Спуск был неимоверной радостью. Зелень! Серебро рек! Многолюдные селения, виноградники, цитрусовые, разгар роскошного лета! После Альп в живых остался лишь каждый третий участник похода. Но оставшиеся, воспрянув духом, думали, что все горести уже позади. В этом изобильном краю их, конечно, обласкают и откормят.
Но не тут-то было. Италия встретила их нескрываемой ненавистью. Ведь явились те, чьи отцы терзали набегами эти изобильные земли, оскверняли святыни и грабили города. Вспомним мощи "Трех королей Востока", которые увез из Милана Фридрих Барбаросса. Поэтому в итальянские города "германских змеенышей" не пускали. Милостыню подавали только самые сердобольные, да и то тайком от соседей. Едва три–четыре тысячи детей дошли до Генуи, воруя еду по пути и обирая плодовые деревья. [22 В. Задорожный “Игра, ставшая трагедией”. “Атеистические чтения”. М. , Издательство политической литературы, 1990г. , № 20. ] В субботу 25 августа 1212 г. (единственная дата в хронике похода, с которой согласны все летописи) изнуренные подростки стояли на берегу генуэзской гавани. Два чудовищных месяца и тысяча километров позади, схоронено столько друзей, и вот – море, и до святой земли рукой подать. Как же они собирались пересечь Средиземное море? Откуда собирались раздобыть деньги на корабли? Ответ прост. Ни корабли, ни деньги им не нужны. Море– с божьей помощью – должно расступиться перед ними. С первого дня агитации за поход ни о каких кораблях и деньгах речи не шло. Перед детьми был сказочный город –богатая Генуя. Воспрянув духом, они снова высоко подняли оставшиеся знамена и кресты. Николас, который в Альпах лишился повозки и шел теперь со всеми вместе пешком, вышел вперед и произнес пламенную речь. Ребята с прежним энтузиазмом приветствовали своего вождя. Пусть они были босы и в лохмотьях, в ранах и струпьях, но они дошли до моря– самые упрямые, самые сильные духом. Цель похода – святая земля – совсем близка. Отцы свободного города приняли делегацию детей во главе с несколькими священниками (в прочие моменты похода роль взрослых наставников хронистами замалчивается, вероятно, из-за нежелания компрометировать церковников, поддерживавших эту нелепую затею). Дети не просили кораблей, они испрашивали лишь позволения переночевать на улицах и площадях Генуи. Отцы города, обрадовавшись, что у них не просят ни денег, ни кораблей, позволили ребятам остаться на неделю в городе, а затем советовали им возвращаться подобру-поздорову в Германию.
Участники похода живописными колоннами вошли в город, впервые за многие недели снова упиваясь всеобщим вниманием и интересом. Горожане встретили их с нескрываемым любопытством, но в то же время настороженно–враждебно.
Однако дож [Дож – глава Генуэзской республики. ] и сенаторы передумали: никакой недели, пусть завтра же убираются из города восвояси! Чернь была решительно против присутствия в Генуе маленьких германцев. Правда, папа благословил поход, но вдруг эти дети выполняют коварный замысел германского императора. С другой стороны, генуэзцам не хотелось выпускать из рук такое количество дармовой рабочей силы, и детям было предложено остаться в Генуе навсегда и стать добрыми гражданами свободного города.
Однако участники похода отмахнулись от казавшегося им нелепым предложения. Ведь завтра– в путь через море!
Утром колонна Николаса во всей красе выстроилась у кромки прибоя. Горожане столпились на набережной. После торжественной литургии, распевая псалмы, отряды двинулись навстречу волнам. Первые ряды вошли в воду по колени.... по пояс.... И замерли в оторопи: море не желало расступаться. Господь не сдержал своего обещания. Новые молитвы и гимны не помогали. Время шло. Солнце поднималось и припекало.... Генуэзцы, пересмеиваясь, расходились по домам. А дети все не спускали глаз с моря и пели, пели – до хрипоты.... Срок разрешения на пребывание в городе истекал. Надо было уходить. Несколько сот потерявших надежду на успех похода подростков ухватились за предложение городских властей поселиться в Генуе. Юношей из знатных семей приняли в лучшие дома как сыновей, прочих– разобрали в услужение.
