Рассматривая идеологию раннего терроризма, следует сразу оговориться, что как единого целого ее не существовало. Убийство Н.В. Мезенцева, а также покушение на начальника III Отделения А.Р. Дрентельна были не более чем воплощением в действительности землевольческой программы о допустимости террора против «вредных» правительственных чиновников. Приблизительно такой же характер носили и все прочие террористические акты в 1878 г. - марте 1879 г., хотя их организаторы и исполнители не всегда входили в «Землю и волю».
Все эти акты были крайне слабо мотивированы. Ф.Ф. Трепов бесспорно допустил превышение власти, но оно не привело к гибели кого-либо из революционеров. Г.А. Гейкинг, Н.В. Мезенцев, А.Р. Дрентельн не более чем просто исполняли свой служебный долг в той форме, в какой они его понимали, а М.М. Котляровский вообще едва не погиб из-за нелепых слухов. Таким образом, жестокими и свирепыми данные лица были только в разгоряченных головах революционеров Кан Г.С. «Народная воля»: Идеология и лидеры. - М., 1997. - С. 37-38.
Для большинства первых террористов главным было даже не истребление, физическое уничтожение объектов своих покушений. На первый план это выйдет несколько позже. Для них сам звук выстрела важнее его последствий, ведь главное здесь - привлечь внимание общества, пробудить его активность, явственно, ощутимо выразить протест. Но вскоре убийство высокопоставленных чиновников в глазах многих революционеров начинает казаться единственно возможным способом борьбы с существующим строем. Встает вопрос: почему? Показательными в этом плане являются перемены во взглядах А.К. Соловьева на политическую борьбу с правительством. Мотивы, приведшие А.К. Соловьева к мысли о цареубийстве, наиболее подробно изложены в воспоминаниях В.Н. Фигнер. Он ей заявил, что пришел к выводу о бессмысленности какой-либо деятельности революционеров в деревне в условиях отсутствия в России гражданских свобод. Главной опорой существующего «зла» Соловьеву казалась личность императора. «Только его убийство, - говорил А.К. Соловьев В.Н. Фигнер, - может сделать поворот в общественной жизни: атмосфера очистится, недоверие к интеллигенции прекратится, она получит доступ к широкой и плодотворной деятельности в народе» Фигнер В. Запечатленный труд. - М., 1933. - Т.З. - С. 46.
Отношение В.Н. Фигнер к идее А.К. Соловьева о цареубийстве было в тот момент отрицательным - она считала предложенный им террористический акт бесполезным, а в случае неудачи - даже вредным, ведущим к усилению реакции.1 Но через четыре месяца сама В.Н. Фигнер изменила свое прежнее мнение и целиком согласилась со всеми воззрениями А.К. Соловьева: «Если за эти два года я ничего не сделала для революции, то этому я должна положить конец. И я решила, что больше не возвращусь к крестьянству: я останусь в городе и буду вместе с другими действовать с другого конца: нападая на правительство, будем расшатывать его и добиваться свободы, которая дает возможность широко воздействовать на массы».
Какой же тогда была подлинная причина появления «политического» течения в «Земле и воле» и роста его влияния в революционном движении, что в дальнейшем привело к расколу этой организации. На наш взгляд, этой причиной было крайне завышенное представление большинства революционеров конца 1870-х гг. о степени необходимости для них прав и свобод. Абсолютно закономерные с точки зрения государственного порядка и стабильности, вполне оправданные репрессии правительства против революционеров второй половины 1870-х гг. создали у последних миф о страшном деспотизме, якобы царящем в России. Именно в это время среди революционеров особенно усилилось ощущение себя ущемленными в самых, как казалось, священных и неотъемлемых правах и свободах личности. Представление о них сформировалось благодаря сочинениям Д.И. Писарева, Г.А. Лаврова и Н.К. Михайловского. В результате для большей части революционеров был невозможен какой-либо компромисс с самодержавной властью. Последняя рассматривалась как нечто совершенно отрицательное, подавляющее якобы прогрессивные устремления интеллигенции и мешающее развитию страны. В этих условиях и возникла ситуация, в которой непримиримая борьба с правительством, в том числе и прежде всего террористическими средствами, стала основной формой деятельности революционеров в России.
Кроме того, необходимо отметить, что огромную роль сыграл психологический фактор. В этом плане трудно не согласиться с Г.В. Плехановым, который считал, что в переходе к террору настроение революционеров сыграло определяющую роль. Его постоянный антагонист Л. Тихомиров объяснял причины этого настроения весьма точно и зло. Террор, по мнению Л. Тихомирова, вытекал «из глубины своего психологического основания, вовсе не из какого-нибудь расчета и не для каких-нибудь целей... Люди чуть не с пеленок всеми помыслами, всеми страстями, были выработаны для революции. А между тем никакой революции нигде не происходит, не на чем бунтовать, не с кем, никто не хочет. Некоторое время можно было ждать, пропагандировать, агитировать, призывать, но наконец все-таки никто не желает восставать. Что делать? Ждать? Смириться? Но что значило бы сознаться пред собой в ложности своих взглядов, сознаться, что существующий строй имеет весьма глубокие корни, а «революций» никаких, или очень мало... Оставалось одно единоличный бунт... Оставалось действовать в одиночку, с группой товарищей, а стало быть - проттало быть - протновной подкладке это просто был единственный способ начать революцию, то есть показать себя, будто бы она действительно начинается, будто бы собственные толки о ней не пустые фразы» Фигнер В.Н. «Земля и воля» // Кан Г.С. «Народная воля»: идеология и лидеры. - М., 1997. - С. 163.
