В письме секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецову Генеральный прокурор СССР Горшенин просил разрешить информировать население об изменении в судебной практике путем публикации в печати сообщений о судебных процессах, чтобы тем самым предупредить людей о том, что их на самом деле ждет за мелкие хищения. Просьбу прокурора учли и на пятый день после указа тоже в "Правде" была опубликована небольшая подборка судебных приговоров. Пять приведенных для примера случаев из 10-ти приходились на кражу продуктов питания. В сообщении не было и намека на 25-летний срок наказания, из него едва ли можно было понять, что после указа уголовная ответственность за мелкие кражи была повышена в 7-10 раз. Больше никаких сообщений не последовало. Правительство не собиралось посвящать людей в "подробности" уголовного законодательства. Секретные дополнения к указам позволяли манипулировать законом и держать народ в страхе перед "правосудием", что уже отмечалось в исторической литературе.
Вместе с тем, секретные распоряжения Совмина вносили путаницу в исполнение указов от 4 июня 1947 г. Для того, чтобы снять вопросы, возникавшие при рассмотрении дел о хищениях, Пленумом Верховного суда СССР было дано указание судам о нецелесообразности применения закона от 7 августа 1932 г. и указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 августа 1940 г. "Об уголовной ответственности за мелкие кражи на производстве и хулиганство". Новое указание не проясняло ситуацию и приводило к тому, что судебные органы в большинстве случаев за хищения государственного имущества, независимо от характера и размера краденного и личности обвиняемого, назначали крайнюю меру наказания -- 10 лет ИТЛ.
В тяжелой экономической и социальной обстановке решительные действия со стороны правительства были необходимы, беда была в том, что усиление правовой ответственности граждан за мелкие хищения не было подкреплено соответствующей материальной помощью голодающим. В силу этого правовое преследование расхитителей вылилось на практике в репрессии против главной движущей силы на производстве -- рабочих и колхозников.
Указы и постановления раздули небывалую кампанию по борьбе с хищениями. В кратчайший срок суды провели сотни и тысячи показательных процессов. Через полгода после издания указов тюрьмы и лагеря были переполнены осужденными. Сигналы об этом поступали в правительство из МВД, Верховного Суда, Прокуратуры СССР. Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н.М. Шверник 5 августа 1948 г. официальным письмом сообщил Сталину о многочисленных заявлениях от осужденных и их родственников, в которых указывалось на несоответствие между тяжестью наказания и совершенным преступлением, когда за кражу порожнего мешка давали 7 лет исправительно-трудовых работ. Предложение Шверника состояло в том, чтобы органы суда и прокуратуры пересмотрели дела осужденных по указам от 4 июня 1947 г. за мелкие кражи и переквалифицировали эти преступления по указу от 10 августа 1940 г., что могло снизить меру наказания в 3-4 раза. Сталин согласился и неповоротливая бюрократическая машина заработала в обратном направлении. Реализация предложений Шверника в какой-то мере способствовала нормализации деятельности судов и прокуратур и постепенному угасанию репрессий в отношении женщин, детей, стариков и инвалидов в последующие годы.
В послевоенном судопроизводстве многое зависело от деятельности судов, которая протекала в тяжелых условиях. Здания, помещения так называемых народных, районных судов, за редким исключением, напоминали тюремные заведения. Во многих не было элементарных условий, находились они в запущенном состоянии, грязные. Судебные процессы проходили без надлежащей предварительной подготовки во многих случаях на низком уровне, в результате чего терялась их эффективность. Имели место необоснованные осуждения граждан. Установлено много фактов преступной волокиты, нарушения советских законов, злоупотребления служебным положением, взяточничества и пьянства со стороны судебных работников, дискредитировавших недостойным поведением советский суд и вызывавших справедливое недовольство и недоверие к ним трудящихся.
В ряде случаев областные, краевые и республиканские органы юстиции, не выполняли распоряжение Молотова от 13 января 1946 г. "О создании необходимых условий для работы народных судей". Ослабив контроль за работой нарсудов, они не боролись со злоупотреблениями и не наказывали виновных. Вследствие безответственного отношения к подбору кадров на руководящую работу нередко назначались работники с низкой общей и специальной квалификацией. В Омской области из 59 народных судей 25 имели низшее и незаконченное среднее образование, а юридическое среднее и высшее -- 24 человека, т. е. 4о,6%.
2. Председатели колхозов под судом и следствием
Рассмотрим подробнее некоторые особенности исполнения уголовного наказания в 1946-1947 гг. Закон от 7 августа 1932 г. и июньские указы 1947 г. вновь напомнили деревне о том, что весь произведенный колхозами и совхозами хлеб являлся государственным достоянием и безжалостно карали за малейшие проявления прав на него со стороны производителей. Закон о пяти колосках заставлял ловчить, изворачиваться, обманывать для того, чтобы хоть что-то оставить для людей и хозяйства. Многие председатели колхозов, директора совхозов, районные и областные руководители за утайку зерна и выдачу его на трудодни привлекались к суду.
