Кроме этого в ряде районов имеет место ненормальное отношение к ссыльнопоселенцам в вопросе снабжения их промышленными товарами, в частности магазины сельпо не отпускают поселенцам мыла, спичек и других товаров, требуя от них паевых взносов. В результате вышеизложенных причин расселенный контингент ссыльнопоселенцев в нашем крае находится до сих пор в крайне тяжелом экономическом положении».
В крае имелись факты перебоев в обеспечении хлебом, снабжения только работающих по минимальной норме 200 граммов, выдачи иждивенцам и детям 150-200 граммов в сутки.
Напряженное положение с продовольствием вызвало массовый поток заявлений от ссыльнопоселенцев с просьбами об оказании им помощи. Только за первую половину февраля 1942 г. в органы НКВД Новосибирской области поступило около 100 заявлений с аналогичным содержанием: «Я со своей семьей в количестве 5 чел. нахожусь в безвыходном положении, трудодней мало, из колхоза ничего не получила. Сельпо мне отпускает 12 кг муки, денег у меня нет, покупать не за что, прошу - помогите денежным пособием и увеличьте отпуск муки». «...Нас разъединили с мужем, все вещи остались у него, денег для покупки хлеба из сельпо не имею, работать не могу, т.к. имею малолетнюю девочку, причем сама в положении, продать нечего, прошу помочь денежным пособием».
Нечеловеческие условия жизни, голод, тяжелый физический труд, болезни приводили к гибели тысяч людей. Сколько людей погибло в тех ужасных условиях, точно мы никогда не узнаем, потому что такой статистики не велось, она не представляла интереса для властей.
По далеко не полным сведениям из УНКВД областей расселения спецпоселенцев, среди них имелись массовые случаи опухания от голода, вспышек тифа, дифтерии, кори, заболеваний детей и взрослых скарлатиной, корью, дизентерией со смертельным исходом. По данным из Новосибирской области, к началу 1942 г. был зафиксирован 81 случай смертности от дифтерии и дизентерии в Васюганском районе, 14 случаев смерти детей от кори.
Таким образом, положение ссыльнопоселенцев в новых местах расселения было крайне тяжелым. Как сообщалось в докладной записке от 27 ноября 1941 г., составленной отделом ГУЛАГа, этим контингентом «ни один аппарат НКВД не занимается и не несет ответственности за их положение. Существующий в ГУЛАГе отдел Трудовых и Специальных поселений также к этой категории ссыльнопоселенцев никакого отношения не имеет, хотя принимал участие в проведении операции по их выселению. В данное время в НКВД СССР организован отдел специальных переселений..., который, казалось бы, и должен взять на себя функции обслуживания этого контингента, однако этот отдел занимается только переселением и трудоустройством немцев».
УНКВД Новосибирской области обращалось в ГУЛАГ НКВД СССР с просьбой войти с ходатайством в Правительство об отпуске продовольственных фондов для поддержания ссыльнопоселенцев, в первую очередь многосемейных, не имеющих в составе семьи трудоспособных, престарелых, инвалидов и особо нуждающихся, найти кредиты для выдачи единовременных пособий для них на приобретение коров и постройку своих домиков, отпустить фонды промтоваров для обеспечения тех, которые совершенно ничего не имеют, одеждой и обувью.
Предлагалось также ликвидировать обслуживание спецпоселенцев двумя отделами УНКВД - 1-м спецотделом и отделом трудспецпоселений и сосредоточить их учет и хозяйственное устройство в одном из отделов.
В ноябре 1941 г. начальник ГУЛАГа НКВД СССР Наседкин просил зам. наркома внутренних дел Чернышова сосредоточить «наблюдение и обслуживание (в смысле трудового устройства) ссыльнопоселенцев из Прибалтики, Молдавской, Украинской и Белорусской ССР, дабы в конце концов положить конец "безнадзорности" этого контингента в отделе специальных переселений НКВД СССР». Однако такой отдел был создан лишь в марте 1944 г.
Проанализированные нами документы почти не приводят данных, позволяющих раскрыть настроения поселенцев, хотя предположить их характер вполне возможно. Оторванность от родных мест, суровейшие климатические и тяжелые жилищные условия, отсутствие газет и радио, невозможность обучения детей на родном языке, полуголодное существование, неприязненное отношение коренных жителей - все эти факторы не могли не вызвать недовольства, отрицательного отношения к Советской власти. Используемые органами НКВД агенты и «стукачи» часто доносили, что «создавшееся положение более активный враждебный элемент использует в контрреволюционных целях. Распространяет контрреволюционные пораженческие слухи». Эти слухи часто были связаны с надеждами на победу в войне Гитлера, на возвращение на родину.
