Ле-о-нар-до да Вин-чи ро-дил-ся в 1452г. в се-ле-нии Ан-киа-но, око-ло го-ро-да Вин-чи, у под-но-жия Ал-бан-ских гор, на пол-пу-ти ме-ж-ду Фло-рен-ци-ей и Пи-зой.
Ве-ли-че-ст-вен-ный пей-заж от-кры-ва-ет-ся в тех мес-тах, где про-те-ка-ло его дет-ст-во: тем-ные ус-ту-пы гор, буй-ная зе-лень ви-но-град-ни-ков и ту-ман-ные да-ли. Да-ле-ко за го-ра-ми - мо-ре, ко-то-ро-го не вид-но из Ан-киа-но. За-те-рян-ное мес-теч-ко. Но ря-дом и про-сто-ры, и высь.
Ле-о-нар-до был вне-брач-ным сы-ном но-та-риу-са Пье-ро да Вин-чи, ко-то-рый сам был вну-ком и пра-вну-ком но-та-риусов. Отец, по-ви-ди-мо-му, по-за-бо-тил-ся о его вос-пи-та-нии.
ДА-ВИД
Ис-клю-чи-тель-ная ода-рен-ность бу-ду-ще-го ве-ли-ко-го мас-те-ра про-яви-лась очень ра-но. По сло-вам Ва-за-ри, он уже в дет-ст-ве на-столь-ко пре-ус-пел в ариф-ме-ти-ке, что свои-ми во-про-са-ми ста-вил в за-труд-ни-тель-ное по-ло-же-ние пре-по-да-ва-те-лей. Од-но-вре-мен-но Ле-о-нар-до за-ни-мал-ся му-зы-кой, пре-крас-но иг-рал на ли-ре и «бо-же-ст-вен-но пел им-про-ви-за-ции». Од-на-ко ри-со-ва-ние и леп-ка боль-ше все-го вол-но-ва-ли его во-об-ра-же-ние. Отец от-нес его ри-сун-ки сво-ему дав-ниш-не-му дру-гу Ан-д-реа Вер-рок-кио. Тот изу-мил-ся и ска-зал, что юный Ле-о-нар-до дол-жен все-це-ло по-свя-тить се-бя жи-во-пи-си. В 1466г. Ле-о-нар-до по-сту-пил в ка-че-ст-ве уче-ни-ка во фло-рен-тий-скую мас-тер-скую Вер-рок-кио. Мы ви-де-ли, что ему су-ж-де-но бы-ло очень ско-ро за-тмить про-слав-лен-но-го учи-те-ля.
Сле-дую-щий эпи-зод, под-роб-но опи-сан-ный Ва-за-ри, от-но-сит-ся к на-чаль-но-му пе-рио-ду ху-до-же-ст-вен-ной дея-тель-но-сти Ле-о-нар-до.
Как-то отец при-нес до-мой круг-лый щит, пе-ре-дан-ный ему при-яте-лем, и по-про-сил сы-на ук-ра-сить его ка-ким-ни-будь изо-бра-же-ни-ем по сво-ему вку-су, что-бы дос-та-вить это-му при-яте-лю удо-воль-ст-вие. Ле-о-нар-до на-шел щит кри-вым и ше-ро-хо-ва-тым, тща-тель-но вы-пря-мил и от-по-ли-ро-вал его, а за-тем за-лил гип-сом. За-тем он на-тас-кал в свою уе-ди-нен-ную ком-на-ту ве-ли-кое мно-же-ст-во ха-ме-ле-о-нов, яще-риц, сверч-ков, змей, ба-бо-чек, ома-ров, ле-ту-чих мы-шей и дру-гих при-чуд-ли-вых жи-вот-ных. Вдох-но-вив-шись зре-ли-щем этих тва-рей и вос-поль-зо-вав-шись об-ли-ком ка-ж-дой в са-мых фан-та-сти-че-ских со-че-та-ни-ях, он соз-дал для ук-ра-ше-ния щи-та не-кое страш-ное чу-ди-ще, «ко-то-рое за-ста-вил вы-пол-зать из тем-ной рас-ще-ли-ны ска-лы, при-чем из пас-ти это-го чу-до-ви-ща раз-ли-вал-ся яд, из глаз вы-ле-тал огонь, а из ноз-д-рей - дым».
Ра-бо-та над щи-том так ув-лек-ла Ле-о-нар-до, что «по ве-ли-кой сво-ей люб-ви к ис-кус-ст-ву» он да-же не за-ме-чал жут-ко-го смра-да от по-ды-хав-ших жи-вот-ных.
