и регулирующая роль образа. О содержании психического образа не удается судить только по внешним показателям поведения. Структура, свойства, функции образа—внутренние составляющие деятельности, ее интимные механизмы. Для их выявления необходимо комплексное изучение и всесторонняя регистрация параметров поведения, а также состояния человека, с тем чтобы на основании системы признаков, прямых и косвенных, но объективных показателей действий получать данные, которые позволяли бы судить о содержании образа.
При этом образ рассматривается как системный объект, имеющий сложную иерархическую структуру, диалектически противоречивые и вместе с тем переходящие друг в друга функции. Понимание системности образа предполагает дифференцированный анализ его детерминации: выявление не только причинно–следственных связей, но также общих и специальных предпосылок, внешних и внутренних факторов, условий, опосредствующих звеньев и других детерминант [100]. Дифференцированный анализ требуется и при изучении свойств и функций образа в деятельности.
Комплексность изучения предполагает также последующее целенаправленное воздействие на систему "человек—машина" в процессе ее функционирования, позволяющее проверить правильность сложившегося теоретического представления о структуре, функциях, и свойствах образа, который "работает" в данных конкретных условиях деятельности. Это значит, что выявленные путем эксперимента и психологического анализа структура, свойства и функции образа должны проверяться в практике обучения оператора и оптимизации системы "человек—машина".
В инженерной (как, впрочем, и в других областях) психологии используются различные методы исследования психического образа. Однако все они строятся на принципах методологии психологического исследования и общих положений психологической теории образа.
Первый метод — анализ данных самонаблюдений. Сразу же отметим, что речь идет не об интроспекции как методе познания психических явлений путем их непосредственного восприятия, а о научном анализе данных самонаблюдения тех, кто оказывается в поле зрения исследователя. Поскольку образ—внутренний компонент деятельности и его содержание в той или иной степени осознано человеком, выполняющим предметную деятельность, постольку возможно и необходимо при его изучении использовать метод анализа данных самонаблюдения соответствующих специалистов. В этих данных так или иначе проявляется профессиональный и жизненный опыт специалистов, который, как отмечалось, является базальным компонентом образа. Они позволяют также судить о степени осознанности образа. Сбор и анализ данных, полученных в беседах, через высказывания, специальные анкеты и т. д. ,—один из важнейших методов получения материалов, характеризующих психический образ.
Второй метод — сочетание наблюденийза действиями оператора, в том числе объективно регистрируемыми его действиями (их процессом и результатами), с беседой о смысле и способе выполнениятех или иных действий, о внутренних причинах конкретных затруднений, ошибок и т. п. Этот метод включает, кроме наблюдения за действиями, естественный ("полевой") эксперимент и эксперимент на моделирующих устройствах, в процессе которого проводится регистрация основных параметров деятельности. Третий метод — лабораторный эксперимент, моделирующий фрагменты действий с целью проверки гипотез, выдвинутых на основании материалов, полученных другими методами.
Наконец, четвертый метод — контрольный эксперимент, в частности обучающий, дающий возможность проверить эффективность психологизированного варианта обучения или вообще направленный на оценку правильности практических рекомендаций, сформулированных на основании изучения содержания, структуры и функций психического образа, регулирующего конкретную деятельность.
Какое же значение имеют для инженерной психологии и психологии труда исследования содержания, структуры и функций образа? Помимо научного интереса, они решают задачу конкретизировать, наполнить живым содержанием теоретические положения. Такие исследования служат и прикладным целям. Без знания содержания, структуры и функций образа в конкретной деятельности нельзя проектировать эту деятельность. Такие знания должны быть использованы при конструировании систем управления (в первую очередь системы отображения информации), обучении человека–оператора и профессиональном отборе.
