друг другу или неродственных, протославянских или ставших славянами лишь с течением времени, в славянские”. Говоря о концепции В. В. Мавродина 30—40-х годов, следует отметить, что в его работах середины 40-х годов уже ощущается отход от яфетического учения Н. Я. Марра. Многие положения этногенетической позиции В. В. Мавродина близки к домарровским концепциям дореволюционной русской исторической школы. Соединение с ними новейших археологических данных, представленных в трактовке М. И. Артамонова и П. Н. Третьякова, находившихся под сильным влиянием марровского “учения”, придавало в целом стройной концепции В. В. Мавродина некоторую эклектичность. * * *

Разработка этногенетической позиции П. Н. Третьякова продолжалась в течение 40-х годов. Ее раскрытию была посвящена вышедшая в 1948 г. научно-популярная книга П. Н. Третьякова“Восточнославянские племена”15. В конце 40-х—начале 50-х годов, привлекая материалы польских и чешских археологов, П. Н. Третьяков продолжает вести полемику со сторонниками прикарпатской прародины славян и миграциив Восточную Европу. Он утверждает, что формирование протославян шло на обширной территории от Вислы до Среднего Днепра и процесс этот восходил к культуре “шнуровой керамики” и даже земледельческо-скотоводческим племенам энеолита. В I тыс. до н. э. , по мнению П. Н. Третьякова, уже складывался раннеславянский этнический массив, делившийся на три части: западную (Висла и Одер), северную (верховья Днепра) и юго-восточную (Средний Днепр, Побужье, Поднестровье). Потомки славян северной и юго-восточной частей области раннего славянства в будущем составили ядро древнерусской народности. Предков восточных славян П. Н. Третьяков был склонен искать среди некоторых племен Скифии (скифы-пахари, скифы-земледельцы, невры, меланхлены и др. ). Непосредственными потомками их явились создатели культуры полей погребений, в славянской принадлежности которой он тогда не сомневался и которая, по его мнению, непосредственно смыкалась со средневековым славянством. Зарубинецкая и черняховская культуры являлись двумя этапами развития культуры славян, причем с III по VII в. н. э. шел процесс классового расслоения и возникали “первые побеги славянской государственности” склавинов и антов. П. Н. Третьяков отрицает расселение восточных славян на север и указывает на обратный процесс — продвижение с севера на юг. В период Балканских войн восточные славяне — анты заселили восточную часть Балканского полуострова. П. Н. Третьяков считает, что росы “в это время оставались в тени”, пребывая на Днепре и к востоку от него. Они составляли вторую волну “вступающего в политическую историю восточного славянства”, после антов. П. Н. Третьяков полагает, что восточные славяне “Повести временных лет” являлись обширными племенными объединениями, конфедерациями племен, “примитивными народностями или народцами”. В основу периодизации этногенеза славян П. Н. Третьяков, ставит принцип социально-экономической обусловленности этногонического процесса, что соответствует материалистическому пониманию исторического процесса в целом. Книга П. Н. Третьякова “Восточнославянские племена” содержала целостную концепцию славянского этногенеза. * * *

В конце 30-х годов были закончены “Киевская Русь” Б. Д. Грекова, “Очерки истории Левобережной Украины” В. В. Мавродина, появились посвященные этнической истории восточных славян работы Н. С. Державина, Б. А. Рыбакова, А. В. Мишулина. Самым значительным трудом, оказавшим наибольшее влияние на сложение представлений о начальном периоде восточнославянской истории в 40—50-е годы, явилась монография Б. Д. Грекова16, где впервые проблема славянского этногенеза выступила в тесной связи с проблемами экономического и социального развития Киевского государства. Б. Д. Греков широко использовал фактические данные и этногенетические построения археологов. Каждая новая редакция книги дополнялась новыми фактами, почерпнутыми из археологического арсенала. Этногенетическая позиция Б. Д. Грекова была в основе своей ярко автохтонистской. В ней наиболее полно проявился синтезтрех направлений в исследовании восточнославянского этногенеза — направления, ведшего свое происхождение от старой русской антинорманистской школы Д. И. Иловайского - И. Е. Забелина, направления, основанного на археологическом материале Среднего Поднепровья, восходящего к работам В. В. Хвойки, и направления, возникшего на основании “яфетической” теории Н. Я. Марра. Общей платформой для всех трех направлений являлось признание автохтонности славян в Восточной Европе в максимально широких формах начиная с неолита. Касаясь проблемы восточнославянского этногенеза и ранних этапов этнической истории восточных славян, Б. Д. Греков на первый план постоянно выдвигает вопрос о культурной, а не чисто этнической преемственности. Он стремится подчеркнутьстоль важную для раскрытия общей цели его исследования мысль о том, “что вся предшествующая Древнерусскому государству общественная и политическая жизнь народов юга нашей страны связана с последующими событиями, развернувшимися на той же территории”. Настаивая на южном варианте происхождения Руси, академик Б. Д. Греков пишет своей монографии“Киевская Русь”: “Нам известен южный народ, под именем Рос. Этот народ называет и Лев Диакон. Сюда же надо отнести известных тоже на юге роксолан, возможно росалан. О том же говорит так называемый псевдо-Захария, писавший в 555 г. Ему был известен южный народ рус (рос), живший на северо-западе от Нижнего Дона, то есть приблизительно в Приднепровье: “Народ, амазонкам соседний, суть рос – люди, наделенные членами тела больших размеров”. Не случайно и Волга называлась Рось, и в устье Дона стоял город Росия. Мы знаем целый ряд южных рек, связанных по названию с этим именем“рос”: Оскол-Рось, Рось – приток и Днепра и Нарева, Росна на Волыни и много других. Корень “рос” и “рус”в топонимике Прикарпатья и Закарпатья говорит несомненно о Руси южной. Спор идет лишь о том, с какого времени появился этот корень в топонимике Прикарпатской и Закарпатской территорий.

