С 40-х годов XIV в. для Московского княжества усилилась опасность со стороны северо-восточной окраины, где сложилось Суздальско-Нижегородское княжество. При суздальском князе Константине Васильевиче к основной территории Суздальской земли были присоединены Городец и Нижний Новгород, входившие ранее в состав земель Великого князя владимирского. Так образовалась территория великого княжества Суздальско-Нижегородского.
После смерти Семёна Ивановича суздальский князь Константин Васильевич впервые заявил права на великое княжение владимирское. Но первое выступление суздальско-нижегородского князя, поддержанное новгородским боярством, кончилось торжеством его московского соперника, Ивана Ивановича, на сторону которого стала золотоордынская власть. Весьма вероятно, что возможное объединение Суздальско-Нижегородского княжества с владимирской территорией и с Новгородом, а также усиление его связей с Литвой вызвали в Орде тревогу за своё положение в русских землях, что и могло побудить хана отдать предпочтение московскому князю.
В Рязанском княжестве правившие во время малолетства князя Олега Ивановича рязанские бояре, воспользовавшись тем, что Москва была опустошена эпидемией чумы, перешли в наступление против неё и отняли одну из захваченных еще князем Даниилом волостей - Лопасну (в 1353 году).
Большим препятствием к объединению княжества и прекращению феодальных войн было рязанское боярство, которое не только не хотело подчиняться власти своих рязанских князей, но и с большим неодобрением смотрело на рост княжеской власти в Москве, сумевшей превратить значительную часть своего боярства в послушных себе слуг. Не случайно часть московского боярства ещё при Семёне Гордом бежали в Рязань.
Экономические и политические успехи Москвы создавали прочную базу для усиления тех социальных элементов, которым была необходима крепкая княжеская власть. Москва крепла вопреки желаниям золотоордынских ханов, которые уже не могли закрывать глаза на очевидный факт политического подъёма и усиления Московского княжества. Опасность для Орды увеличивалась и потому, что в самой Орде происходил в это время процесс распада государства на отдельные самостоятельные части, ослаблявший военную мощь Орды.
После насильственной смерти хана Джанибека в 1357 году кончилось время политического подъёма Золотой орды. Дальнейшая история золотоордынского государства начинается кровавой борьбой за сарайский престол. Если даже в пору наибольшего расцвета Золотая орда не могла не опасаться усиления московской Великокняжеской власти, то такие опасения становились еще более реальными при утрате Ордой прежнего единства. С другой стороны, частая смена ханов придавала ордынской политике в русских делах очень неустойчивый характер, а это облегчало вмешательство русских князей в династическую борьбу в Сарае. Русский народ, никогда не прекращавший своей борьбы с Ордой, постепенно стал переходить к мощному организованному выступлению против татаро-монгольского ига. Один из важнейших этапов в истории объединения русских земель вокруг Москвы и создания единого Русского государства охватывает время со второй половины XIV до второй четверти XV вв. В это время окончательно определяется значение Москвы в качестве столицы формирующегося Русского централизованного государства. Политические столкновения происходят между ограниченным числом наиболее сильных феодальных княжеств, причём уже совершенно отчётливо определяется победа Москвы как основы общерусского единства. Москва в качестве национального центра русского народа возглавляет его борьбу против монголо-татарского ига и литовской агрессии. И в княжение Дмитрия Донского русский народ одерживает блестящую победу над татарскими полчищами на Куликовом поле. Глава 2. Краткая биография Дмитрия Донского.