Вместе с тем прикладные инженерно–психологические исследования способствуют разработке новых подходов к изучению психических процессов, в частности, позволяют раскрыть многоуровневую иерархическую структуру процессов восприятия, выявить фундаментальные свойства перцептивного образа и т. п. Мысль о необходимости изучать психические процессы в целостной деятельности выражена в посмертно опубликованной работе А. Н. Леонтьева. Он писал: "Изолируя в эксперимент изучаемый процесс, мы имеем дело с некоторой абстракцией .... следовательно, тотчас же встает проблема возвращения к целостному предмету изучения—в его реальной природе, происхождении и специфическом функционировании" [87, с. 7].
Изучение образа, регулирующего реальную деятельность, позволяет преодолеть "неизбежные абстракции лабораторного эксперимента",
которые иногда вступают в противоречие с пониманием восприятия как процесса, посредством которого строится образ многомерного мира. "В психологии проблема восприятия должна строиться как проблема построения в сознании индивида многомерного образа мира, образа реальности. Что, иначе говоря, психология образа (восприятия) есть конкретно–научное знание о том, как в процессе своей деятельности индивиды строят образ мира—мира, в котором они живут, действуют, который они сами переделывают и частично создают; это—знание также о том, как функционирует образ мира, опосредствуя их деятельность в объективно реальном мире" [87, с. 6].
Нам представляется, что изучение психологических особенностей деятельности летчика дает такое конкретно–научное знание, поскольку человеку в полете приходится если и не строить образ мира, то, во всяком случае, восстанавливать его на измененном материале (на новой, точнее искаженной по сравнению с привычными условиями, сенсорной основе). Исследуя процессы психической регуляции многообразных действий летчика, мы думаем, что прикладные инженерно–психологические исследования послужат развитию общей теории психологии образа. Глава 2 ОБРАЗ ПОЛЕТА (психический образ) в ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (летчика) Б. Г. Ананьев предостерегал от крайностей в трактовке взаимоотношения образа и действия: их отождествления по признаку предметности. “Нужно избегать, — писал он, —крайностей прагматического отождествления предметного образа и предметного действия. Относительное "обособление" образа от конкретного предметного действия достигается в результате преобразования образа развитием мышления и речи, создающих смысловую основу развития образного знания”. И далее: "Можно подумать, что процесс восприятия не только формируется в предметной деятельности, но и ограничивается ею, если только: а) этот процесс не опосредствуется мыслительными процессами и не становится, таким образом, наблюдением как единством восприятия и мышления; б) если не образуется особая познавательная деятельность в форме наблюдения" [7, с. 227]. С развитием наблюдения "предметная область" образов расширяется значительно быстрее, чем предметная область практических действий (имеется в виду развитие индивида). И это является важным условием совершенствования предметно–практической деятельности, в особенности ее творческих компонентов. Приведенное высказывание Ананьева как нельзя лучше иллюстрируется материалами самонаблюдений летчиков, касающихся содержания и функций образа полета. В авиации издавна существуют словесные обозначения для понятия психический образ: "образ полета", "представление о пространственном положении", "чувство самолета" и др. Как показала дискуссия, проведенная на страницах журнала "Авиация и космонавтика", использование понятия "образ полета" не вызывает ни непонимания, ни возражения у летчиков. Оно ими принимается как понятие, отражающее реально существующий в их деятельности феномен. Лишь очень немногие летчики протестуют против использования термина "образ". "В приборном полете зримого образа нет, есть лишь его приборный аналог", —пишет автор одной из статей, опубликованных в процессе дискуссии об образе полета [72]. Таким образом автор отрицает необходимость для летчика визуализированного представления о режиме полета, не отвергая, впрочем, его "формализованного количественного аналога", регулирующего процесс управления. Однако все летчики, выступившие вслед за автором, отрицающим "зримый" характер образа, критиковали такой взгляд на образ и высказывали свое несогласие с заменой образа полета его приборным аналогом [15, 16, 23, 64, 146]. Дискуссия между летчиками еще раз показала, что подавляющее их большинство принимает термин "образ полета" как естественный и адекватно отражающий понимание ими процессов регуляции собственной деятельности, и это утвердило нас в намерении использовать данные самонаблюдений летчиков для исследования системы психической регуляции летной деятельности.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39
