Временем ее возникновения принято считать конец V столетия - момент расселения франков на завоеванных землях. Юридические обычаи, зафиксированные в“Салической правде”, касаются главным образом жизни и быта обыкновенной франкской деревни. В “Салической правде”выделяется ряд правонарушений, приближающихся к понятию преступления в собственном смысле слова, уже упоминаются наказания в виде государственной кары за содеянное, например за должностные преступления графа, если он“осмеливался взять что-нибудь сверх законного”при взыскании долга или отказался восстановить справедливость и правосудие. Характерно наказание за эти преступления–смертная казнь, если граф не смог выкупить себя. Содержатся в Салической правде и косвенные указания на воинские преступления, например дезертирство. Простое оскорбление словом“дезертир”(ХХХ, 6) влекло за собой штраф. В этой статье указываются также некоторые другие слова, которые германцы считали оскорбительными (например, “заяц”, “волк”, “доносчик”, “лжец”и др. ). Говоря о наказаниях в Салической правде, следует отметить четко выявившуюся тенденцию почти полной замены штрафами всех старых наказаний родового строя. Штраф должен был предотвратить самосуд, затяжные распри. Некоторые статьи“СП”прямо пресекали самосуд, например, наказывалась попытка самовольно увести чужой скот, причинивший потраву полю (IX, 4), отобрать свое животное у владельца без суда при“преследовании по следу”вора (XXVII, 1) и др. У всех нардов с незапамятных времен в том или ином виде существовал (а кое-где и существует до сих пор) обычай кровной мести. Не смотря на различие в формах осуществления и способах мести, свойственных разным народам, общим является убеждение в том, что без мести нет вечного покоя убитому. Традиции и соответствующее воспитание поставили кровную месть и у германцев выше всех других человеческих чувств.
“Салическая правда”была составлена в то время, когда кровная месть была уже пережитком. Она стала особенно страшной с переходом к оседлости, с усовершенствованием оружия, с распадением старых родовых коллективов. Самосуд и государство находились в явном противоречии. Салическая правда, конечно, содержит указания на кровную месть. Если преступник на столько беден и настолько безроден, что не может собрать денег для своего выкупа, он“должен уплатить своей жизнью”. Тем не менее, Салическая правда скорее запрещает, чем поощряет месть. Она во всех случаях запретна, когда нет умысла, а значит и вражды. С этого, по-видимому, начинается ограничение кровной мести вообще. Где нет вражды, там достаточно возмещения ущерба. Наряду с этим запрещалась и кровная месть за ранение. Переход к штрафу взамен кровной мести происходил непросто. Первые акты подобного рода встречали нескрываемое презрение. Принимать деньги за кровь ближнего, в особенности отца или брата, считалось несмываемым позором. В самое ранее время размер штрафа должен был в каждом отдельном случае устанавливаться соглашением сторон. Многие народы сохраняли этот порядок, не зная никакого другого. Германские правды знают уже только твердо фиксированные суммы штрафов по всем тем видам правонарушений, которые они упоминают. Штраф за убийство они называют вергельдом– “ценой человека”. Салическая правда назначает штраф в римских монетах – “динариях” и “солидах”. “СП”знает и такой вид наказания, как изгнание из общины или объявление человека вне закона (V, 2). Такому человеку нельзя было давать пищу и приют, даже жена и родители штрафовались за помощь ему. Смертная казнь через повешение и колесование применялась в качестве наказания в основном к рабам. Она прямо предписывалась лишь в редких случаях за преступления, совершенные свободными, например при поджоге и неявки после вызова на суд без уважительных причин (LVI), при вышеуказанных преступлениях графа и др. Коллективная ответственность рода сохранялась наряду с коллективной ответственностью общины. Одним из обстоятельств, отягчающих преступление, было нарушение общепризнанных понятий чести–нападение на спящего, женщину, ребенка, надругательство над трупом. Ограбление могилы наказывалось штрафом в 200 солидов, в то время как открытое нападение на свободного человека с целью ограбления–в 63 солида. Убийство свободного франка искупалось уплатой 200 солидов. О величине это суммы говорит тот факт, что на эти деньги можно было приобрести не менее 100 быков. Меньшим был вергельд за галло-римлянина, если он не был приближенным короля.
