Сперанский по происхождению был сын сельского священника. По окончании образования в Петербургской "главной семинарии" (духовной академии), он был оставлен в ней преподавателем и в то же время состоял частным секретарем у князя А. Б. Куракина. С помощью Куракина Сперанский попал на службу в канцелярию Сената и вышел из духовного ведомства. Талантливый и образованный, он обращал на себя общее внимание необыкновенными способностями и трудолюбием. При образовании министерств (1802) Сперанского пригласили в министерство внутренних дел, где он стал одним из виднейших сотрудников министра графа Кочубея. Вскоре (1806) он стал лично известен императору Александру, который постепенно приблизил его к себе и сделал как бы первым своим министром. Сперанский получил от государя поручение выработать общий план государственного преобразования, не удавшийся интимному комитету.

План государственного преобразования, составленный Сперанским, предполагал изменение общественного устройства и перемену государственного порядка. Вместо прежних сословий предполагалось новое разделение граждан по правам на "дворянство", "людей среднего состояния" и "народ рабочий". Все население государства представлялось граждански свободным, а крепостное право упраздненным. За дворянами сохранялось право владения населенными землями и свобода от обязательной службы. Среднее состояние составлялось из купцов, мещан и поселян, имеющих у себя ненаселенные крестьянами земли. Народ рабочий состоял из крестьян, мастеровых людей и слуг. Предполагалось разделить государство заново на губернии, округа и волости и создать новый порядок управления. Во главе государства должна была стоять "державная власть" монарха, окруженная "государственным советом". Под их общим руководством должны действовать учреждения: законодательные, исполнительные и судные. Общую цель или "разум" (смысл) преобразования Сперанский полагал "в том, чтобы правление, доселе самодержавное, постановить и учредить на непременяемом законе" [8 Учебник русской истории, проф. С. Ф. Платонов, с. 309]. Император Александр сочувствовал общему направлению проекта Сперанского и предполагал начать его осуществление с 1810 года. С 1-го января этого года были открыты действия нового Государственного совета, устроенного согласно с предположениями Сперанского, и сам Сперанский был назначен государственным секретарем при новом совете. Но далее дело не пошло: император изменил свое настроение и как бы устрашился предположенной общей реформы. Знаменитый проект Сперанского остался только проектом.

27 ноября 1807 года Сперанский был назначен членом комитета о духовных училищах (в него также вошли обер-прокурор Синода кн. А. Н. Голицын, петербургский митрополит Амвросий, архиепископ Анастасий и архимандрит Евгений Болховитинов). Известно, что до начала XIX в. в России не существовало системы духовных учебных заведений. Разрозненные духовные учебные заведения находились в ведении епархиальных архиереев, низкий образовательный уровень которых весьма беспокоил правительство. Сперанский принял самое активное участие в деятельности этого комитета. К 9 февраля 1808 года им был подготовлен устав духовных академий (вскоре утвержденный). 26 июня 1808 года комитет представляет доклад об общей реформе системы духовных учебных заведений. В этот же день Александр издает указ, в котором принимаются вес предложения комитета. По плану Сперанского духовные учебные учреждения изымаются из ведения местных церковных властей и образуют систему с централизованным управлением и надзором. Решено в каждой епархии помимо семинарии иметь 10 уездных и 30 приходских училищ. Государственные дотации были увеличены почти в десять раз. Попутно, по предложению Сперанского, церквам возвращается право монополии на продажу свечей. Этой мерой преследовались две цели: улучшить материальное положение причта и изыскать дополнительные средства финансирования духовных учебных заведений. Кроме того, пересматриваются и заметно улучшаются уставы духовных учебных учреждений и их программы, рекомендуются новые учебные пособия и книги для чтения. По отзывам современников и мнениям историков, эта реформа увенчалась успехом. Одно из самых прекрасных деяний Сперанского —Царскосельский лицей. Им написан устав лицея, им же подана идея его учреждения. Это было первое в России закрытое учебное заведение, где запрещались телесные наказания. Но Царскосельский лицей в истории русской культуры значит неизмеримо больше, чем просто элитарная школа, давшая стране массу талантливых и образованных деятелей. Царскосельский лицей навеки соединен с именем Пушкина, пушкинским духом.

Князю А. Н. Голицыну, были вверены дела народного просвещения и церковные, соединенные в одно ведомство в новом "министерстве духовных дел и народного просвещения". Учрежденное в 1802 году министерство народного просвещения успело многое сделать для распространения образования в России. Были учреждены университеты в Дерпте (ныне Юрьев, 1802), Казани (1804), Харькове (1804); тогда же был устроен в Петербурге педагогический институт, позднее преобразованный также в университет (1819). Почти во всех губернских городах были открыты "гимназии", а в уездных - "уездные" и "приходские" училища. Это были основные типы общеобразовательных школ, принятые правительством еще при императрице Екатерине II. Кроме них учреждались учебные заведения нового типа - "лицеи", соединявшие в себе университетский и гимназический курсы (Царскосельский Александровский лицей, Ярославский Демидовский, Нежинский графа Безбородко и др. ). С умножением учебных заведений и самое министерство народного просвещения росло и развивалось.