Но самые упрямые собрались в поле невдалеке от города. И стали совещаться. Кто знает, где господь положил открыть им дно моря, –может, и не в Генуе. Надо идти дальше, искать то место. И лучше умереть в солнечной Италии, чем вернуться побитыми собаками на родину! А страшнее позора – Альпы.... Сильно поредевшие отряды незадачливых юных крестоносцев двинулись дальше на юго-восток. О дисциплине больше не было и речи, шли группами, точнее, шайками, силой и хитростью добывая пропитание. Николас больше хронистами не упоминается – может, осел в Генуе. Орда подростков достигла наконец Пизы. То, что их выдворили из Генуи, было отличной рекомендацией для них в Пизе, городе, соперничавшем с Генуей. Море и тут не расступилось, но жители Пизы в пику генуэзцам оснастили два корабля и отправили на них какую-то часть детей в Палестину. В хрониках имеется глухое упоминание о том, что они благополучно достигли берега святой земли. Но если это и случилось, они, вероятно, вскоре перемерли от нужды и голода– тамошние христиане сами едва–едва сводили концы с концами. Ни о каких встречах детей–крестоносцев с мусульманами хроники не упоминают. Осенью несколько сотен германских подростков добрались до Рима, нищета и заброшенность которого после роскоши Генуи, Пизы и Флоренции поразила их. Папа Иннокентий III принял представителей маленьких крестоносцев, похвалил, а затем пожурил их и велел возвращаться домой, запамятовав, что их дом – в тысяче километров за проклятыми Альпами. Затем по приказу главы католической церкви дети целовали крест, что, "прийдя в совершенный возраст", непременно закончат прерванный крестовый поход. Теперь худо–бедно папа имел несколько сотен крестоносцев на будущее. Немногие участники похода решились на возвращение в Германию, большинство из них поселились в Италии. До родины дошли единицы –через многие месяцы, а то и годы. По своему невежеству они даже не умели толком рассказать, где побывали. Детский крестовый поход вылился в своего рода миграцию детей – рассеяние их по другим областям Германии, Бургундии и Италии. Вторую германскую колонну, не менее многочисленную, чем колонна Николаса, постигла такая же трагическая судьба. Те же тысячи смертей на дорогах– от голода, быстрых течений, хищных зверей; тяжелейший переход через Альпы –правда, через другой, но не менее губительный перевал. Повторялось все. Только неубранных трупов позади осталось еще больше: общего руководства в этой колонне почти не было, поход уже через неделю превратился в кочевку неуправляемых орд голодных до озверения подростков. Монахи и священники с большим трудом собирали детей в группы и кое-как обуздывали, но это – до первой драки за подаяние. В Италии детей угораздило сунуться в Милан, который за пятьдесят лет еле-еле оправился от набега Барбароссы. Оттуда они еле унесли ноги: миланцы травили их собаками, как зайцев.
Море не расступилось перед малолетними крестоносцами ни в Равенне, ни в других местах. Лишь несколько тысяч детей добрели до самого юга Италии. Они уже прослышали о решении папы остановить поход и задумали обмануть понтифика и уплыть в Палестину из порта Бриндизи. А многое просто по инерции брели вперед, ни на что не надеясь. На крайнем юге Италии в тот год была чудовищная засуха –урожай погиб, голод был такой, что, по свидетельству хронистов, "матери пожирали своих детей". Трудно даже представить, чем могла питаться германская детвора в этом пухнувшем от голода враждебном им краю. [23 В. Задорожный “Игра, ставшая трагедией”. “Атеистические чтения”. М. , Издательство политической литературы, 1990г. , № 20. ] Тех, кто чудом остался жив и добрался до Бриндизи, ждали новые злоключения. Горожане определили участвовавших в походе девочек в матросские притоны. Двадцать лет спустя хронисты станут удивляться: отчего в Италии так много белокурых голубоглазых проституток? Мальчиков хватали и обращали в полурабов; оставшимся в живых отпрыскам знатных родов повезло, конечно, больше – их усыновили. Архиепископ Бриндизи попытался остановить этот шабаш. Он собрал остатки маленьких страстотерпцев и.... пожелал им приятного возвращения в Германию. Самых фанатичных "милосердный" епископ усадил на несколько суденышек и благословил на безоружное завоевание Палестины. Снаряженные епископом посудины затонули едва ли не в виду Бриндизи. Глава 3. Крестный путь французских детей.
Более чем тридцать тысяч французских ребят вышли тогда, когда германские дети уже замерзали в горах. Торжественности и слез при проводах было не меньше, чем в Кельне.
В первые дни похода накал религиозного фанатизма среди подростков был таким, что они не замечали никаких трудностей пути. Святой Стефан ехал в наилучшей повозке, устланной и крытой дорогими коврами. Рядом с повозкой гарцевали малолетние высокородные адъютанты вождя. Они с удовольствием носились вдоль походных колонн, передавая поручения и приказы своего кумира. Стефан тонко улавливал настроение массы участников похода и по необходимости обращался к ним на привалах с зажигательной речью. И тогда вокруг его повозки творилось такое столпотворение, что в этой толчее одного–двоих малышей непременно калечили или затаптывали насмерть. В таких случаях наспех сооружали носилки или рыли могилу, скороговоркой творили молитву и спешили дальше, помня о жертвах до первого перекрестка. Зато долго и оживленно обсуждали, кому повезло разжиться клочком одежды святого Стефана или щепкой от его повозки. Эта экзальтация захватила даже тех детишек, которые бежали из дома и присоединились к крестоносному "воинству" вовсе не по религиозным мотивам. У Стефана голова шла кругом от сознания своей власти над сверстниками, от непрестанного восхваления и беспредельного обожания. Трудно сказать, был ли он хорошим организатором – скорее всего движением отрядов руководили сопровождавшие детей священники, хоть хроники об этом умалчивают. Невозможно поверить тому, что горластые подростки могли без помощи взрослых управиться с тридцатитысячным "воинством", разбивать в удобных местах лагеря, организовывать ночевки, давать отрядам по утрам направление движения надень.
Пока юные крестоносцы шли по территории родной страны, население везде принимало их гостеприимно. Дети если и умирали в походе, то почти исключительно от солнечных ударов. И все-таки постепенно усталость накапливалась, дисциплина ослабевала. Чтобы поддерживать энтузиазм участников похода, ежедневно приходилось лгать, что к вечеру отряды прибудут к пункту назначения. Завидев вдали какую–нибудь крепость, дети возбужденно спрашивали друг друга: "Иерусалим? " Бедолаги забывали, а многие и просто не знали, что достичь "святой земли" можно, лишь переплыв море.
Миновали Тур, Лион и пришли в Марсель почти в полном составе. За месяц ребята прошли пятьсот километров. Легкость маршрута позволила им опередить германских детей и первыми достичь побережья Средиземного моря, которое, увы, не расступилось перед ними.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6