Обычай, предусматривавший разный вергельд в зависимости от общественной ценности лица, таил возможность дальнейшей дифференциации по признаку его общественного положения. Эта возможность была широко использована государством. Прежде всего короли стали добиваться повышенной защиты для себя и своих слуг– администрации, дружинников, всех “верных” вообще. Реализуя этот интерес, “Салическая правда”устанавливает за их убийство тройной вергельд. Так, за убийство графа, королевского должностного лица, полагался вергельд, равный 600 сол. Всякий же, кто стоит ниже свободного франка– римлянин или полусвободный, –защищается значительно меньшим вергельдом. Вергельд понижался до 300 сол. , если граф был из полусвободных литов или рабов короля. Убийство раба влекло за собой лишь возмещение его рыночной стоимости. Многократно увеличивался вергельд за жизнь королевского дружинника во время военных походов, а также за убийство представителя духовенства. За убийство священника уплачивался вергельд в 600 сол. , за убийство епископа– 900 сол. Как и во всех “варварских правдах”, в “СП”указывалось на особую охрану жизни, здоровья и чести свободной женщины. Утроенный вергельд за убийство женщины связывался в“СП”с ее способностью к деторождению. Если женщина не могла рождать детей, вергельд составлял 200 сол. Беременность женщины повышала вергельд до 700 сол. Девятикратный вергельд следовал в“СП” за “человекоубийство скопищем” лица, находящегося на королевской службе, в его доме (XLII, 1, 2). Необычайная детализация имеет место при оценке ранений, побоев, а так же оскорблений словом или действием. Предусматривается, что размер штрафа зависит от величины раны, измеряемой в дюймах. Общим принципом является то, что за более тяжкое повреждение следует больше платить. Большой палец правой руки ценится дороже всякого другого, а самый дешевый– средний. Если отнято ухо, назначается одна цена, если утерян слух –вдвое большая. Штрафы за нанесение телесных повреждений варьировались от 9 до 200 сол. ; 200 сол. следовало за кастрацию человека; 100 сол. , полагалось за ряд увечий, нанесенных одновременно и за повреждение языка, лишившее человека способности говорить. В перечне телесных повреждений упоминаются и выбитый глаз, и оторванное ухо, и тот или иной оторванный палец. Например за палец, “которым натягивают лук”, присуждался штраф в 35 сол. и только 9 сол. за четвертый палец. В общем ряду с нанесением телесных повреждений стояли и такие преступления, как“насылание порчи”, наказуемое штрафом в 62, 5 сол. “СП”были известны и такие преступления, как кража свободных людей, кража рабов (Х), которая приравнивалась к краже коня или упряжного животного, поджог дома, амбара, риги, разрушение чужого дома, поломка изгороди, самовольное использование чужой вещи. Особую группу составляли преступления против нравственности. Сюда относились такие преступления, как“насилие над свободной девушкой”, караемое штрафом в 63 сол. , сожительство с ней “по ее доброй воле”, караемое штрафом в 45 сол. Для сравнения можно указать, что оскорбление женщины словами“пособница ведьмы” наказывалось почти в 3 раза большим штрафом, чем насилие над ней. Раб, “причинивший насилие чужой рабыне”, после которого наступила ее смерть, кастрировался или утрачивал 600 сол. Судебный процесс в “Салической правде”
Судопроизводство осуществлялось коллегией, состоявшей из семи избранных народомрахинбургов(судей). С усилением королевской власти старинный председатель судебных собраний– тунгин –уступает место графу. Стремление государства полностью подчинить своей воле судебную власть отрицательно сказывалось на справедливости в судах. При Карле Великом перестают избирать рахинбургов, на смену им приходят назначенные властямискабины. Никакого предварительного расследования не было. Судья должен был ограничиться доказательствами, которые представляли стороны. При этом он знал, что не может полагаться на достоверность свидетельских показаний: ведь что бы ни случилось, родич не станет показывать против родича, а человек, принадлежащий к враждебному роду, говорить в пользу противника. Судебный процесс носил обвинительно-состязательный характер. Отыскание украденной вещи, вызов в суд ответчика и свидетелей было обязанностью самого потерпевшего. Исключение из правил делалось только ради таких преступлений которые существенным образом затрагивали общий, государственный интерес (измена, бегство с поля боя и т. д. ). Виновные в этих преступлениях наказывались по инициативе властей. Изменников, по обыкновению, вешали, трусов топили в болоте и забрасывали хворостом.
