Завершающий, третий раздел автор посвятила рассмотрению наиболее успешной сфере реформирования - индустрии и новым отраслям промышленности.
Завершают работу заключение и список источников и литературы.
Анализ материала автор будет осуществлять, используя как общеисторические методы: объективности, полноты исследования, историзма, хронологический, так и специально-исторические: сравнительного анализа, количественного анализа.
Раздел I. Теоретическая подготовка реформ.
В хрущевском десятилетии часто выделяют два периода, различ-ных по экономическим результатам. Первый (1953--1958) -- наибо-лее позитивный; второй (с 1959г. до смещения Хрущева в 1964г.) -- когда преобладали отрицательные результаты. Это деление пра-вильное, хотя и упрощенное. Оно достаточно точно совпадает с двумя различными периодами правления Хрущева: первым, когда он боролся за главенство во враждебном ему коллегиальном руководстве, и втором, когда господствовал.
Первым планом развития страны, который не основывался больше лишь на индустриализации, стал семилетний план, принятый XXI съездом партии. С его помощью попытались, не тормозя роста страны, восполнить, хотя бы частично, серьезные нарушения равнове-сия, от которых страдало советское общество. Однако он остался весьма амбициозным.
В нем экономика программировалась в масштабах, несравнимых с прошлым опытом советского планирования. За 7 лет СССР должен был произвести столько же, сколько за предшествующие 40 лет. В конце 1962 г. Хрущев смог сказать, что всего за 4 года создан промышленный потенциал, превышающий все, что было построено за предвоенные пятилетки [25 стр. 57]. Может быть, это утверждение и преуве-личено, но оно дает представление о грандиозности нового плана. Когда он был завершен, о его целях высказывались отрицательно. Преемник Хрущева Брежнев говорил, что он был отражением во-люнтаризма и гигантомании его предшественника: ставились цели, которые превосходили реальные возможности страны. Это суждение сурово, но основано на более точном анализе[25 стр. 57].
Правда, не впервые цели плана оказывались преувеличенными. Тот, кто следил за нашими рассуждениями, знает, что и в пре-дыдущих планах крупные отрасли экономики, например сельское хозяйство или производство потребительских товаров, никогда не достигали планируемых уровней. Семилетний план вывел советскую экономику из застоя. Правительство осуществило крупные капитало-вложения: не намного меньше, говорил Хрущев, чем за весь пред-шествующий период, но с какими результатами? Для традиционных отраслей промышленности они были более чем значительными. В 1965 г. СССР произвел 507 млрд. кВт /час. электроэнергии, 243 млн. г нефти, 578 млн. г угля, 91 млн. т стати и 72 млн. г цемента. Эти цифры близки или слегка превышают плановые (американцы произве-ли соответственно: 1220, 285, 477, 122, 65) [31 стр. 237] Это сопоставление, не во всем выгодное для СССР, показывает, что промышленный по-тенциал обеих стран по некоторым отраслям промышленности значи-тельно сблизился. Если учесть существовавший в конце войны экономический разрыв. Советскому Союзу было чем гордиться. Однако советские люди не могли больше довольствоваться успехами, достигнутыми в некоторых основных отраслях, и это было большой проблемой. Сравнение между двумя великими промышленными эко-номиками не сводится к настолько простым отношениям.
Уже говорилось, что к концу планового срока намеченный индекс промышленного производства был превышен"'. Однако этот результат, спорный сам по себе из-за трудностей проверки, был теперь недоста-точным. Сами советские руководители говорили, что следует оце-нивать их успехи другими, совокупными показателями, более сложны-ми, полнее отражающими развитие экономики. Они же предпочли сосредоточить внимание на общем росте национального дохода. Этот рост оказаться ниже, по некоторым источникам -- значительно ниже планируемого". Это означало, что наряду с ростом некоторых важ-ных отраслей отмечено новое отставание других. Развитие советской экономики оставалось, как и в прошлом, неравномерным, несмотря на многочисленные обещания правительства исправить копившиеся годами диспропорции.
Это явление проявилось достаточно рано. Уже в середине семиле-тия Хрущев знал и говорил о нем в одной из своих речей. Однако он не мог ничего сделать. Лучше других продолжали развиваться именно традиционные отрасли советской промышленности, которые, постоянно расширяясь, могли лучше обеспечивать свои интересы, и в первую очередь военное производство. Другим типичным примером, отмеченным Хрущевым, была металлургическая промышленность, а химия, которую уже принесли в жертву в прошлом, напротив, посто-янно отставала от планов, особенно по современной продукции: синтетическим волокнам, пластмассам, искусственным удобрениям, -- в которой больше всего нуждалась советская экономика . Нельзя сказать, что вся намеченная структурная перестройка осталась на бумаге. В топливном балансе произошли изменения в пользу жидкого топлива. Значительно расширилась электрификация железных дорог [25 стр. 124]. Однако эти перемены были неудовлетворительны по сравнению с плановыми и еще больше -- по сравнению с потребностями.
Решить сразу такие задачи значительно труднее, чем удовлетво-рить некоторые первоочередные потребности. В новых масштабах воспроизводились старые болезни советской экономики. Капитало-вложения распылялись по многим направлениям, выполнение зада-ний надолго затягивалось. Проявилась тенденция снижения рента-бельности [25 стр. 125]. Заводы работали неритмично. Качество большей части продукции было ниже аналогичной зарубежной. Целые отрасли инфраструктуры, например дорожная сеть или система коммуника-ций, оставались в зачаточном для развитой страны состоянии. В 1956 г. в СССР было 4,5 млн. телефонов, а в США -- почти 90 млн. Наконец, с усилением комплексного характера экономики начали постепенно замедляться темпы промышленного развития.