Несомненно, стоит признать, что Дмитрий Иванович, впоследствии прозванный Донским, был одним из главных, а то и главным освободителей Руси от монголо-татарского ига, предводителем русского освободительного движения. Именно после его весьма блистательной победы над ханом Мамаем и всеми татарскими войсками на Куликовом поле в 1380 году русский народ почувствовал, что может быть свободным, почувствовал себя независимым. И даже несмотря на захват Москвы ханом Тохтамышем в 1382 году, народ чувствовал себя способным сопротивляться тиранам, чувствовал себя полунезависимым вплоть до 1480 года, когда русские войска под предводительством Ивана ? ?? окончательно сбросил ненавистное ярмо—монголо-татарское иго. Но в чём секрет той смелой решительности, благоразумия и осторожности, какие всегда были в Дмитрии? Был ли он так талантлив с рождения или же весь секрет—в воспитании? Для разрешения этого вопроса следует обратиться и подробно изучить его биографию, выдержки из которой приведены ниже.
Год рождения будущего Великого князя точно не известен, известно только, что он родился около 1350 года; год смерти— 1389. Дмитрий Иванович прожил сравнительно недолгую жизнь —около 40 лет, из которых он правил 30. Первый раз Дмитрий, сын тогда правившего Ивана ? ? Ивановича, по прозванию Красный, заставил говорить о себе в 1358 году. Тогда митрополит Алексий приехал из Орды, где добился от тогда правившего хана Бердибека по прозванию Тигр (который убил родного отца и 12 братьев) отмены новой подати и исходатайствовал милость для государства и церкви. Когда все называли Алексия своим ангелом-избавителем, восьмилетний Дмитрий, в котором расцветала надежда отечества, умилённый знаками всеобщей любви к Алексию (все стремились поцеловать ему не руку—хотя бы краешек его одежды), говорил ему с необыкновенной силой для своего столь юного возраста младенческим, нежным голосом: "о владыко! ты даровал намжитие мирное; чем изъявим тебе свою признательность? " Крупные слёзы катились по лицу малютки и показывали, сколько чувствительности, сколько любви к народу уже было в детском сердце его. Митрополит с восхищением обратил взор свой на небо, к престолу Божию: святая душа его предвидела будущую славу прекрасного младенца и благословляла минуту его рождения. Столь рано открылась в Дмитрии чувствительность к заслугам и к благодеяниям государственным. Но в середине X? V века на Руси царил беспорядок и сумятица. Мятежи царили также и в Орде. Один из полководцев, Хидырь, убил хана Навруса и сделался Великим Ханом. Но когда Дмитрий Иванович, Андрей Нижегородский и Константин Ростовский поехали в Орду с данью, Хидырь уже плавал в своей крови, умерщвлённый собственным сыном Темихоржою. На седьмой день после этого тёмник Мамай убил Темихоржу и назвал ханом некоего Авдула. Явились и другие цари. Они резались между собой в ужасном остервенении; тысячи падали в битвах или гибли в степях от голода. Князья же наши не знали, кто останется угнетателем Руси и спешили удалиться от театра убийств. Некоторые были ограблены в столице ханской, другие на обратном пути, и едва спасли жизнь свою. А Урус, бывший в то время царём, вздумал без всякой особенной причины сделать великим князем Дмитрия Константиновича Суздальского, сына князя Ростовского, который никакими особенными достоинствами и делами не заслужил столь важное отличие. Все русские удивились этому: все знали, что это достоинство принадлежало князьям московским.
Юный Дмитрий Иванович (Московский) также находился в Орде, но успел выехать оттуда ещё до мятежа. Маленький Дмитрий выехал из Орды с непременным намерением отнять у Дмитрия Константиновича не принадлежавшее ему достоинство и заслужить его славными делами и победами. Эта мысль очень крепко поселилась в детском уме смелого мальчика. Мать его, великая княгиня Александра, митрополит Алексий и все верные бояре, любившие отечество и предвидевшие славу его от величия князей московских, старались поддержать эту внушённую Богом мысль маленького героя, и через два года он был так неустрашим, что объявил себя великим князем и звал Дмитрия Константиновича, жившего всё время своего княжения в прежней столице Руси, Владимире-Залесском, на суд хану. Это было в то самое время, когда несколько ханов царствовали в Кипчакской Орде, но русские почитали законным того, кто жил в Сарае.