Ко-гда поч-тен-ный но-та-ри-ус уви-дел этот щит, он от-шат-нул-ся в ужа-се, не ве-ря, что пе-ред ним все-го лишь соз-да-ние ис-кус-но-го ху-дож-ни-ка. Но Ле-о-нар-до ус-по-ко-ил его и на-зи-да-тель-но по-яс-нил, что эта вещь «как раз от-ве-ча-ет сво-ему на-зна-че-нию…» Впо-след-ст-вии ле-о-нар-дов-ский щит по-пал к ми-лан-ско-му гер-цо-гу, ко-то-рый за-пла-тил за не-го очень до-ро-го.
Мно-го лет спус-тя, уже на за-ка-те жиз-ни, Ле-о-нар-до, по сло-вам то-го же Ва-за-ри, на-це-пил яще-ри-це «кры-лья, сде-лан-ные из ко-жи, со-дран-ной им с дру-гих яще-риц, на-ли-тые рту-тью и тре-пе-тав-шие, ко-гда яще-ри-ца дви-га-лась; кро-ме то-го, он при-де-лал ей гла-за, ро-га и бо-ро-ду, при-ру-чил ее и дер-жал в ко-роб-ке; все дру-зья, ко-то-рым он ее по-ка-зы-вал, от стра-ха пус-ка-лись нау-тек».
Он хо-чет по-знать тай-ны и си-лы при-ро-ды, под-час зло-ве-щие, смер-то-нос-ные. Че-рез пол-ное по-зна-ние при-ро-ды хо-чет стать ее вла-сти-те-лем. В сво-их по-ис-ках он пре-одо-ле-ва-ет от-вра-ще-ние и страх.
Страсть к фан-та-сти-че-ско-му ха-рак-тер-на для Ле-о-нар-до да Вин-чи - от от-ро-че-ских лет и до са-мой смер-ти. И ко-гда эта мощь на-пол-ня-ла все его су-ще-ст-во, он тво-рил ве-ли-кие де-ла.
Ху-до-же-ст-вен-ное на-сле-дие Ле-о-нар-до да Вин-чи ко-ли-че-ст-вен-но не-ве-ли-ко. Вы-ска-зы-ва-лось мне-ние, что его ув-ле-че-ния ес-те-ст-вен-ны-ми нау-ка-ми и ин-же-нер-ным де-лом по-ме-ша-ли его пло-до-ви-то-сти в ис-кус-ст-ве. Од-на-ко ано-ним-ный био-граф, его со-вре-мен-ник, ука-зы-ва-ет, что Ле-о-нар-до «имел пре-вос-ход-ней-шие за-мыс-лы, но соз-дал не-мно-го ве-щей в крас-ках, по-то-му что, как го-во-рят, ни-ко-гда не был до-во-лен со-бой». Это под-твер-жда-ет и Ва-за-ри, со-глас-но ко-то-ро-му пре-пят-ст-вия ле-жа-ли в са-мой ду-ше Ле-о-нар-до - «ве-ли-чай-шей и не-обык-но-вен-ней-шей… она имен-но по-бу-ж-да-ла его ис-кать пре-вос-ход-ст-ва над со-вер-шен-ст-вом, так что вся-кое про-из-ве-де-ние его за-мед-ля-лось от из-быт-ка же-ла-ний».
Уже пер-вый фло-рен-тий-ский пе-ри-од дея-тель-но-сти Ле-о-нар-до, по-сле окон-ча-ния уче-ния у Вер-рок-кио, от-ме-чен его по-пыт-ка-ми про-явить свои да-ро-ва-ния на мно-гих по-при-щах: ар-хи-тек-тур-ные чер-те-жи, про-ект ка-на-ла, со-еди-няю-ще-го Пи-зу с Фло-рен-ци-ей, ри-сун-ки мель-ниц, сук-но-валь-ных ма-шин и сна-ря-дов, при-во-ди-мых в дви-же-ние си-лою во-ды. К это-му же пе-рио-ду от-но-сит-ся его ма-лень-кая кар-ти-на «Ма-дон-на с цвет-ком».
Ко-гда Ле-о-нар-до пи-сал ее, ему бы-ло два-дцать шесть лет. К это-му вре-ме-ни ху-дож-ник об-рел уже со-вер-шен-ное мас-тер-ст-во в ве-ли-ком ис-кус-ст-ве жи-во-пи-си, ко-то-рое он ста-вил вы-ше всех про-чих.
«Ма-дон-на с цвет-ком» - это хро-но-ло-ги-че-ски пер-вая ма-дон-на, об-раз ко-то-рой внут-рен-не ли-шен ка-кой-ли-бо свя-то-сти. Пе-ред на-ми все-го лишь юная мать, иг-раю-щая со сво-им ре-бен-ком. Веч-ная пре-лесть и по-эзия ма-те-рин-ст-ва. В этом бес-ко-неч-ное оча-ро-ва-ние кар-ти-ны.