В то время как мощь страны возросла достаточно, чтобы обеспе-чить активную внешнюю политику, уровень жизни повышался медленнее, чем ожидали лидеры и население. Все эти оценки, естест-венно, относительны. Прогресс все-таки был. и даже скромное по-вышение благосостояния было ощутимым по сравнению с прошлым. Получили распространение ранее недоступные блага -- наручные часы, фотоаппараты, товары для дома, радио, а затем и телевизоры. Однако образ жизни советских людей оставался спартанским и из-менялся медленнее, чем позволяли надеяться перемены 1953-- 1958 гг. Производство потребительских товаров росло не только медленнее промышленного производства, но и медленнее намеченных планом уровней. Ассортимент товаров расширяли, но их хронически не хватало: магазины были в запущенном состоянии, с длинными оче-редями людей, которые охотились за /дефицитными товарами, неожи-данно появляющимися в продаже. Эта повседневная действитель-ность поражала многих приезжающих в Москву иностранцев, хотя Москва -- привилегированный город, в других ситуация была еще хуже. Нехватки усугублялись неподготовленностью промышленности к изменениям спроса на рынке, который никто никогда не изучал. Многие годы население получало лишь прожиточный минимум [25 стр.127]. Та-кая застарелая бедность бросалась в глаза больше, чем в прош-лом, потому что в более развитых странах, которые Советский Союз догонял, именно в эти годы происходил взрыв личного по-требления на базе нового технологического подъема.
50-е и начало 60-х гг. считаются самым успешным пери-одом в развитии советской экономики с точки зрения как темпов экономического роста, так и эффективности обще-ственного производства. Средние темпы экономического ро-ста-- 6,6% в 50-е гг. и 5,3% в 60-е гг. -- были беспреце-дентными за всю историю СССР. Советская экономика развивалась в русле общемировых тенденций: замедление тем-пов экономического роста и спад производства, вызванные сначала предвоенной депрессией, а затем войной и послево-енной реконструкцией, в 50-е гг. сменились в европейских странах и Японии длительной фазой экономического подъ-ема.
Гипотеза «наверстывания», весьма популярная в иссле-дованиях послевоенной экономики, предполагает, что зако-ны развития мировой экономической конъюнктуры подтал-кивают государства, пережившие длительную стагнацию, по-сле накопления необходимого потенциала догонять страны, вырвавшиеся за это время вперед (в послевоенном мире в роли безусловного лидера выступали США).
К началу 50-х гг. восстановительный период в СССР за-вершился, за эти годы был создан достаточный инвестици-онный и научный потенциал, позволивший в дальнейшем обеспечить высокие темпы экономического роста. Особенно успешно советская экономика развивалась во второй поло-вине 50-х гг.: в этот период повысилась эффективность ис-пользования основных производственных фондов в промыш-ленности и строительстве, быстро росла производительность труда в ряде отраслей народного хозяйства. Повышение эф-фективности производства способствовало значительному росту внутрихозяйственных накоплений, за счет этого стало возможно более полноценно финансировать непроизводст-венную сферу. На осуществление социальных программ бы-ла также направлена часть средств, полученных в результате сокращения расходов на оборону.
Постепенное переключение внимания с накопления на потребление можно рассматривать как начало - преобразова-ния сталинской модели экономического развития, основан-ной на идее ускоренной индустриализации.
Несмотря на обилие реорганизаций, пик которых пришелся на 1957--1962 гг., они не изменили кардинально советской экономической си-стемы. Даже рассуждая о «революционной перестройке», Хрущев не думал трогать основы -- государственную собст-венность и плановую экономику.
Созданная в 20--30-е гг. государственная система (и со-ответствующая ей экономика) воспринималась Хрущевым, и не только им, как правильная, в развитии которой, однако, время от времени появляются отдельные «ненормальности». Их и нужно исправлять.
Как человек, прошедший большую школу партийной ра-боты снизу доверху, Хрущев почти во всех своих начинаниях стремился действовать по - партийному. При этом безусловный приори-тет отдавался организационному фактору и коммунистиче-ской сознательности.
Трудности и проблемы экономического развития объяснялись прежде всего недо-статками руководства и управления -- излишней бюрокра-тизацией, сверх-централизацией и т.п. Отсюда одни из самых громких начинаний 50--60-х гг. -- борьба с бюрократизмом и ряд реорганизаций, призванных дать больше экономиче-ской самостоятельности республикам и регионам [5 стр. 140]. Оба явле-ния -- и возросший бюрократизм в работе государственного аппарата, и излишняя централизация управления -- дейст-вительно, существовали как реальное «зло» и были тесно связаны между собой. Процедура планирования, составления бюджетных и любых других документов была громоздкой и малоэффективной.
Принятый порядок согласования интересов и полномо-чий различных ведомств создавал много проблем как для управляющих, так и для управляемых.
Страна бы-ла разделена на несколько крупных экономических районов, для управления которыми создавались Советы народного хо-зяйства (совнархозы).
Первые результаты реформы были вполне обнадеживаю-щими: уже в 1958 г. прирост национального дохода составил 12,4% по сравнению с 7% в 1957 г. Однако уже тогда спе-циалисты сделали интересное наблюдение: основной при-рост пришелся на период, когда предприятия остались «бес-хозными», т.е. министерства были упразднены, а совнархозы еще не успели вникнуть в суть дела [25 стр. 95]. В дальнейшем начались проблемы, одна из которых заключалась в том, что внутри совнархоза взаимосвязь между предприятиями складывалась в целом благополучно, тогда как в отношениях с предприя-тиями «чужого» совнархоза постоянно возникали трудности. Тогда эту проблему называли местничеством и часто списы-вали за счет «несознательности» руководителей совнархо-зов.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
