Восстание было стихийным. Никто его не готовил. Не было ни определенного плана действий, ни ясной программы, ни руководящего центра. Тем не менее 24 июня по баррикадам стали передавать списки предполагаемого правительства: в нем были имена социалиста Луи Блана, коммуниста-утописта Кабе, стойкого ре-волюционера О. Бланки, рабочего Альберта, но также Луи Бонапарта и некоторых других.
Утром 25 июня стало ясно, что правительство, обладая огромным перевесом сил, побеждает. Тем не менее восставшие не помышляли о сдаче. Последним бастионом оставалось славное Сент-Антуанское предместье. Здесь восставшие вывесили плакат, определявший цели борьбы, как их тогда по-нимали: “Мы хотим социальной и демократической республики. Мы хотим само-державия народа”. Здесь гордо отвергли предложение о “примирении”. Повстан-цы соглашались сложить оружие, если будет распущено Учредительное собрание, войска выведены из города, и при том непременном условии, что “народ сам вы-работает себе конституцию”.
Утром 26 июня сражение прекратилось, но повсюду расстреливали захвачен-ных в плен повстанцев -- в казармах, в каменоломнях и многих других местах. Отличилась в зверствах буржуазная Национальная гвардия, приводившая на рас-стрел сотни человек. Трупы сбрасывали в Сену, и та уносила их в море.
В февральских боях парижский пролетариат потерял более 5 тыс. человек убитыми и ранеными. В июне одних убитых было, по оценке английских газет, не менее 50 тыс. человек. Более 3 тыс. повстанцев было хладнокровно перебито после восстания. Не менее 15 тыс. человек было сослано без суда.
Правительство до конца выполнило свой подлый замысел, начатый роспуском Национальных мастерских См.: Сеньбос Ш. Политическая история современной Европы .Т.1. - СПб., 1903, - С. 141- 142..
На стороне буржуазной республики, писал пристально на-блюдавший за описанными событиями К.Маркс, стояли финансо-вая аристократия, промышленная буржуазия, средние слои, мел-кая буржуазия, армия, организованный в мобильную гвардию люмпен-пролетариат, интеллигенция и, наконец, крестьянство. “Парижский пролетариат имел на своей стороне только са-мого себя” Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта // К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.8. - С. 126..
Террор еще продолжал свирепствовать, когда Учреди-тельное собрание возобновило обсуждение новой конституции.
I. Конституция 1848 года объявляла Францию республикой, девизом которой служили будто бы “семья, труд, собственность и общественный порядок”.
Это была, разумеется, буржуазная республика, да еще та-кая, которая отразила на себе все только что пережитые страхи перед победой “анархизма, социализма и коммунизма”.
Из текста конституции вытекало, что под “правом на труд” понимается не более чем “равенство в отношениях между рабочим и хозяином” и организация “общественных работ, предназначенных доставлять занятия безработным”. Впрочем, уже по ходу прений было ясно, что ни Собрание, ни те, кто последует за ним, не намерены держаться “права на труд” ни в каком виде. Даже те, кто его защищал, согласились главным образом на “обещания, которые были сделаны в феврале”, или взывали к “состраданию”, как это прозвучало в речи главы вре-менного правительства Ламартина. И действительно, все, что было написано в конституции о “труде”, осталось пустой фразой.
II. Конституция оставила неприкосновенными всю старую организацию управления, муниципалитеты, суд и армию. Кое-какие изменения, внесенные ею, касались не содержания, а оглавления, не вещей, а названий.
Ш. Самым существенным из новшеств было узаконение всеобщего мужского избирательного права, провозглашенного февральской революцией 1848 года. Отменить его Учредительное собрание не решалось. Но зато был введен ограничительный пункт -- шесть месяцев оседлости.
В 1850 году ценз оседлости был увеличен до трех лет, и это -- наряду с наро-чито сложной процедурой его установления -- выбросило из избирательного кор-пуса три миллиона граждан, главным образом бедняков (поденщиков, батраков, сезонных рабочих).
IV. Учредительное собрание позаботилось начинить консти-туцию 1848 года мнимодемократической фразеологией. И каждый раз вслед за торжественным провозглашением очередной свободы следовала оговорка, ее ограничивавшая или сводившая на нет.
Вот соответствующие примеры:
“Преподавание свободно. Свободой преподавания можно пользоваться на условиях, предусмотренных законом, и под верховным надзором государства” (гл.2 ст. 9). Или:
“Граждане имеют право объединяться в союзы, организовывать мирные и невооруженные собрания... высказывать свое мнение в печати ...” Но вторая часть статьи гласила: “Пользование этими правами не знает иных ограничений, кроме равных прав других и общественной безопасности”.
“Каждый параграф конституции, -- справедливо писал Маркс в “Восемнадцатом брюмера”, -- содержит в самом себе... свою собственную верх-нюю и нижнюю палату: свободу -- в общей фразе, упразднение свободы -- в ого-ворке” К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.8. - С. 132.
V. Руководствуясь доктриной “разделения властей”, кон-ституция поручает издание законов Национальному собранию, исполнительную власть -- президенту республики.
Национальное собрание решено было сделать однопалат-ным. Большинство конституционалистов принадлежало к буржу-азным республиканцам, и они опасались создавать верхнюю па-лату, обычно промонархическую.
Для выборов президента республики был определен тот нее порядок, что и для выборов Национального собрания: все-общее голосование -- плебисцит.