Гер-цен очень хо-ро-шо ска-зал о под-виж-ни-ках юной нау-ки эпо-хи Воз-ро-ж-де-ния, ко-то-рые в борь-бе с пе-ре-жит-ка-ми сред-не-ве-ко-вья от-кры-ли че-ло-ве-че-ско-му уму но-вые го-ри-зон-ты:
«Глав-ный ха-рак-тер этих ве-ли-ких дея-те-лей со-сто-ит в жи-вом, вер-ном чув-ст-ве тес-но-ты, не-удов-ле-тво-рен-но-сти в замк-ну-том кру-ге со-вре-мен-ной им жиз-ни, во все-по-гло-щаю-щем стрем-ле-нии к ис-ти-не, в ка-ком-то да-ре пред-ви-де-ния».
Здесь ка-ж-дое сло-во при-ме-ни-мо к Ле-о-нар-до да Вин-чи. Не-ко-то-рые ис-сле-до-ва-те-ли его жиз-ни ис-пы-ты-ва-ли под-час сму-ще-ние. Как этот ге-ний мог пред-ла-гать свои ус-лу-ги и соб-ст-вен-ной ро-ди-не - Фло-рен-ции, и ее злей-шим вра-гам? Как мог слу-жить при этом Це-за-рю Борд-жиа, од-но-му из са-мых жес-то-ких вла-сти-те-лей то-го вре-ме-ни? Не нуж-но за-ту-ше-вы-вать этих фак-тов, хо-тя слож-ность и шат-кость по-ли-ти-че-ско-го уст-рой-ст-ва то-гдаш-ней Ита-лии как-то объ-яс-ня-ют та-кую не-ус-той-чи-вость Ле-о-нар-до. Но этот же че-ло-век сло-ва-ми, ды-ша-щи-ми не-от-ра-зи-мой ис-крен-но-стью, так оп-ре-де-лял сам це-ли и воз-мож-но-сти, от-кры-ваю-щие-ся то-му, кто то-го дос-то-ин:
«Ско-рее ли-шить-ся дви-же-ния, чем ус-тать... Все тру-ды не спо-соб-ны уто-мить... Ру-ки, в ко-то-рые по-доб-но снеж-ным хлопь-ям, сы-п-лют-ся ду-ка-ты и дра-го-цен-ные кам-ни, ни-ко-гда не ус-та-нут слу-жить, но это слу-же-ние толь-ко ра-ди поль-зы, а не ра-ди вы-го-ды...»
Он знал, что при-ро-да сде-ла-ла его твор-цом, пер-во-от-кры-ва-те-лем, при-зван-ным по-слу-жить мощ-ным ры-ча-гом то-му про-цес-су, ко-то-рый мы ны-не на-зы-ва-ем про-грес-сом. Но что-бы пол-но-стью про-явить свои воз-мож-но-сти, ему над-ле-жа-ло обес-пе-чить для сво-ей дея-тель-но-сти наи-бо-лее бла-го-при-ят-ные ус-ло-вия в уде-лен-ный ему для жиз-ни срок. Вот по-че-му он сту-чал-ся во все две-ри, пред-ла-гал ус-лу-ги ка-ж-до-му, кто мог по-мочь ему в его ве-ли-ких де-лах, уго-ж-дал и «сво-им», италь-ян-ским ти-ра-нам, и чу-же-зем-ным го-су-да-рям; ко-гда на-до бы-ло - под-ла-жи-вать-ся под их вку-сы, ибо вза-мен рас-счи-ты-вал на под-держ-ку в сво-ем дей-ст-вен-ном и «все-по-гло-щаю-щем стрем-ле-нии к ис-ти-не».
Так слу-чи-лось уже в ран-ний пе-ри-од дея-тель-но-сти Ле-о-нар-до да Вин-чи. Фло-рен-ция то-го вре-ме-ни не да-ла ему то-го, на что он мог рас-счи-ты-вать. Как мы зна-ем, сам Ло-рен-цо Ве-ли-ко-леп-ный и его двор пре-вы-ше все-го це-ни-ли жи-во-пись Бот-ти-чел-ли. Мощь и сво-бо-да Ле-о-нар-до сму-ща-ли их сво-ей но-виз-ной. А за-мыс-лы его в гра-до-строи-тель-ст-ве и ин-же-нер-ном де-ле ка-за-лись слиш-ком сме-лы-ми, не-сбы-точ-ны-ми. По-хо-же, что Ло-рен-цо бо-лее все-го це-нил в Ле-о-нар-до му-зы-кан-та, дей-ст-ви-тель-но на-сла-ж-да-ясь его иг-рой на ли-ре.