Таким образом, терроризм для многих стал видеться единственным выходом в ситуации, когда годы пропаганды не дали никакого результата. Народ остался глух, не было ни взрывов протеста, ни тем более революции. Революционеры осознали, что в существующей российской действительности необходимо действовать самим, не надеясь на народ, от имени которого они готовы были убивать. В сложившейся обстановке распад организации «Земля и воля» на «Народную волю» и «Черный передел» в августе 1879 г. явился совершенно закономерным результатом развития новых настроений в революционной среде.
Следующие несколько лет в развитии терроризма и росте его воздействия на российскую действительность невозможно представить без деятельности «Народной воли». Идеология организации, самоназвание которой стало символом терроризма, неоднократно становилось предметом исследования отечественных и зарубежных историков. Парадокс заключается в том, что принципиально террор никогда не занимал главного места ни в программных документах, ни - за исключением отдельных периодов - в деятельности партии. И все же в историю «Народная воля» вошла благодаря серии покушений на императора, завершившейся цареубийством 1 марта 1881 г., прежде всего как террористическая организация. Все последующие террористические организации в России отталкивались от народовольческого опыта, принимая его за эталон или пытаясь модернизировать Тихомиров Л. Начала и концы: «Либералы и террористы». - М., 1890. - С. 88-91.
Организация «Народной воли» унаследовала от «Земли и воли» жестко централизованную структуру. Во главе «Народной воли» стоял Исполнительный комитет, которому подчинялись как местные группы, так и специальные организации и кружки. Всего в состав организации «Народная воля» к началу 1881 г. входило около 500 человек, а за весь период 1879-1883 гг. она объединяла 80-90 местных, 100-120 рабочих, 30-40 студенческих, 20-25 гимназических и около 25 военных кружков по всей стране.
Исполнительный комитет «Народной воли» первоначально составили в основном бывшие землевольцы - сторонники политической борьбы с самодержавием. Состав ИК постоянно менялся: отдельные лица выбывали из него по собственной инициативе, вследствие ареста или смерти. На место выбывших принимались новые члены (для этого нужна была рекомендация двух уже состоящих в ИК человек). Всего в состав ИК «Народной воли» за время его существования входило 36 человек.
Все члены ИК были равноправны, но каждый отдельный член подчинялся воле большинства. Наиболее влиятельными фигурами в ИК первоначально являлись А.Д. Михайлов, А.И. Желябов, Л.А. Тихомиров и А.И. Зунделевич. Впоследствии на первый план выдвинулись также С.Л. Перовская, М.Н. Ошанина и В.Н Фигнер Кан Г.С. «Народная воля»: Идеология и лидеры. - М., 1997. - С. 67-68.
Важнейшими программными документами «Народной воли», дающими нам представление о месте и роли терроризма в деятельности этой организации, являются: Программа Исполнительного комитета (сентябрь-декабрь 1879 г.) и инструкция «Подготовительной работы партии» (весна 1880 г.). Наряду с провозглашением заговора и захвата власти средством для освобождения народа, для осуществления его воли, «Программа Исполнительного комитета» включала и деятельность разрушительную, «террористическую». Террор, уже широко применявшейся «Землей и волей» в качестве возмездия, в программе «Народной воли» определялся как средство, способствующее осуществлению революции. Смысл террора партия видела в «непрерывном доказательстве возможности борьбы против правительства», возможности посредством его «поднимать таким образом революционный дух народа и веру в успех дела и, наконец формировать годные и привычные к бою силы» Литература партии «Народная воля». - М., 1930. - С. 51.
Накануне восстания планировалось осуществить целую серию террористических актов в отношении наиболее влиятельных чиновников, что должно было вызвать панику в правительстве и привести к дезорганизации власти Революционное народничество 70-х гг. XIX в. // Сборник документов и материалов. - В 2 т. - Т. 1. - М., 1964. - С. 176-177.
Та же мысль высказывалась и в «Подготовительной работе партии», но уже в более практической плоскости. «Искусно выполненная система террористических предприятий, - разъяснялось в документе, - одновременно уничтожающих 10-15 человек - столпов современного правительства, приведет правительство в панику, лишит его единства действий и в то же время возбудит народные массы, т.е. создаст удобный момент для нападения» Литература партии «Народная воля». - М, 1930. - С. 305.
Таким образом, как видно из программных документов «Народной воли», террор рассматривался как непосредственный рычаг захвата власти, «как один из эффективных методов подрыва власти, как наступательное оружие». Это принципиально отличает программу народовольцев от «Земли и воли», где террор рассматривался, прежде всего, как орудие самозащиты и мести. Теперь террористы собирались не защищаться против царизма, а сами перейти в наступление.
После победы восстания предполагалось создание Временного правительства, чья основная задача состояла бы в организации свободных выборов в Учредительное собрание, которому Временное правительство и передало бы власть после выборов. Однако план народовольцев по свержению самодержавия свидетельствует о невероятной переоценке возможностей революционеров и недооценке сил правительства. К тому же народные массы в целом не поддержали бы народовольцев и помогали бы, прямо или косвенно, подавить правительству начатое революционерами восстание. Привлечение же на сторону «Народной воли» большинства офицерского корпуса армии являлось в условиях тогдашней России совершенно несбыточной мечтой.
Страницы: 1, 2, 3