Решение это стоило многих прений. Осторожные предлагали, чтобы “министра-президента” избирало и смещало Национальное собрание. Это пред-ложение было отвергнуто. Оно противоречило разделению властей, которое кон-ституция объявляла “первым условием свободного правительства”.
Прямые выборы (при тайной подаче бюллетеней) создавали президенту тот же авторитет “народного избранника”, что и са-мому Национальному собранию. У республики оказывалось “две головы”, и президент мог в любое время противопоставить себя Национальному собранию.
Грызня между законодательной и исполнительной властя-ми была неизбежна, и ее предвидели. “Игра конституционных сил”, -- так назвал эту систему смещенный и озлобленный Гизо.
В руках президента оказывались все средства исполни-тельной власти: он раздавал должности, в том числе офицерские, от него зависели органы местного самоуправления, ему фактиче-ски подчинялись вооруженные силы (включая Национальную гвардию).
Наделив президента республики всеми атрибутами коро-левской власти (вплоть до права помилования), Собрание, несмотря на успокоительные речи, терзалось страхом за будущее.
Время от времени депутаты обращали свои взоры на Луи Наполеона, племян-ника великого Бонапарта. Пять департаментов голосовало за него, отдав 300 тысяч голосов. Из всех депутатов Собрания он был самым вероятным претендентом на пост президента.
Было постановлено (§ 68 конституции), что всякая попытка президента распустить Собрание есть государственная измена; судьям Верховного суда поручалось в этом случае “немедленно собраться” для суда над президентом.
Не прошло и четырех лет, как конституция 1848 года была навеки похоронена. То, что от нее осталось в качестве изобрете-ния, проложившего себе дорогу по всему континенту, -- эта осадное положение (ст. 106), периодически применяемое в каждом из следующих друг за другом кризисов в ходе французской истории.
В декабре 1848 года президентом Франции был избран Луи Наполеон. Из 7300 тыс. голосов ему досталось 5400 тыс.
Крестьянство Франции голосовало за Луи Наполеона, связывая с этим именем возрождение былого величия страны, отмену налогов и уничтожение республики. Рабочие голосовали за Луи Наполеона, чтобы не допустить к власти ненавистного им палача Кавеньяка, бывшего, как и Наполеон, одним из кандидатов президенты. Крупная буржуазия приветствовала Наполеона как “переходную ступень к монархии”.
Лишенный прав переизбрания, президент республики должен был ожидать истечения законного четырехлетнего срока, за которым следовал конец величия. Луи Наполеон решил избе-жать этой участи любой ценой,
Опираясь на всякого рода сброд, организованный в общество “10 декабря” (день избрания Луи Наполеона), президент республики готовил ее ниспровержение. Все те, кто мог оказать ему сопротивление, отстранялись или перемещались. Все те, кто по своей беспринципности и продажности подходил для задуман-ного дела, приближались.
Особенные усилия были приложены для привлечения я заговору армейских частей. Парижский гарнизон был почти пол-ностью обновлен.
Специальный отряд, составленный из полицейских, получил приказ об аресте 78 человек, среди которых 16 были лидерами оппозиции в Национальном собрании. Оснований для ареста найти не могли и потому в приказах написали: “Участие в комплоте (заговоре) против безопасности государства”.
Утром 2 декабря 1851 года специальная прокламация опо-вестила Париж, что “именем французского народа” президент республики распускает Национальное собрание.
Из текста другой прокламации можно было заключить, что переворот совершен ради следующего государственного уст-ройства: президент, избираемый на 10 лет; государственный со-вет, разрабатывающий законопроекты; законодательный корпус и “уравновешивающий” сенат; министерства, назначаемые и сме-щаемые по воле президента.
Под видом республики, украшенной всеобщим избиратель-ным правом, декретировалась диктатура одного лица.
Начало новой диктатуры было ознаменовано кровопроли-тием. Пехотные и кавалерийские части, прибегнув к картечи, ружейному огню, сабельным ударам, обрушились на мирные тол-пы парижан. Жертвами этого погрома, продиктованного подлыми чувствами, сделались около двух тысяч человек. Несколько бар-рикад, сооруженных в защиту поруганной республики, были взяты, их защитники расстреляны все до одного. У их трупов были расставлены столы с выпивкой и закуской, за которыми весели-лись офицеры и солдаты.
Дикие расправы над республиканцами совершались по всей остальной Франции.
В январе 1852 года получила утверждение новая кон-ституция.
В центре всей системы правления находился президент. Власть его касалась как законодательства, так и управления. Он назначал и смещал министров. Суд отправлялся его именем. В его власти находились армия и полиция. Он объявлял осадное поло-жение. Он издавал декреты и утверждал законы.
Единственное “ограничение” власти президента конституция усматривала в системе народных опросов -- плебисцитах.
Введение в государственную систему постоянного (хотя и не часто употреб-лявшегося) плебисцитного элемента создает иллюзию демократизма, но ни в ма-лейшей степени не угрожает основам режима.
Соответственно подготовленный властями плебисцит всегда давал тот ре-зультат, на который рассчитывало правительство.
При этом на плебисцит никогда не выносились действительно острые, заде-вавшие интересы народа вопросы правительственной политики.
В ноябре 1852 года Наполеон устраняет противоречие меж-ду титулом и властью. Сначала сенат, а затем плебисцит провоз-глашают его императором Франции под именем Наполеона Ш.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