Важная роль принадлежала свидетелям по делу. “СП”предписывала штраф за неявку ответчика и свидетеля в суд без уважительных причин. К числу уважительных причин относились: королевская служба, болезнь, смерть родственников, пожар в доме. Лжесвидетельство сурово наказывалось, так же как отказ свидетеля говорить в суде то, что он знал по делу. Такие свидетели объявлялись вне закона и штрафовались (XLIII). К свидетелю предъявлялся ряд требований. Прежде всего не мог свидетельствовать против свободного раб, не мог быть свидетелем тот, кто ранее был изобличен в ложных показаниях. Когда ответчик обвинял истца в преднамеренной лжи, применялся судебный поединок. С возникновением феодальных отношений поединки между лицами, принадлежавшими к противоположным классам, стали практически невозможны. Дворяне дрались на конях и своим оружием, крестьяне - на дубинках.
При отсутствии свидетелей, если не было “верных улик”, или преступление не могло быть “должным образом доказано”, привлекались соприсяжники. Институт соприсяжничества уходил своими корнями в далекое родовое прошлое франков. Соприсяжники–родственники, соседи, друзья, которые должны были защищать, оказывать поддержку в суде одной из сторон путем свидетельства ее правоты, исходя при этом не из знаний обстоятельств дела, а из присущих якобы ответчику, обвиняемому и другим честности, добронравия. Если хоть один из соприсяжников сбивался, то дело проигрывалось. Число соприсяжников колебалось от 6 до 72. Таким образом, соприсяжники являлись как бы“свидетелями доброй воли”обвиняемого. Институт соприсяжничества был тесно связан с традиционным институтомкомпургации, т. е. помощи в клятве, когда обвиняемый очищал себя от обвинения, а заступники обвиняемого поддерживали его, клялись той же клятвой, принимая на себя тем самым все права и обязанности последнего. С распадением родовых связей и ростом бедности крестьянину все труднее становилось прибегать к рискованной помощи соприсяжников. Но тем легче это было сделать знатному синьору, окруженными вассалами и дружиной. Христианство прибавило к старинным испытаниям несколько новых видов: клятву на Евангелие, на святых мощах, испытание крестом. “СП” знает и ордалии (“божий суд”) с помощью котелка с кипящей водой, в которую опускалась рука обвиняемого. Обожженная и плохо заживающая рука была свидетельством его виновности. От испытания котелком можно было откупиться, причем сумма выкупа зависела от суммы предполагаемого штрафа в случае проигранного дела, но была значительно ниже, чем сам штраф. Например, если штраф равнялся 15 сол. , то выкуп– 3 сол. , если штраф равен 35 сол. , то выкуп 6 сол. (LIII). Возможность “выкупа руки от котелка”была социальной привилегией богатого преступника. В самое древнее время судебный штраф– композиция –шел в пользу семьи пострадавшего и его рода. С переходом судебных функций к государству обыкновенно одна треть штрафа стала уплачиваться ему. Последствия этой меры были трагическими для простого народа: там, где знатный и богатый откупался, крестьянин платил головой.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