Однако новое направление в деле народного просвещения не привело к добру. Действия министерства не могли достигнуть своей благочестивой цели, потому что в большинстве случаев имели характер грубого и невежественного произвола. Вера и нравственность среди учащихся и служащих насаждались страхом и насилием, угрозами и наказаниями. Вместо истинных благочестивых чувств естественно развивалось лицемерие и показное ханжество. Подчиняясь наружно требованиям начальства, внутренне ненавидели его и тяготились навязанными чувствами и обязанностями. Мелочный надзор за поведением и образом мыслей вел к доносам и сыску, к мелочным преследованиям. В конце концов, сам князь Голицын навлек на себя ряд обвинений в неправоверии (со стороны архимандрита Фотия) и был вынужден оставить свою должность. И последнее, где проявил себя в этот период (до 1812 года) государственный гений Сперанского, — область финансовой и торговой политики. К 1809 году в силу различных причин (бесконечные войны, неумелое управление и хозяйствование) положение российских финансов было поистине бедственным. Расходы (230 млн. рублей) превышали доходы (125 млн. рублей) почти вдвое. Источник для покрытия дефицита министерство финансов видело в выпуске все новых и новых ассигнаций. В 1809 году ассигнационный долг простирался уже до 577 млн. рублей. Но невежество руководителей финансовой политики было таково, что они даже не понимали— ассигнация есть долговой знак государства. Напротив, “бумажки”считали деньгами. В ноябре 1809 года Александр повелел Сперанскому составить определенный и твердый план финансов. Менее чем через два месяца план был готов. В работе над планом оздоровления финансовой системы страны Сперанский опирался на идеи Адама Смита и, прежде всего на его исследование “О богатстве народов”. Большую помощь ему оказали два выдающихся государственных ума того времени — М. А. Балугьянский и Н. С. Мордвинов. План Сперанского — Балугьянского — Мордвинова заключался в следующем: 1) изъять из обращения ассигнации и образовать капитал для их погашения; 2) перейти к твердому устройству монетной системы; 3) установить равновесие между расходами и доходами; 4) всячески способствовать развитию торговли. Надо сказать, что этот план предполагал весьма жесткие меры и, разумеется, не мог не вызвать в“обществе” недовольства. В объяснительной записке Сперанский честно предупреждал о жесткости плана: “Всякий финансовый план, указывающий способы легкие и не полагающий никакого ограничения в расходах, есть явный обман, влекущий государство к погибели”. 1 января 1810 года император лично внес план в Государственный совет (на первом же заседании), а 2 февраля он был утвержден и обнародован при высочайшем манифесте, написанном Сперанским. Ассигнации объявлялись государственным долгом, обеспеченным всем казенным имуществом; было обещано прекращение их дальнейшего выпуска. Для покрытия дефицита 1810 года значительно сокращались расходы и устанавливались новые налоги, в том числе налог с дворянских имений, доселе освобожденных от податей. В 1810—1811 годах с целью погашения ассигнаций была начата распродажа государственных имуществ, а также установлены специальные налоги и проектированы займы. Свои плоды финансовый план Сперанского принес незамедлительно. Уже в 1811 году дефицит государственного бюджета сократился до 6 млн. рублей (напомню, в 1809 году он равнялся 105 млн. рублей), доходы же возросли до 300 млн. рублей. Согласимся, что оздоровление финансовой системы в условиях надвигающейся войны (а ее приближение, безусловно, осознавалось в русском обществе) есть дело немаловажное и по сути своей глубоко патриотическое. Сам Сперанский позднее с гордостью скажет (в письме Александру) о своем плане: “План финансов и все операции, на нем основанные, всегда выдержат с честью самое строгое исследование всех истинных государственных людей не только у нас, но и во всех просвещенных государствах. Не словами, но математическим счетом можно доказать, что если бы в свое время он не был принят, то не только вести настоящую войну, но и встретить ее было бы не с чем. И тот же план, в обширных его применениях, может еще доставить важные пособия в тех затруднениях, кои обыкновенно открываются после войны” [9 “План государственного преобразования графа М. М. Сперанского”.... , с. 344]. Во второй половине 1810 года много сил Сперанский отдает вопросам внешней торговли. “Беспорядочный тариф, не ведавший никакой системы, вывозные пошлины, стеснявшие экспорт и тормозившие национальное производство, стеснительные условия навигации, заставлявшие иностранные суда избегать русские порты, — все это было по достоинству оценено Сперанским”, — пишет один из его биографов [10 Южаков С. Н. Указ, соч. , с. 46. ]. В результате совещаний с представителями купечества и консультаций с Н. С. Мордвиновым и министром внутренних дел О. П. Козодавлевым Сперанский пришел к выводу о необходимости полной“смены всех во внешней торговле, о необходимости перехода от фритредерства к протекционизму. Этого, действительно, тогда требовали национальные (политические и хозяйственные) интересы России. Подавляющее большинство современников не могло по достоинству оценить благодетельность и перспективность финансовой политики Сперанского. Из уст в уста передавалась кем-то брошенная фраза: “Дерет этот попович кожу с народа; сгубит он государство”… Весьма дальновидной была и та линия, которую Сперанский пытался проводить в области внешней политики. И здесь им твердо отстаивались национальные интересы России. Вот как оценивает его деятельность в области внешней политики С. Н. Южаков, исследователь достаточно объективный: “Не менее независимой от всякого франкофильства была та иностранная политика, проводником которой был Сперанский в это время. Канцлер Румянцев и официальное русское представительство в Париже принадлежали к горячим сторонникам французского союза, который и был официальною внешнею основой русской международной политики; но для людей дальновидных, к которым принадлежал Сперанский, была ясна непрочность этого союза, и вечно колеблющийся нерешительный Александр старался удовлетворить обе стороны. Румянцев руководил официальною дружескою Франции русскою политикою, а Сперанский сосредоточивал в своих руках нити тайной политики, не доверявшей наполеоновской дружбе и зорко следившей за его отношениями, в то время атташе при русском посольстве в Париже, находился в постоянных отношениях со Сперанским, через которого Александр в глубокой тайне недоверчиво следил за своим могущественным союзником” [11 Южаков С. Н. Указ, соч. , с. 47].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7