Надо было по-новому организовать тайное общество, разработать новую программу (в тесной связи с конституционными проектами), в корне изменить тактику и критерий отбора членов, выработать общий план открытого выступления. Съезд тайного общества собрался сейчас же — всего через два с половиной месяца после выступления Семеновского полка. После восстания Семеновского полка открытая “проповедь”членов Союза благоденствия становилась очень опасной, нужна была глубокая конспирация. Полное крушение надежды на добрую волю императора и необходимость действовать “силою оружия” требовали новой тактики. Братья Фонвизины, Михаил и Иван, предоставили для съезда свою московскую квартиру в Староконюшенном переулке. Они взяли на себя оповещение о съезде петербургских и московских членов, а И. Якушкин был отправлен с известием о съезде на юг— в Кишиневскую и Тулъчинскую управы Союза благоденствия. Собирался “Съезд уполномоченных всех отраслей Союза”. Приехав в Тульчин, Якушкин сделал объявление о съезде на квартире Пестеля, где собралась Тульчинская управа. Пестеля умеренная группа на съезд не пустила, втайне боясь его “резких мнений и упорства”. Его уверяли, что он, прося отпуска в Москву (поездку на съезд прикрывали служебными командировками или отпуском), нарушит конспирацию, так как ни родных в Москве, ни служебных поводов для отъезда туда у него не было. На съезд были посланы умеренные члены— Бурцев и Комаров.
Якушкин оповестил и Кишиневскую управу — ее представил на съезде Михаил Орлов. Съезд Союза благоденствия состоялся в начале января 1821 г. на московской квартире Фонвизиных. На съезде мнения разделились. Михаил Орлов выступил с предложением немедленного открытого военного выступления, причем инициативу его он предлагал сохранить за 16-й дивизией, командиром которой являлся. Далее он развернул проект новой тайной, крайне революционной организации огромного масштаба, которую надо создать вместо устаревшего Союза благоденствия. Предложение Орлова, как крайне решительное, не встретило поддержки съезда, и он, очень взволнованный, объявил, что порывает с обществом.
После Орлова спешно попросил слова П. Граббе для чрезвычайного заявления. Он сообщил, что о существовании тайного общества известно правительству, об обществе уже расспрашивали представители правительственного надзора, а командир гвардейского корпуса, видимо, уже имел о нем данные. Было решено провести фиктивную ликвидацию общества и под видом его самороспуска отсеять ненадежных членов и организовать новое тайное общество.
Открытое оповещение о ликвидации Союза не терпело отлагательства, так как за Союзом могли уже следить и гроза могла разразиться с минуты на минуту. Поэтому Московский съезд прервал свои заседания и созвал общее собрание всех членов Союза благоденствия, присутствовавших тогда в Москве. “Главная цель общества состоит в том, — показывал Якушкин на следствии, — чтобы приготовить государство к принятию представительного правления”. “Чтобы приобресть для этого средства, признавалось необходимым действовать на войска и приготовить их на всякий случай”. Иначе говоря, “способы действия” разрешались уже по-новому; было решено действовать путем решающего революционного удара “посредством войск”. Однако это была не тактика немедленного военного выступления, предлагавшегося Орловым, а действие через постепенную подготовку войск, срок же самого революционного военного выступления определен не был.
Новые программа и устав были надлежащим образом оформлены и подписаны (“устав был подписан всеми присутствующими членами.... ”, —пишет Якушкин). Участники съезда сговорились и о характере дальнейшего подбора членов. Московский съезд решил отсечь от движения как его колеблющуюся, нестойкую часть, так и наиболее радикальные его элементы. Не только“ненадежным” членам, но и Пестелю с его “приверженцами”объявлялось, что общество распущено. Приходится признать, что дальнейшее поведение Бурцова на юге не зависело от его произвольного решения, а было указано съездом. Во всяком случае Якушкин свидетельствует, что Бурцев поставил в известность членов съезда о своем решении, не привлекать более Пестеля в тайное общество и не встретил возражений. Бурцев, по характерному выражению Якушкина, брался “привести в порядок”Тульчинскую управу. По приезду в Тульчин он сначала должен был объявить всем об уничтожении Союза благоденствия, а “вслед за тем известить всех членов, кроме приверженцев Пестеля, о существовании нового устава” и выразить надежду, что они “все к нему присоединятся под его руководством”. На этом закрылся Московский съезд 1821 г.