Непросто выявить случаи неповиновения режиму, побегов или других активных форм выражения протеста. Однако отрывочные сведения в документах встречаются. Так, в июле 1941 г. из УНКВД Омской области сообщалось, что среди прибывших из Молдавии имеются настроения к побегу - в Армизонском районе из Красноандреевского совхоза ушли 2 женщины с детьми, из совхоза «Раздолье» ушло 15 чел., все они «были задержаны и водворены к месту жительства». Свой побег ссыльные объяснили незнанием того, что им не разрешено свободное передвижение по области, о котором они были предупреждены при получении удостоверений. Тогда же было несколько случаев организованных выступлений антисоветского характера, для ликвидации которых потребовалось привлечение вооруженной милиции и арест 7 чел., «наиболее активно выступавших и разжигавших массу».
Побеги были зарегистрированы и в Новосибирской области - в течение июля-августа 1941 г. их было 41, из них 38 чел. задержали и 3 находились в бегах. Из числа задержанных было привлечено к уголовной ответственности 18 и водворено к месту ссылки 20 чел.
Подведем краткие итоги. Какое же влияние оказала депортация 1941 г. из Молдавии и Прибалтийских республик «контрреволюционных и антисоветских элементов», а точнее - семей бывших помещиков и торговцев, работников государственных органов и других подобных категорий, проведенная советским правительством всего за неделю до нападения Германии на Советский Союз, на подготовку к войне?
Первый, самый простой, лежащий на поверхности ответ - надвигалась война, выселение противостоящих или могущих противостоять Советской власти элементов должно укрепить те регионы, которые расположены вдоль западной и юго-западной границ, и могут первыми принять удар вооруженных сил другого государства. Безусловно, советские правящие круги решили во многом принципиальную для себя политическую задачу - обескровили и вывели из активной экономической и политической жизни те политические силы, которые мешали укреплению Советской власти.
Но такой ответ является, действительно, самым простым - гораздо важнее было воздействие предпринятых акций на экономические, политические, социальные и национальные отношения в самих регионах.
Прежде всего, это вело к существенному уменьшению слоя квалифицированных, активных субъектов экономических отношений, определявших в значительной степени уровень и характер их развития.
Репрессии, депортация отдельных групп и категорий населения, не вписывавшихся в «триумфальное шествие» страны по пути строительства социализма, стали важнейшей частью жестко отработанного механизма системы, который в одинаковой мере в разное время обрушивался на различные регионы, создавал определенный стереотип отношений Центра и республик, когда решения верховных органов становились непререкаемой директивой, требовавшей немедленного исполнения. Здесь, однако, нельзя забывать и о действиях республиканского руководства, у которого не только полностью отсутствовал механизм самозащиты, отстаивания интересов собственного народа. Напротив, его властные интересы совпадали и впрямую зависели от позиций и интересов центральных органов, подаваемых как интересы страны в целом, а значит и каждого народа в отдельности.
Налицо был еще один социальный и нравственный результат. Даже те, кто встретил 28 июня 1940 г. Советскую власть как свою родную, даже колеблющиеся (особенно интеллигенция) изменяли свою позицию.
Судьба спецпоселенцев из Молдавии в ссылке, трудовые и бытовые условия их жизни еще раз подтверждают вывод о том, что ГУЛАГ, частью которого были спецпоселения, представлял собой особый политический и хозяйственный организм, основанный на использовании различных видов принудительного труда и составлявший важную часть экономической и политической системы в 30-40-х гг.
Эта, да и последующие кампании выселения «спецконтингента» имели своим следствием не только изъятие тех категорий и слоев населения, которые подвергались репрессиям. Кампании оказывали огромное влияние на все слои общества, вселяя страх за себя, своих близких, за будущее, толкая к беспрекословному подчинению. «...Страх, страх сболтнуть что-то лишнее, страх, что на тебя донесут, и, наконец, страх, что перед тобой скажут что-нибудь, о чем нужно самому доносить, чтобы на тебя не донесли за то, что ты не донес, - писала Е.Керсновская. -Доносы и страх ложились на все, как липкая паутина, как слой скользкой грязи». Насилие, доносительство и страх становились тотальным явлением, возводились в ранг регуляторов человеческих отношений.
Проведенные депортации из Молдавии и других частей Западного региона, задуманные как способ уничтожения «пятой колонны», очищения страны от врагов, укрепления приграничных районов, хотя и укрепили тыл страны, сделали его более «единым», но породили новые беды и трагедии, многие из которых сказались в последующем.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
