Почти сразу после Сталинградской победы в министерство информации начали поступать, наряду с восторженными откликами, сигналы тревоги по поводу послевоенных намерений советского союзника. Некоторые англичане опасались, что СССР "займет всю Европу или потребует слишком много за столом мирных переговоров", что его победа приведет к распространению коммунизма. Тревожило, что Россия одна сможет нанести поражение Германии; "предоставив России возможность стать европейским завоевателем, мы дадим ей также право решать вопрос о реорганизации Европы". Постоянные напоминания Сталина о том, что СССР ведет борьбу без помощи извне, расценивались как свидетельство притязаний на получение права диктовать мир 22.
Лишь немногие жители Британских островов, судя по сообщениям с мест, хотели бы, чтобы послевоенные условия сложились по советскому образцу. Правда, сводка от 11 февраля содержала ссылку на согласие с послевоенным господством России в Восточной Европе ("Она этого заслуживает") 23.
С желанием как-то приглушить сигналы тревоги по поводу целей СССР связано, вероятно, появление нового проекта приглашения большой группы советских воинов в Британию. В записке, адресованной 26 февраля руководителю русского отдела министерства информации Питеру Смоллету, предлагалось в качестве меры противодействия "большевистскому пугалу" пригласить в Англию около 300 советских солдат и офицеров - участников битв под Ленинградом, Сталинградом и Харьковом. Они могли бы пройти маршем по улицам Лондона, других крупных промышленных центров и получить "великолепный прием" у населения 24. Британская общественность высказывала вместе с тем беспокойство по поводу трений в межсоюзнических отношениях, которые проявились во время визита А. Идена в Вашингтон в марте 1943 г. и в связи с заявлением посла США в СССР адмирала У. Стэндли (на пресс-конференции в Москве Стэндли обвинил советское правительство в замалчивании размеров американской помощи). В восьми регионах Англии, где обсуждалось выступление американского посла, большая часть жителей осудила его как "неразумное и несвоевременное". О противоположных мнениях общества было упомянуто в докладах от 18 и 25 марта: "Недружественное чувство к России выражено немногими, но ощущается многими. Даже те, кто восхищается Россией, боятся, что она может попытаться господствовать в послевоенной Европе". "Средний англичанин, независимо от его политических взглядов, восхищается Россией и не симпатизирует Америке"; в англо-американских отношениях слишком много взаимной критики, они нуждаются в улучшении" 25. Политика сотрудничества с СССР, признания значения его военных усилий получала поддержку со стороны немалой части британского общества. В ходе опроса, проведенного БИОМ в апреле 1943 г. , 50 % респондентов назвали Россию той страной, которая внесла наибольший из Объединенных Наций вклад для достижения победы; Британию назвали 42 % опрошенных лиц, Китай - 5 %, США - 3 %. 39 % респондентов мотивировали такую оценку роли России следующим образом: "Ее крупные потери и страдания - она несет самое большое бремя - Россия действует, а не только говорит - она ведет тяжелейшую войну на своей территории". 3 апреля 76 % участников опроса утвердительно ответили на вопрос нужно ли союзникам вторгнуться на континент, прежде чем будет побеждена Германия.
В том же месяце 55 % из числа опрошенных подтвердили, что Британия, США, Россия и Китай будут сотрудничать после окончания войны; 23 % не смогли определить свою позицию. Из 22 % лиц, отрицавших возможность послевоенного сотрудничества четырех держав, половина отнесла это за счет слишком длинного списка "конфликтных интересов" и различий; 5 % ответили: "Тори, капиталисты не будут сотрудничать с Россией; страх перед коммунизмом у Британии и США"; 4 % заявили: "Россия может стать проблемой" 26.
В апреле-июне 1943 г. министерство информации получало сравнительно мало сообщений о реакции на вооруженную борьбу СССР. С завершением североафриканской кампании (в мае капитулировали итало-немецкие войска в Тунисе) у англичан появились надежды, - как вскоре выяснилось, преждевременные, - на открытие в ближайшем будущем второго фронта. Многие ожидали известий о новом наступлении советских войск, допуская возможность одновременного развертывания союзниками операций против Германии на Западе и Востоке; отмечалась "общая, спокойная уверенность в силе советского союзника, в активизации действий советских ВВС. Существовали лишь слабые опасения на тот счет, что британский вклад в оборону России ограничится расширением бомбардировок промышленных центров Германии" 27. При временном спаде острого интереса к советско-германскому фронту внимание общества сфокусировалось на отношениях СССР с Польшей. Меньшинство англичан заняло сторону польского эмигрантского правительства. Большинство поддержало советскую версию о немецких виновниках массового расстрела польских офицеров в Катынском лесу; разрыв советско-польских отношений расценивался как победа геббельсовской пропаганды 28. В свете последних архивных сведений о сталинских репрессиях 29доверие к советской версии не представляется, естественно, оправданным. Но, по замечанию Ф. Белла, и правительственная политика Британии, и позиция ее общественного мнения в "катынском деле" определялись единым стремлением - не ставить под угрозу союзные отношения с СССР. Советский Союз по-прежнему рассматривался как государство, вносившее главный вклад в достижение победы над Германией. В мае 1943 г. это вновь подтвердили 50 % участников опроса БИОМ, причем у возрастной группы лиц от 21 года до 29 лет процент был еще выше (57). Британия занимала второе мест в списке (42 %), Китай - третье (5 %), а США четвертое (3 %) 30.