Можно нисколько не сомневаться, что IX в. застает уже название народа “русь” на юге и юго-востоке нашей страны существующим без всякого участия варягов. Очевидно, эту южную Рос имел ввиду и константинопольский патриарх Фотий как в своих проповедях 860 г. , так и в своем“Окружном послании”866 г. , когда говорил о нашествии этого народа на Византию. Он называет этот народ то“Рос”, то скифами. “Рос”или скифы рисуются Фотием большим, всем известным народом, за последнее время усилившимся благодаря завоеванию соседних народов”.

    * * *
    Представления Б. Д. Грекова о процессе восточнославянского

этногенеза были близки взглядам Б. А. Рыбакова, ранние работы которого в значительной степени способствовали окончательному оформлению этногенетической позиции Б. Д. Грекова. Уже в своей первой крупной работе, посвященной вопросу истории племени радимичей, Б. А. Рыбаков выступил против миграционистских концепций А. А. Шахматова. Он переносит центр тяжести в этногенетическом исследовании с летописного материала на археологический. Племя радимичей, подобно близким по культуре племенам вятичей и северян, возникло, как полагает Б. А. Рыбаков, вследствие распадения этнографического единства, существовавшего до IX в. на тех же местах, где летописец фиксирует эти племена. Причину распадения этого единства Б. А. Рыбаков видит в развитии экономических и социальных отношений, которые привели к началу формирования обособленных племен. Здесь же Б. А. Рыбаков высказывает мысль о том, что период существования единого этнического массива, включавшего будущие летописные племена, совпадает с периодом распространения археологических памятников, отнесенных А. А. Спицыным ко времени антов17. В серии последующих работ Б. А. Рыбаков развивает

многие из этих положений. Метод картографирования, широко примененный Б. А. Рыбаковым при исследовании этногенетической проблемы, привел его к заключению, что “почти во все исторические эпохи в пределах исторических границ восточного славянства постоянно выделяется один и тот же район в качестве устойчивого географического целого”, и таким районом является Среднее Приднепровье17. Среднеднепровскую культуру III — VII вв. , характеризующуюся высоким уровнем специализированного ремесла, экономического и социального развития населения Б. А. Рыбаков определяет как культуру племени полян. Они, по его мнению, являлись ядром антского племенного союза, который особенно усилился в VI в. , в период интенсивного движения приднепровских антов на юг, в Византию. Анты, полагает Б. А. Рыбаков, — это те восточнославянские племена, которые занимали “широкую лесостепную полосу oт пpaвого берега Днепра до Дона, объединенную не только однородностью природных условий, но и общностью материальной культуры в VI – VIII вв. ”. Антскому периоду предшествует период IV—V вв. , который характеризуется культурой полей погребальных урн (черняховская культура), представляющей вещественные остатки венедов. Б. А. Рыбаков стремится, используя памятники материальной культуры “венедского” и “антского” периодов, связать историю Среднего Приднепровья, Киевщины и Поросья “в один непрерывный процесс от первых веков нашей

эры до расцвета Киевской Руси”. Б. А. Рыбаков отмечает “точки соприкосновения культуры Киевской Руси со скифским миром”

и подчеркивает, что “историю русских приднепровских областей следует начинать с глубокой древности”.

Разработке теории этногенетического процесса и конкретно разработке проблемы восточнославянского этногенеза в 40-е годы большое внимание уделял А. Д. Удальцов18. Основным источником этногенетических изысканий А. Д. Удальцова являлись произведения греко- и латиноязычных писателей, богато насыщенные данными по этнонимике, топонимике и ономастике окружающих античное Средиземноморье варварских народов и племен. При анализе этих данных А. Д. Удальцов руководствовался основными идеями Н. Я. Марра, его этногенетическая позиция представляла позицию сторонника крайнего автохтонизма. У истоков этногенеза индоевропейцев, равно как и семито-хамитов н урало-алтайцев, А. Д. Удальцов вслед за Н. Я. Марром помещал “яфетические племена с древней языковой общностью”, которые “трансформировались” в индоевропейцев в ходе многочисленных “языковых скрещений”, “взрывов”, смены “стадий”. Областью славянского этногенеза А. Д. Удальцов считал обширную территорию от Среднего Дуная и Одера до верховьев Волги и Оки, на которой в древнейшие исторические временаобитали “наполовину еще яфетиды, наполовину индоевропейцы”, иллирийцы, фракийцы, венеты, сколоты (скифы) и другие племена. Эти племена, скрещиваясь друг с другом в процессе общественно-исторического развития, “мало-помалу давали начало единой славянской народности с местными особенностями”. “Раньше всего ядро протославянской народности складывается на территории Украины и Белоруссии, в бассейне Среднего Днепра и Припяти”. В создателях трипольской культуры, в скифах (сколотах и паралатах), алазонах, неврах и других известных античным авторам племенах он усматривает протославян. Этническое сближение южной антской ветви восточного славянства с северной (словено-кривичской) и средней (венетской) привело, по его мнению, к сложению восточнославянской народности. Взгляды Л. Д. Удальцова оказывали в 40-е годы заметное влияние на работы многих исследователей, в том числе Б. Д. Грекова, Б. А. Рыбакова, В. В. Мавродина, П. Н. Третьякова, М. И. Артамонова.

    * * *

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5