Со времен феодальной раздробленности обладатели «тарханов» -- знать и князья церкви -- не платили в казну податей с принадлежавших им земель. Приступив к реформам, власти задались целью ограничить действие «тарханов». Царский Судебник предписывал «тарханных вперед не давати никому, а старые тарханные грамоты поимати у всех». Как показал Н. Е. Носов, действие но-вого закона испытали на себе привилегированные земле-владельцы и светского и духовного звания.
Власти довершили реформу податного обложения, объ-явив о введении «большой сохи». Размеры этой окладной единицы определялись сословной принадлежностью земле-владельца. Черносошные (государственные) крестьяне оплачивали соху в 500, церковные феодалы -- в 600, слу-жилые землевладельцы и дворец -- в 800 четвертей «доб-рой земли». Таким образом, светские феодалы получили ощутимые налоговые льготы по сравнению с духовенст-вом и особенно крестьянами.
Меры против «тарханов» подрывали систему феодаль-ного иммунитета и способствовали осуществлению прог-раммы дворянских преобразований. Реформа сохи также шла навстречу требованиям дворянства.
Первые реформы Адашева имели важное значение: они способствовали укреплению централизованной власти и в известной мере удовлетворяли интересы дворянства. Но эти реформы носили в целом компромиссный характер. Консервативное боярство неохотно уступало свои позиции служилым людям. Необходимо было примирить противо-положные устремления знати и дворянства, чтобы дать реформам новый толчок. Помимо Адашева решению этой задачи более всего способствовал придворный священник Сильвестр. Для Ивана этот священник стал подлинным учителем жизни.
Сильвестр родился в Новгороде в семье небогатого священника и избрал духовную карьеру. Из Новгорода Сильвестр перебрался в столицу и получил место в крем-левском Благовещенском соборе. Благовещенский поп, «последняя нищета, грешный, неключимый, непотребный раб Сильвестришко» (так он именовал себя), выделялся своим бескорыстием в толпе стяжателей, сребролюбивых и пьяных князей церкви. Положение при дворе открыло пе-ред ним блистательные перспективы. При его влиянии он без труда мог бы занять доходное епископское место или пост настоятеля монастыря. Но он никогда не умел устро-ить своих дел. После пожара перед Сильвестром откры-лась возможность получить «протопопствие» и даже официальный пост царского духовника, но он не восполь-зовался случаем. Начав карьеру священником Благовещен-ского собора, он закончил жизнь в том же чине.
Благовещенский поп, надо полагать, принадлежал к образованным кругам духовенства. Он обладал неплохой для своего времени библиотекой. Некоторые книги ему подарил Иван IV из царского книгохранилища. Возмож-но, Сильвестр даже знал греческий язык. Иван немало обязан был Сильвестру своими успехами в образовании, но после разрыва с ним царь перестал признавать умст-венное превосходство бывшего наставника и наградил его нелестным прозвищем «поп-невежа». Этот эпитет свиде-тельствовал скорее о раздражении царя, нежели о необра-зованности Сильвестра.
Известно, что Сильвестр составил или во всяком случае отредактировал знаменитый Домострой. Формально он по-святил этот сборник наставлений своему сыну Анфиму. Но имеются основания предполагать, что Домострой имел в виду также и молодого царя. Иван IV, только вставший на стезю семейной жизни, нуждался в наставлениях, тем более что сам он рос сиротой. На первых страницах До-мостроя Сильвестр учил вере в бога и тут же переходил к более важной теме: «како чтити детем отца духовнаго и повиноваться им во всем». Обязанности Ивана IV по отношению к его отцу духовному были расписаны во всех подробностях. Питомцу вменялось в обязанность призы-вать духовника «к себе в дом часто», к нему приходити и приношение ему давати «по силе», советоваться с ним часто «о житии полезном», «како учити и любити мужу жену свою», как каяться, как покоряться перед духовни-ком во всем, а если духовник будет о ком-нибудь «печа-ловатися», как его «послушаться» 4. Припоминая свои взаимоотношения с Сильвестром, царь писал много лет спустя, что, следуя библейской заповеди, покорился бла-гому наставнику без всяких рассуждений. Сильвестр вос-пользовался покорностью питомца и через Домострой ста-рался всесторонне регламентировать его жизнь: учил, как следует посещать церкви, ездить на богомолье, вершить всевозможные житейские дела. Придет время, и царь бу-дет жаловаться на притеснения, которым Сильвестр под-вергал его во время путешествий и отдыха, в хождении в церковь и во всяких других делах2. Как видно, Силь-вестр был учителем строгим и требовательным. Когда ученик восстал против пережившей себя опеки со сторо-ны наставника, он произнес много горьких слов по его адресу. При Сильвестре, сетовал царь, даже в, малейших и незначительных делах «мне ни в чем не давали воли как обуваться, как спать -- все было по желанию настав-ников, я же был как младенец» 3. Как бы то ни было, пора ученичества не прошла для Ивана бесследно.
После знаменитого московского пожара 17-летний Иван дал Сильвестру первое ответственное поручение. Священник должен был восстановить роспись кремлев-ских соборов, пострадавшую от огня. Сильвестр вызвал иконописцев из родного города и, «доложа царя государя», велел им браться за дело. Стены Золотой палаты покры-лись нравоучительными картинами, изображавшими юно-шу царя в образе то справедливого судьи, то храброго воина, то щедрого правителя, раздающего нищим золотни-ки. Средствами живописи Сильвестр старался оказать воз-действие на эмоции питомца и вскоре преуспел в этом деле.
Сильвестр принадлежал к числу глубоко верующих людей. Его преданность религии граничила с экзальтаци-ей: поп слышал небесные голоса, ему являлись видения. В придворной среде немало злословили по поводу ново-явленного пророка. Даже Курбский, хваливший царского наставника, смеялся над его «чудесами». По словам это-го писателя, Сильвестр злоупотреблял легковерием Ива-на, рассказывая ему о своих видениях («аки бы явление от бога»). Не знаю, замечает Курбский, были ли эти чу-деса истинными или же Сильвестр выдумывал их ради того, чтобы напустить на ученика «мечтательные страхи», унять его буйства и исправить «неистовый нрав» 4.
Рассказы Сильвестра производили на Ивана потрясаю-щее впечатление. Фанатик зажег в душе Ивана искру ре-лигиозного чувства. Иван увлекся религией и вскоре пре-успел в этом увлечении. Он ревностно исполнял все цер-ковные обряды. По временам, в минуты крайнего нервно-го напряжения, у него случались галлюцинации. Под сте-нами Казани в ночь перед решающим штурмом 23-летний царь после многочасовой молитвы явственно услышал звон колоколов столичного Симонова монастыря.
Первоначально Сильвестр ограничивался поучениями морального и житейского толка. Осложнение политиче-ской ситуации после Казанской войны позволило ему взять на себя роль политического советника Грозного. С появлением в правительстве Сильвестра формирование Избранной рады завершилось.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