Политические аспекты советско-английских отношений обсуждались в связи с приказом Верховного главнокомандующего СССР от 1 мая 1943 г. Министерство информации назвало приказ в высшей степени важной для дела Объединенных Наций декларацией. Особо подчеркивалась высокая оценка действий союзных войск в Северной Африке, также как критика разговоров противника о мире и его расчетов на разобщение СССР, Англии и США. "Ньюс кроникл" утверждала, что декларация являлась исчерпывающим ответом на попытки Геббельса и всей германской пропаганды ослабить фронт союзников и посеять среди них раздоры. Победа, как заявил английский радиокомментатор П. Лейси по этому поводу, будет достигнута советской армией совместно с армиями союзных стран. Англичане, судя по некоторым откликам, приветствовали первомайский приказ потому, что он содержал признание вклада западных союзников и снял опасения насчет возможности заключения Россией сепаратного мира 31.
10 мая А. К. Керр сообщил из Москвы: победа в Тунисе произвела большое впечатление; поздравление Сталиным Черчилля и Рузвельта "с блестящей победой" в Тунисе и Бизерте опубликовано в советских газетах на первом месте "беспрецедентный факт". Однако, в официальных отношениях между двумя странами на самом деле не все было так гладко. Поздравительное послание советского лидера отличалось сверхкраткостью. Советское руководство не скрывало разочарования в связи с отсрочками второго фронта и приостановкой с мая 1943 г. конвоев с грузами для СССР северным путем (премьер-министр пообещал возобновить поставки лишь с сентября, и то при определенных условиях) 32. Едва ли могло успокоить Кремль выступление Черчилля перед обеими палатами конгресса США 19 мая, где он, сравнивая военные усилия Англии (в Тунисе) и СССР, просил ни на минуту не забывать, "что главное бремя сухопутной войны все еще несут русские армии" 33. В своем ответе 11 июня на сообщение о новых решениях Рузвельта и Черчилля, принятых ими на Вашингтонской конференции в мае 1943 г. и откладывавших вторжение в Западную Европу на весну 1944 г. , Сталин выразил протест в весьма энергичной форме. 24 июня, развивая эту тему, советский лидер направил британскому премьеру телеграмму с еще более резкими возражениями. Керр, между тем, в своих депешах из Москвы рисовал состояние советско-английских отношений как "удивительно", "необычайно" хорошее, подтверждая свои надежды на послевоенное сотрудничество 34.
Напряженность в отношениях между правительствами СССР и Англии весной-летом 1943 г. не нашла сильного отзвука в средствах массовой информации обеих стран. Советская печать отметила победоносное окончание кампании в Северной Африке и его значение для борьбы за Европу. Статья Л. Иванова о военно-политических итогах этой кампании появилась в 1-м номере нового журнала "Война и рабочий класс". В начале мая Молотов и Керр обменялись заявлениями по поводу награждения орденами и медалями военнослужащих РККА и ВМФ королем Великобритании Георгом VI. Вскоре английский журнал, выходивший на русском языке, опубликовал слова благодарности И. Майского, которые тот произнес при вручении орденов британским морякам - участникам северных конвоев. (Указом от 7 сентября 1942 г. советское правительство за проявленную доблесть и отвагу при доставке вооружения в СССР наградило орденами 12 командиров и матросов Британии. Из 12-ти двое погибли, один пропал без вести. ) 35 В связи с годовщиной со дня подписания советско-английского договора о союзе и советско-американского соглашения (от 11 июня 1942 г. ) журнал "Война и рабочий класс" подчеркнул в передовой статье факт усиления антигитлеровской коалиции и лишь в общей форме упомянул об "известных трудностях" в отношениях ее участников 36. Лондонская "Таймс" также посвятила годовщине советско-английского договора передовую статью в обнадеживающем духе, а "Ньюс кроникл" утверждала: "новый славный мир" можно достичь лишь на пути тесного сотрудничества трех великих держав; договор от 26 мая 1942 г. должен стать исходным рубежом; в Англии энтузиазм в отношении России огромен, "но он в значительной степени основывается на эмоциях и лишь в малой степени - на знании и понимании". Примерно тогда же корреспондент "Ньюс кроникл" П. Уинтертон рассказывал Х. Долтону о "фантастическом неведении" русских в отношении Англии и всего внешнего мира 37.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6