Российский солдат, как и европейский призывник, поднимался на войну покорно, но без всякого воодушевления и без всякого сознания необходимости великой жертвы. Кто такие сербы, не знал почти никто, кто такие славяне– было также темно, а почему немцы из-за Сербии вздумали воевать – было совершенно неизвестно. Офицерский корпус российской армии с началом войны вырос вдвое –до 80 тысяч, а всего в общей сложности к 1917 году в офицеры было произведено 220 тысяч человек, или почти вся годная к военной службе интеллигенция. [8 Волков С. На углях великого пожара. М. , 1990. стр. 52-53. ] Состав кадровых офицеров имел достаточно основательную теоретическую и практическую подготовку, но проявлению способностей начальствующего состава мешали система протекционизма, влияние членов царской фамилии при назначении на командные посты, непреклонное соблюдение принципов старшинства, сословной, национальной замкнутости. “Этими обстоятельствами, – писал А. И. Деникин, –объясняется ошибочность первоначальных назначений: пришлось впоследствии удалить четырех главнокомандующих (из них один, правда, временный, оказался с параличом мозга.... ), нескольких командующих армиями, много командиров корпусов и начальников дивизий”. [9 Деникин А. И. Очерки русской смуты // Вопросы истории. 1990. стр. 130] Большая часть офицеров, особенно нового призыва, разделяла с солдатами все невзгоды военных бедствий и злоключений, шла рядом и даже впереди солдат и умирала так же, как они, безотказно и безропотно, выполняя свой ратный долг. Однако нередко командиры первого, кадрового, призыва сохраняли кастовую нетерпимость, классовую отчужденность, использовали в обращении с солдатами рукоприкладство, постановку под ружье и иные унизительные наказания. Неизвестный солдат писал 2 октября 1915 года своему приятелю: “.... с течением времени процент телесных наказаний с ужасающей быстротой распространился в армии.... секут за то, что вздумается, за самые ничтожные пустяки, часто совершенно безвинных, а то и просто по прихоти начальства. Мы знаем такие роты, батареи и команды, где мало есть телесно ненаказуемых и поголовно битых начальниками”.
Ставке летом 1915 года пришлось даже напомнить о допустимости порки только в отношении“особо порочных”солдат. А несколькими месяцами позже царь, заняв пост главнокомандующего, узаконил применение порки в армии. [10 Минц И. И. , История Великого Октября. М. , 1977. стр. 362, 363. ]
Что касается военно-технической оснащенности русской армии, то она была вполне сопоставима с другими странами, в отдельных областях и по ряду видов боевой техники совершенно им не уступала к началу войны (например, русская армия превосходила армии союзников по числу действующих самолетов, средствам связи, количеству полевых орудий и боеприпасов). С другой стороны, Россия так и не смогла наладить производство зенитных орудий, минометов, танков, ручных пулеметов.
К тому же имеющиеся мощности в промышленности были рассчитаны на кратковременную, максимум полугодовую, продолжительность войны, а затяжной ее характер породил острый недостаток вооружения. Так, в первый период войны фронт требовал не менее 600000 винтовок в месяц, а в августе - декабре 1914 года было изготовлено лишь около 134000. Месячная потребность в пулеметах (станковых и ручных) определялась в 800 штук, а промышленность во второй половине 1914 года выпустила всего 860. Производство снарядов для трехдюймовых орудий за военные месяцы 1914 года составило 75000, в то время как их расход измерялся миллионами. [11 Маниковский. А. А. Боевое снаряжение русской армии в мировую войну. М. ; 1930. T. I. стр. 129, 154-157; Лященко П. И. История народного хозяйства СССР. М 1956. Т. II. стр. 616-618. ]
Недостаток вооружения подвигнул верховное командование на формирование особых гренадерских взводов, снабженных холодным оружием - шашками, тесаками, топорами с длинными топорищами.
Оценивая техническое оснащение, нужно признаться, что по сравнению с Германией российская армия значительно отставала и, конечно, недостаток технических средств мог восполняться только лишним пролитием крови.
Давая общую оценку боевых качеств русской армии, нельзя не согласиться с А. И. Деникиным: “Каков народ, такова и армия. И как бы то ни было, старая русская армия, страдая пороками русского народа, вместе с тем в своей преобладающей части обладала его достоинствами и, прежде всего необычайным долготерпением в перенесении ужасов войны; дралась безропотно почти три года; часто шли с голыми руками против убийственно высокой техники врагов, проявляя высокое мужество и самоотвержение”. [12 Деникин А. И. Очерки русской смуты. М. , 1991. стр. 27. ]
Ставка на боевые качества русского солдата занимала особое место в первоначальных планах войны России и ее союзников. Главное командование русской армии намеревалось, немедленно разгромив Австро-Венгрию, начать наступление против Германии, закончив войну в короткие, максимум в полгода, сроки взятием Берлина. Союзники, Англия и Франция, не без умысла распространяли легенду о“русском паровом катке”. Наивно и эгоистически они высказывали уверенность в том, что огромная русская армия с неисчислимыми резервами пополнения способна, подобно прессу, паровому катку, раздавить мощную в техническом отношении немецкую военную машину. В первые недели августа 1914 года, после поражения союзных войск в сражениях на франко-бельгийской границе, французское правительство умоляло Россию о помощи путем немедленного русского наступления на Германию, ибо немцы, быстро продвигаясь в глубь территории Франции, вплотную подошли к Парижу. Верное своим обязательствам русское командование вынуждено было пойти на смелый и в равной степени безрассудный шаг - изменить свои стратегические планы и начать наступление неотмобилизованной, неподготовленной русской армии в Восточной Пруссии.
