Парадоксы хозяйственной реформы 1965г., половинча-тый характер экономических реорганизаций послевоенного времени отнюдь не случайны, если рассматривать их с точки зрения объективных и субъективных пределов возможного [17 стр. 129]. Применительно ко времени 60-х объективная потребность обновления экономической стратегии столкнулась с наличи-ем серьезных барьеров субъективного порядка, которые не позволили провести тогда радикальные преобразования. Эти барьеры создавались прежде всего господствующей экономи-ческой концепцией. Ее стержневая идея, основанная на про-тивопоставлении «либо план, либо рынок», определяла осо-бое место централизованного государственного планирова-ния в системе экономических отношений, при котором все споры по вопросу хозяйственной самостоятельности произ-водственных звеньев становились простой формальностью или определенной данью времени перемен. Известна пози-ция Хрущева, который считал, что «единое централизован-ное планирование... в социалистическом хозяйстве... должно быть обязательно... Иначе надо обращаться к рынку, тогда... уже не социалистические отношения между предприятиями на основе единого плана, а рыночные... Это -- спрос и пред-ложение. Но это уже элементы капиталистические...». И де-ло здесь даже не в личной позиции Хрущева, а в том, что, согласно существовавшей политической традиции, личная точка зрения лидера -- это уже официальная установка, оп-ределяющая направление развития и хозяйственной практи-ки, и хозяйственного мышления. Были попытки выйти за рамки старой экономической концепции. Академик В.С. Немчинов, например, выступая против «коронации» централизованного планирования, в 1964 г. писал: «В современных условиях система всеобъем-лющего и всеохватывающего планирования вступает в про-тиворечие с действительностью. Хозяйственный процесс не-прерывен. Он неадекватен процессу планирования... народ-ного хозяйства» [12 стр. 74]. Эту истину хорошо понимали некоторые хозяйственники, которые приходили к осознанию ограничен-ности принципов плановой разверстки в результате долго-летнего практического опыта. Они высказывались за прак-тическую апробацию идей Е. Либермана, а руководители Воронежского совнархоза, например, выступили с конкрет-ным предложением «при участии научных работников инс-титутов, в порядке опыта применить на ряде своих предпри-ятий предложения, выдвинутые в статье «План, прибыль, премия». Но опыт, эксперимент получали право на жизнь лишь в том случае, если они не выходили за рамки общепри-нятой экономической концепции. Отсюда -- бесконечные призывы к «совершенствованию», «развитию», «улучшению» хозяйственной практики, и отсюда же -- невозможность со-стыковать неприкосновенность единого централизованного планирования с борьбой против постоянного вмешательства центральных ведомств в деятельность производственных коллективов. В результате «банк идей», созданный усилиями отечественных экономистов, в наиболее конструктивной ча-сти оказался неработающим. Предложения по организации оптовой торговли средствами производства, гибкого ценооб-разования, прямых договорных связей и др., направленные на развитие социалистического товарного производства, по-лучились заведомо обреченными, поскольку их не к чему было приложить. Существующая экономическая теория их активно отторгала, новой создано не было. Дальнейший эко-номический поиск попадал таким образом в логический ту-пик: с одной стороны, он направлялся идеей использования стоимостных рычагов в социалистическом хозяйстве, но с другой -- существовала непререкаемая позиция, отрицаю-щая связь социалистической экономики с рыночным меха-низмом (а значит, и с законом стоимости). По-видимому, не найдя выхода из этого тупика, экономическая мысль стала дробиться, склоняться к детализации: экономическая дискус-сия, охватившая вначале широкий спектр проблем, постепен-но сужалась до спора о показателях эффективности, о «глав-ном» показателе, а затем приобрела ярко выраженную анти-валовую направленность. В результате уже на стартовом уровне возможности бу-дущей экономической реформы оказались существенно за-ниженными. Политическая ситуация после отставки Хруще-ва в октябре 1964г. тоже не способствовала углублению творческого поиска. Самая крупная за послевоенный период реформа опоздала, так как ее практическое воплощение при-шлось на тот момент, когда наиболее благоприятное, с точки зрения состояния общественной атмосферы, время для осу-ществления реформ осталось уже позади [12 стр. 82].
Раздел II. Изменения в сфере сельского хозяйства.
Со второй половины 1953г. по конец 50-х годов в СССР были проведены реформы, которые благотворно отразились как на темпах развития народного хозяйства, так и на благосостоянии народа.
Главная причина успеха реформ состояла в том, что они возродили экономические методы руководства народным хозяйством и были начаты с сельского хозяйства, а потому получили широкую поддержку в массах. Главная причина поражения реформ - они не были подкреплены
Демократизацией политической системы. Сломав репрессивную систему, не тронули ее основу - командно-административную систему. Поэтому уже через пять-шесть лет многие реформы начали сворачиваться усилиями как самих реформаторов, так и мощным административно-управленческим аппаратом, номенклатурой. Для того чтобы предстать перед страной носителями обновленного подхода, преемники Сталина имели только одно средство: они должны были объявить, что наконец-то пришел час пожать плоды всех прошлых усилий и понесенных жертв, время создать в стране большее благосостояние для всех. Это новое направление в развитии экономики было провозглашено в начале августа 1953г. в речи Маленкова в Верховном Совете. Он говорил, что в прошлом было необходимо думать прежде всего о росте тяжелой индустрии для создания экономического могущества СССР и облегче-ния его военной безопасности; ныне возникла возможность увеличить выпуск потребительских товаров и направить на развитие легкой про-мышленности больше капиталовложений, с тем чтобы стимулировать ее ускоренное развитие. В течение двух-трех лет необходимо обеспе-чить население достаточным количеством продуктов питания и других товаров первой необходимости; это, говорил Маленков, «задача безот-лагательная» [12 стр. 407].