Конечно, постановления Московского съезда 1821 г. носят на себе отчетливо выраженную печать дворянской ограниченности. Она сказывается прежде всего в решении отсечь от движения наиболее радикальные элементы и в признании дееспособной лишь“средней” линии. Она выражена и в колеблющейся формуле конечной цели — борьбы за “представительный”строй без упоминания, о каком именно строе шла речь (явный шаг назад от Петербургского совещания 1820 г. ).
В дальнейшем политическая форма, принятая этой линией, окажется конституционной монархией. Сказывается эта ограниченность и в резком делении будущих членов на разряды, причем низший разряд не должен знать о конечной цели.
Вместе с тем постановления Московского съезда 1821 г. имели некоторые положительные черты, которые состояли в признании необходимости решающего революционного удара, в замысле подготовить войска и действовать вооруженной силой, в отсеивании “правых”, колеблющихся элементов. Будущее развитие опрокинуло, однако, преграды умеренных постановлений и пошло дальше решений Московского съезда 1821 г. Возникновение Южного и Северного обществ
Подполковник Комаров вернулся в Тульчин раньше Бурцева и первый сообщил южной управе Союза благоденствия о постановлении съезда. Квартира Пестеля в Тульчине стала центром, куда сходились недовольные постановлением съезда.
Бурцев приехал в марте. Немедленно после его приезда было созвано собрание всех членов Тульчинской управы. Кабинет Пестеля, стены которого были сплошь уставлены книжными полками, стал в этот мартовский вечер местом рождения Южного общества декабристов. На собрании присутствовали Бурцев, Комаров, Пестель, Юшневский, Барятинский, Вольф, Аврамов, Ивашев и братья Крюковы. Барятинский был ближайшим другом Пестеля и ревностным членом общества; доктор Вольф был известен еще в Союзе благоденствия решительностью своих политических мнений: он “единственный не выражал опасений по поводу будущих народных восстаний, крови и междоусобий, грозивших повторением“ужасов французской революции”; полковник Аврамов не пользовался большим доверием: его считали колеблющимся человеком; живший тогда на квартире у Пестеля и еще не совсем оправившийся от болезни декабрист Ивашев был близким другом и единомышленником Пестеля. Друзьями и убежденными сторонниками Пестеля были братья Крюковы, Николай и Александр, люди, хорошо осведомленные в политической и философской литературе своего времени. Председательствовал Пестель, предложения которого были горячо поддержаны большинством. Он выступил с заявлением, что Московский съезд не был вправе ликвидировать общество; члены бурно выражали свое негодование по поводу привезенного постановления. Бурцов и Комаров настаивали на решении съезда и демонстративно покинули разгоряченное собрание. Но за ними не последовал никто. Линия Пестеля победила. После их ухода Пестель произнес страстную политическую речь и “увлек всех силою своих рассуждений”. Он говорил о любви к Отечеству, о высоких обязательствах, принятых на себя членами общества, призывал основать новое тайное общество. Его предложение было восторженно принято, все громко выражали свое согласие, пожимали друг другу руки. Пестель продолжал свою речь, сосредоточившись на программных вопросах. Прежде всего он остановился на вопросе о республике, подчеркнув необходимость продолжать линию совещания 1820 г. , единогласно принявшего республиканское решение.
Таким образом, на первом же своем учредительном заседании Южное общество подтвердило требование республики и подчеркнуло, что тайное общество не уничтожено, действия его продолжаются: “.... сим не новая цель вводилась, но старая, уже принятая, продолжалась”. Вместе с тем еще раз было подтверждено требование освобождения крестьян от крепостной зависимости. Пестель поставил вопрос и о тактике военной революции— “о революционном способе действия”, о “решительном ударе посредством войск”. Все это было принято единогласно. На этом собрании Пестель выдвинул и требование цареубийства. Он находил необходимой казнь бывшего монарха для закрепления республики. Царь, оставленный в живых, представлял бы, по его мнению, постоянную угрозу существованию республиканского режима, оказался бы центром, который притягивал бы монархических заговорщиков, питал бы планы реставрации. Присутствовавшие согласились с Пестелем. После него слово взял Юшневский и произнес горячую речь с призывом остаться в обществе лишь тем, кто согласен с революционным способом действий и кто не остановится ни перед чем. Кто не согласен, пусть оставит общество. Никто не заявил о своем уходе, все решили остаться. Так возникло Южное общество декабристов.