Русские армии в Пруссии действовали разрозненно, к тому же уступая противнику в вооружении. Армия генерала Самсонова была окружена немцами при Сольдау и разгромлена. Значительные потери понесла и армия генерала Рененкампфа, в которую входили гвардейские кавалерийские полки, вынужденные противопоставлять шашки шквальному огню немецкой артиллерии.
Ценой гибели лучшей кадровой части русской армии удалось отвлечь два корпуса немецких войск с западного на восточный фронт. Благодаря этому французская армия получила возможность остановить натиск немцев и одержать победу на реке Марне.
Горечь поражений несколько смягчалась победой русской армии в Галицийской битве, закончившейся поражением австро-венгерской армии, потерявшей половину своего состава. Осенью 1914 года русские войска вышли на исходные позиции для вторжения в Германию. Однако 1915 год ознаменовался трагедией великого отступления. Собрав огромные силы, подавляющее количество артиллерии, австро-германские армии перешли в наступление, а русская армия вынуждена была отступать ввиду недостатка вооружения, снарядов, патронов и даже обуви. Весной русские войска оставили всю Галицию, часть Волыни, а летом - Польшу, Литву и Курляндию. Война шла на российских землях. Потоки беженцев устремились на восток, увеличивая продовольственные и транспортные затруднения внутри государства.
Потери России в живой силе были исключительно велики, а превосходство германской армии в боевой технике - очевидным. Воодушевление и вера в быструю победу начинали уступать моего раздражению и сомнениям.
Начало войны вызвало всплеск национального самосознания, естественное стремление россиян защитить свою Родину нашло выражение в призывах отразить“преступное наступление врага”. В день объявления войны тысячи рабочих, студентов, учителей, медиков, ремесленников, лавочников участвовали в патриотических манифестациях в российской столице, демонстративно переименованной из Санкт-Петербурга в Петроград. Правящие круги истолковывали патриотический подъем прежде всего как“союз царя с народом”, конец внутренним спорам, когда с началом войны “как волшебством было сметено революционное волнение в столице”. Даже многие социалисты разделяли эту версию, уверяя, будто в дни мобилизации вчерашние“забастовщики, воевавшие с полицией, превращаются в самых восторженных патриотов”. [13 газета "День", 1914. 24 июня. ] Видимо, отчасти прав Н. А. Бердяев, утверждая, что “национальное единство глубже единства классов, партий и.... других образований в жизни народов.... Судьба России бесконечно дороже классов и партий, доктрин и учений”.
В России с началом войны все буржуазно-помещичьи и буржуазные партии, заявив о своей полной солидарности с правительством, заняли оборонческие позиции. “Сейчас, - писала "Утро России" (орган московских промышленников), 20 июля 1914 - нет в России.... ни правых, ни левых, ни правительства, ни общества, а есть единый русский народ”. Отказались от оппозиции правительству и кадеты. Их ЦК звал отложить на время войны внутренние споры и добиваться“единения царя и народа”. Захватнический характер первой мировой войны и свое участие в ней буржуазные правительства и буржуазные партии пытались прикрыть ссылками на защиту свободы, культуры, независимости своих стран от попыток агрессии со стороны своих противников. Активная идеологическая обработка масс в духе шовинизма велась и в России. Оправдывая участие России в войне, лидер кадетов П. Н. Милюков в лекции“Война и малые народности” утверждал, будто “мы воюем для того, чтобы обеспечить права малых народностей и чтобы покончить с господством сильного над слабым”.
Война резко повысила спрос на оружие, военное снаряжение, медикаменты, а казенные государственные предприятия эти потребности удовлетворить не могли. П. П. Рябушинский, А. И. Гучков, Г. Е. Львов, включившиеся с первых дней войны в организацию санитарной службы, стали свидетелями острой нехватки в армии боеприпасов и вооружения и призывали к мобилизации частной промышленности на нужды войны.
По инициативе предпринимателей уже летом 1914 года в России были созданы Всероссийский земский союз (главноуполномоченный князь Г. Е. Львов), Всероссийский союз городов (главноуполномоченный кадет М. В. Челноков). Все они имели свои отделения на местах. Объединившись, они создали Союз земств и городов (Земгор), который имел годовой бюджет в 600 миллионов рублей обеспечивал фронт и госпитали продовольствием и медикаментами, организовывал для армии производство сапог, ботинок, шитье белья, закупал за границей хирургические инструменты и оборудование, создал 75 санитарных поездов, вывезших с фронта 2, 5 миллиона раненых и больных, частично занимался и боевым снабжением армии. В 1915 году был создан Центральный военно-промышленный комитет (ЦВПК). ЦВПК занимался распределением военных заказов среди предпринимателей, создавал на собственные средства военные предприятия, производящие снаряды, взрывчатые вещества, обозное имущество, саперный инструмент. За несколько месяцев были введены в строй заводы, производившие 1 тысячу крупнокалиберных и 3 тысячи трехдюймовых снарядов в день. Конечно, военные поставки создавали благоприятные возможности для быстрого обогащения российских промышленников, торговцев и поставщиков. Чистая прибыль военных акционерных предприятий выросла в годы войны вдвое, а военные поставки приносили нередко до 1000% барышей (свидетельство начальника главного, артиллерийского управления генерала А. А. Маниковского). В такой обстановке множились случаи поставки на фронт негодного обмундирования, испорченных продуктов, некачественных боеприпасов.
Поэтому, несмотря на несомненные заслуги частного предпринимательства в развитии экономики страны, в России преобладало резко недоверчивое отношение к“торговому классу”, объясняемое той ненавистью, какую, особенно во время войны, торговцы пробудили к себе в населении.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