Едва приступив к пересмотру экономической политики, новое ру-ководство вынуждено было констатировать, что никакое улучшение уровня жизни невозможно, если не будет найдено средство, чтобы положить конец деградации сельского хозяйства. В 1953г. большинство населения по-прежнему продолжало жить в деревне[12 стр. 407]. То, что дела идут плохо, было ясно еще до смерти Сталина, хотя никто не имел достаточно смелости заявить об этом публично. Колхозы и совхозы не только не имели каких-либо успехов в развитии, но и все бо-лее очевидными становились признаки их дальнейшего упадка. Спе-циальные комиссии, изучавшие эти проблемы, искали средство лече-ния их болезней, не идя далее предложений различных паллиативов; если они и указывали в ряде случаев на существо вопроса, то не были в состоянии разрешить его. В 1953 г. положение еще более ухудши-лось: страна вынуждена была растрачивать свои скудные запасы и ис-черпала их в значительной степени. Призрак нового голода стоял на пороге. Маленков признал, что проблема весьма серьезна: было объ-явлено о проведении ряда реформ; впервые за долгие годы генеральное направление аграрной политики СССР подвергалось модификации.
Первые изменения касались мельчайших индивидуальных участков колхозников. Было проведено значительное облегчение налогового бремени для этих хозяйств: налоги на них были уменьшены вдвое, а все долги по прежним выплатам списаны. Величина налоговых ставок была унифи-цирована в соответствии с единым критерием, базирующимся на оцен-ке величины и качества тех мелких кусков земельных угодий, кото-рые находились в распоряжении крестьян, безотносительно к тому, какое использование им было дано (то есть во внимание не принима-лось, имеется или нет у крестьянина фруктовый сад, держит он молоч-ную корову или нет) [12 стр. 407]. Впервые за два десятилетия тягостное бремя, которое несло сельское население, было заметно облегчено. Это дало немедленный политический эффект. Реформа, одобренная той же сес-сией Верховного Совета, сравнивалась с введением нэпа в мелком масштабе: более оправдано было бы определить ее как возвращение к компромиссу, уже существовавшему в отношениях с колхозниками в середине 30-х гг., который был затем шаг за шагом разрушен сталин-ской политикой25. Вторая реформа затронула коллективные хозяй-ства: закупочные цены на мясо, молоко, шерсть, картофель и овощи были подняты [12 стр. 407].
Вскоре после своего возвращения в Москву в конце 1949г. Хру-щев стал инициатором слияния и укрупнения колхозов. Он выдвинул в дополнение к этой первой реформе программу реконструкции деревень. В соответствии с ней мелкие, далеко отстоящие друг от дру-га деревни следовало сконцентрировать в поселки больших размеров и старые избы заменить современными жилищами, постепенно снаб-див их удобствами, водопроводом и электричеством" [12 стр. 408]. С одной стороны, его усилия были направлены на борьбу за обновление сельской жизни, что было одной из наиболее острых потребностей советской деревни; с другой -- он был склонен к утопическим планам, которые никак не соответствовали реальному положению в колхозах того периода.
Сентябрьский Пленум рассматривал все вопросы сельского хозяйства в целом, не останавливаясь специально на зерновой проблеме. Но зерновая проблема не была решена; напротив, она-то и была наиболее тяже-лой в том смысле, что ее решение было предпосылкой для урегулирования всех других трудностей. Речь шла не только о том, чтоб) гарантировать населению кусок хлеба, хотя и это еще не было сделано окончательно, но дело было и в обеспечении животноводства кормами, без которых не могло быть в достатке ни мяса, ни шерсти,; ни яиц. Если же к объему внутренних потребностей добавить еще' и международные запросы, то необходимо было в целом по край-1 ней мере удвоить производство зерна только хотя бы для того, чтобы иметь возможность увеличить его экспорт, пусть даже исключительно в союзные страны [12 стр. 410].
После неурожая 1953г. ситуация стала настолько серьезной, что стали необходимыми чрезвычайные решения. Сами крестьяне стали приезжать в города, чтобы купить хлеб. Для того чтобы добиться немедленного сдвига к лучшему, мер, принятых в сентябре, как бы важны они ни были, было недостаточно; в лучшем случае они могли принести плоды лишь через годы. Повышение урожайности земель-ных угодий требовало удобрений, ирригации, технического оснаще-ния, то есть именно того, что не может быть создано в один день. Крайняя срочность поиска выхода диктовалась также и тем, что было принято решение, по которому не следует более обеспечивать го-сударственные закупки зерна, раздевая донага колхозы. Под давле-нием этих неотступных бед и созрела у Хрущева и его советников идея ввести в производство широкие просторы пригодных для пахоты земель, которые находились в полузасушливой зоне на востоке стра-ны и в то время оставались неиспользованными (в Заволжье, Сиби-ри и Казахстане). Работа должна была принять характер массового штурма. Проект первоначально обсуждался с делегатами из Ка-захстана, приехавшими в Москву на сентябрьский Пленум, затем на различных встречах с экспертами [12 стр. 410]. В Президиуме ЦК с самого начала возникли определенные сомнения в возможности получения эффективного результата. Предложение было принято ввиду отсутст-вия какой-либо альтернативы; по своему объему мероприятию пред-полагалось придать умеренные масштабы. Программа была доведена до общественности и обсуждалась в течение января и февраля 1954г., затем ее окончательно одобрил новый Пленум Центрального Комитета: в этой своей первой версии она предусматривала освоение 13 млн. га целинных земель" [12 стр. 410].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