И вот Ле-о-нар-до об-ра-ща-ет-ся к дру-го-му вла-сти-те-лю - Лю-до-ви-ку Мо-ро, ко-то-рый пра-вит Ми-ла-ном. Ми-лан ве-дет в это вре-мя вой-ну с Ве-не-ци-ей. И по-то-му Ле-о-нар-до в пер-вую оче-редь ста-ра-ет-ся убе-дить ми-лан-ско-го гер-цо-га, что мо-жет быть по-ле-зен ему в во-ен-ном де-ле.
По сви-де-тель-ст-ву со-вре-мен-ни-ков, Ле-о-нар-до был пре-кра-сен со-бой, про-пор-цио-наль-но сло-жен, изя-щен, с при-вле-ка-тель-ным ли-цом. Оде-вал-ся ще-голь-ски, но-сил крас-ный плащ, до-хо-див-ший до ко-лен, хо-тя в мо-де бы-ли длин-ные оде-ж-ды. До се-ре-ди-ны гру-ди нис-па-да-ла его пре-крас-ная бо-ро-да, вью-щая-ся и хо-ро-шо рас-че-сан-ная. Он был об-во-ро-жи-те-лен в бе-се-де и при-вле-кал к се-бе че-ло-ве-че-ские серд-ца.
Да-же ко-гда он срав-ни-тель-но ма-ло за-ра-ба-ты-вал, все-гда дер-жал ло-ша-дей, ко-то-рых лю-бил боль-ше всех дру-гих жи-вот-ных.
Мы зна-ем так-же, что он по-сто-ян-но ри-со-вал и за-пи-сы-вал.
До нас дош-ло око-ло се-ми ты-сяч стра-ниц, по-кры-тых за-пи-ся-ми или ри-сун-ка-ми Ле-о-нар-до.
Один из пер-вых ис-сле-до-ва-те-лей этих ру-ко-пис-ных со-кро-вищ от-ме-чал в изум-ле-нии: «Здесь есть все: фи-зи-ка, ма-те-ма-ти-ка, ас-тро-но-мия, ис-то-рия, фи-ло-со-фия, но-вел-лы, ме-ха-ни-ка. Сло-вом - это чу-до, но на-пи-са-но на-вы-во-рот, так дья-воль-ски, что не один раз я тра-тил це-лое ут-ро, что-бы по-нять и ско-пи-ро-вать две или три стра-нич-ки».
Де-ло в том, что Ле-о-нар-до пи-сал спра-ва на-ле-во, так что чи-тать его тру-ды нуж-но в зер-ка-ле. По не-ко-то-рым сви-де-тель-ст-вам, он был лев-шой, по дру-гим - оди-на-ко-во вла-дел обеи-ми ру-ка-ми. Как бы то ни бы-ло, та-кое его пись-мо еще усу-губ-ля-ет тот оре-ол та-ин-ст-вен-но-сти, ко-то-рым он ок-ру-жал се-бя и ко-то-рым от-ме-че-но все его твор-че-ст-во.
Пи-сал не по-ла-ты-ни, как про-слав-лен-ней-шие гу-ма-ни-сты, его со-вре-мен-ни-ки, ко-то-рые в сво-ем лю-бо-ва-нии клас-си-че-ской древ-но-стью не-ред-ко те-ря-ли связь с дей-ст-ви-тель-но-стью, а жи-вым, соч-ным, об-раз-ным, по-рой про-сто-на-род-ным италь-ян-ским язы-ком.
Да, эти ма-ну-ск-рип-ты - под-лин-ное чу-до. Ге-ни-аль-ны-ми ри-сун-ка-ми, пе-ред ко-то-ры-ми у нас, точ-но так-же как не-ко-гда у со-вре-мен-ни-ков, дух за-хва-ты-ва-ет от вос-хи-ще-ния, Ле-о-нар-до да Вин-чи ил-лю-ст-ри-ро-вал ве-ли-кие мыс-ли, ост-рей-шие на-блю-де-ния, глу-бо-кие, изум-ляю-щие нас про-ви-де-ния.
Ле-о-нар-до уга-дал мно-гое, что не зна-ли еще лю-ди, ко-то-рые в XIX в. ста-ли изу-чать его за-пи-си. Он знал, что че-ло-век по-ле-тит, и сам, по-ви-ди-мо-му, рас-счи-ты-вал со-вер-шить по-лет с Мон-те Че-че-ри (го-ры Ле-бе-дя).
Страницы: 1, 2, 3, 4