Сейчас же вслед за первым заседанием было созвано второе, главным образом посвященное организационным вопросам. Пестель избран был председателем, Юшневский— блюстителем общества. Оба избирались и в директорию общества. Третьим членом директории был избран Никита Муравьев, радикальное республиканское выступление которого в прошлом году (1820) на съезде Коренной управы Союза было всем памятно. Главное же было в том, что Южное общество, приняв революционный способ действия “посредством войск”, считало начало военных действий в столице основным требованием успеха. Власть можно было захватить лишь в столице, сломив сопротивление царизма, свергнув его. Это было ясно само собой. В частности, об этом свидетельствовал и пример испанской революции: начавшись на окраине, военное восстание с Риего и Квирога во главе, несмотря на небольшие размеры территории страны, оказывалось бессильным до тех пор, пока не вспыхнуло поддерживавшее их военное восстание в самой столице Испании — Мадриде. Именно столичное восстание и определило успех дела. В такой огромной стране, как Россия, начинать действия на окраине было бы просто бессмысленно. Таким образом, в момент зарождения Южного общества декабристов уже был принципиально решен вопрос о необходимости возникновения Северного общества. “Без Петербурга ничего нельзя сделать”, — кратко показал декабрист Василий Львович Давыдов на следствии. Начинать надо было с центра, со столицы: успех столичного выступления решал дело. Основным вопросом, разрешенным на втором заседании общества, был вопрос о диктаторской власти избранных начальников. Строжайшая дисциплина, безусловное и немедленное повиновение избранной директории были приняты безоговорочно. Особо было указано на право каждого директора в отдельности принимать в случае неотложной необходимости решения от имени всей директории. В связи с принятием тактики военной революции решительно изменялись и условия вступления в союз новых членов. Уже и не шла речь о привлечении представителей разных сословий. Штатский член организации был не нужен в момент военного переворота; нужен был военный, и не вообще военный, а более всего тот, кто командует отдельной воинской частью. Новый член, естественно, был тем ценнее, чем большее количество войск находилось под его командой. “Общество имело желание как можно более начальников войск обратить к своей цели и принять в свой союз, особенно полковых командиров, предоставляя каждому из них действовать в своем полку, как сам наилучше найдет. Желало также и прочих начальников в общество приобрести, генералов, штаб-офицеров, ротных командиров”, —показывал Пестель. После избрания директоров Южное общество разделилось на управы. Сначала их было две, позже образовались три управы. Центральной была Тульчинская управа под начальством Пестеля. Центральное значение Тульчина в жизни Южного общества объясняется тем, что там находился штаб II армии, сюда по служебным делам, постоянно приезжали командиры, —приезд военного в Тульчин никого не мог удивить и не вызывал никаких подозрений. Позже была образована управа в Василькове, а затем—третья управа в Каменке. Начальниками Васильковской управы стали Сергей Муравьев-Апостол и его друг Михаил Бестужев-Рюмин. Оба были переведены в армию из восставшего в 1820 г. и расформированного Семеновского полка. Во главе Каменской управы стояли декабристы Волконский и Давыдов. Для планов военной революции чрезвычайно характерно, что Васильковская управа носила военное название“управы левого фланга”, а Каменская — “управы правого фланга”. Правыми и левыми флангами они были по отношению к линии наступления на Петербург. Ближайшим делом Южного общества был прием новых членов. Общество стало быстро расти численно, принимались в него исключительно военные. Встречались в нем и отставные военные, например полковник Давыдов, герой 1812 г. , хорошо известный в армии; но такие члены обычно были приняты еще в старом Союзе благоденствия, до решения о тактике военной революции. После преобразования общества некоторые отставные военные были сохранены в его составе: опытные военачальники, известные солдатам, они могли сыграть серьезную роль в будущем перевороте. Штатских членов в Южное общество не принимали совсем, отдельные редкие исключения (прием Рынкевича, например) объясняются случайным стечением обстоятельств.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