Итак, бояре московские вместе с Суздальскими отправились к ордынскому Муруту, которого такая честь, вероятно, удивила: угрожаемый со всех сторон опасностями, теснимый свирепым Мамаем, и будучи на троне Батыевом только призраком могущества, имел ли он право располагать иными державами?
Однако Мурут признал малолетнего Дмитрия Ивановича главой князей российских. Но князь Суздальский не уважил его суда и не хотел выехать ни из Владимира, ни из Переяславля Залесского. Все бояре московские, одушевленные ревностью, сели на коней и выступили под начальством трёх юных князей. Дмитрий Константинович, зная, что князем московским был почти младенец, никак не ожидал, чтобы москвичи осмелились идти против него, и, не приготовившись к сражению, принуждён был бежать из Переславля и уступить престол Великокняжеский маленькому сопернику своему. Государи русские ещё не короновались тогда в Москве, но в прежней столице—Владимире. Дмитрий Иванович также поехал туда, с обыкновенными обрядами сел на трон Андрея Боголюбского во Владимире, прожил там несколько дней после коронования и возвратился в Москву, где распустил своё войско, не желая преследовать неприятеля, который остался княжить в наследственном уделе своём. Таким образом, слабая рука двенадцатилетнего отрока взяла в руки бразды правления государством раздробленным, теснимым извне, возмущаемого междоусобиями внутри. Иван Калита и Симеон Гордый начали спасительное дело единодержавия; Иван Кроткий и Дмитрий Суздальский остановили его успехи и снова дали частным владетелям надежду быть независимыми от престола великокняжеского. Надлежало поправить всё расстроенное этими двумя князьями и действовать с тем осторожным благоразумием, с той смелой решительностью, какими не многие государи славятся в истории. Природа одарила внука Калиты важными достоинствами, но требовалось немало времени для проведения их в зрелость, и государство успело бы между тем погибнуть, если бы провидение не даровало Дмитрию мудрых советников, воспитавших и юного князя, и вместе с ним— величие Руси. Удостоенный ярлыка от Мурута, желая господствовать безопаснее, Дмитрий искал благосклонности и в другом хане, Авдуле, сильном мамаевым войском. Посол этого хана явился ? милостивой грамотой, и Дмитрий долженствовал вторично ехать во Владимир, чтобы принять оную согласно с древними обрядами. Хитрость эта была бесполезная: угождая обоим ханам, Великий хан оскорблял и того, и другого, по крайней мере, утратил милость Сарайского, и возвратясь в Москву, сведал, что Дмитрий Константинович опять занял Владимир, ибо Мурут прислал ему с сыном бывшего властителя Белозёрского, Иваном Фёдоровичем, и с тридцатью слугами ханскими ярлык на великое княжение. Но гнев ханский уже не казался гневом небесным: юный внук Калитин осмелился презреть его, выступил с полками, через неделю осадил его в Суздале, и в доказательство великодушия позволил ему там властвовать как своему присяжнику.
В это время Дмитрий Иванович лишился брата и матери. Тогда он с двоюродным братом своим, Владимиром Андреевичем, заключил договор, выгодный для них обоих. Митрополит Алексий был свидетелем и держал в руках крест: юные князья, окружённые боярами, приложились к нему, дав клятву, которая состояла в том, чтобы любить, уважать и помогать друг другу в военных походах. Притом Владимир Андреевич обязался доставлять Дмитрию Ивановичу дань ханскую. В конце 1366 года, когда Дмитрию шёл семнадцатый год, он женился на дочери своего бывшего соперника Дмитрия Суздальского, которую звали Евдокия. Пир справляли в Коломне, между Нижним Новгородом и Москвой: Дмитрию ехать в Нижний справлять свадьбу у тестя было негоже, так как Москва выше Нижнего. Но и старику тестю ехать к юному зятю было бы обидно для Нижегородского княжества. Оба соблюдали своё достоинство.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