В соответствии с постановлением Совмина СССР № 1703 от 31 июля 1946 г. "О запрещении торговли хлебом и подсолнухом до выполнения планов заготовок хлеба и подсолнуха" в июле и августе т. г. органами МВД за незаконную продажу зерновых было задержано 184 человека из числа должностных лиц колхозов. Материал на них был передан в органы прокуратуры для привлечения к уголовной ответственности. За те же действия оштрафовано 8297 колхозников и крестьян-единоличников на сумму 713,5 тыс. руб. В Костромской области председатели колхозов Толоконин и Барышев в августе-октябре 1946 г. тайком возили зерно в г. Кострому для продажи на колхозном рынке. Областной суд приговорил их за это к расстрелу, как за хищение хлеба.
Разбазариванием хлеба в колхозах считалась выдача зерна авансом в счет трудодней или на общественное питание до полного расчета с государством по обязательным поставкам, после чего обычно оставались пустые амбары. Председатель колхоза им. Кирова Лебяжского района Кировской области Печенкин в августе того же года ночью "незаконно" выдал голодным колхозникам 8 т хлеба. Во время раздачи за деревней были выставлены дозоры на случай появления областного или районного начальства. Колхозные осведомители донесли в НКВД, а те в райком партии. Поскольку план хлебозаготовок был выполнен колхозом только на 29%, то председателя колхоза Печенкина и кладовщицу Быкову осудили на 10 лет лишения свободы.
Не всегда спасал и полный расчет с государством по обязательным хлебопоставкам. Председатель колхоза "Победа" Новосокольнического района Великолукской области Железков, член ВКП(б), фронтовик, участник парада Победы в Москве, имевший 5 правительственных наград, был осужден на 6 месяцев за выдачу на трудодни колхозникам 280 кг зерна. Председатель колхоза "Красная борьба" той же области был привлечен к суду за то, что разрешил колхозникам взять 300 необмолоченных снопов в счет оплаты трудодней. Причем в обоих колхозах план заготовок был выполнен полностью. Аналогичные случаи тогда имели место в колхозах "Прожектор" и "Красный пахарь" той же области, а также в колхозах Крымской области, Марийской АССР и др. Отчеты о показательных судах освещались местной печатью. Доверием правящей верхушки не пользовались те председатели, которые пытались проявлять какую-то заботу о колхозниках.
Разгул репрессий, обрушившийся на деревню с изданием указов, усовершенствовал и способы утайки хлеба от госпоставок для поддержания жизни колхозников. Нам известны лишь некоторые приемы этой опасной игры с государством. В колхозе им. Чапаева Варгашинского района Курганской области в середине июня по указанию председателя колхоза Нестерова было срезано 379 кг ржаных колосьев и разделено между колхозниками. Нестеров был привлечен к уголовной ответственности за то, что сделал это задолго до выполнения плана хлебозаготовок. В другом случае председатель колхоза "Пятилетка" Ронгинского района Марийской АССР Воронцов при обмолоте, якобы в целях последующего хищения, оставлял в соломе зерно. Две тысячи недомолоченных снопов раздал колхозникам по трудодням. Верховный суд Марийской АССР приговорил Воронцова к 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества.
После принятия постановления ЦК ВКП(б) от 14 июня 1947 г. "О недопустимых фактах частой сменяемости и необоснованной отдачи под суд председателей колхозов" количество преданных суду председателей постепенно сокращалось, уменьшались сроки наказания. Постановление спасло некоторых председателей от указов 4 июня 1947 г. Назовем статистические сведения о численности председателей колхозов, получивших срок в основном за выдачу хлеба на трудодни колхозникам и за невыполнение плана хлебопоставок. В I полугодии 1946 г. в СССР было привлечено к суду 4490 председателей колхозов, а во II полугодии того же года -- 8058; в I полугодии 1947 г. -- 4706, во II полугодии -- 2269; в I полугодии 1948 г. -- 1760. Как видим, действие партийного постановления от 14 июня 1947 г. стало заметным уже во II полугодии того же года, когда осудили вдвое меньше, чем в I-м. В письме Прокуратуры СССР для ЦК ВКП(б) говорилось, что сокращение привлеченных к суду председателей колхозов происходило по делам о некорыстных преступлениях.
Следовательно, самая многочисленная "посадка" председателей колхозов производилась во II полугодии 1946 г., как раз во время проведения государственных хлебозаготовок. Именно в этот период в Российской Федерации привлечено к уголовной ответственности более 5500 председателей, в Украинской ССР -- 1148, Белоруской ССР -- 345, Казахской ССР -- 317.
Заодно с председателями колхозов пострадал сельсоветский и колхозный актив: в I полугодии 1946 г. всего по СССР осудили 2229 активистов, во II-м -- 4671; в I полугодии 1947 г. -- 3787 человек, а во II-м -- 1807, т. е. в два с лишним раза меньше, чем в I-м. В этом тоже сказалось названное выше постановление ЦК ВКП(б). Как и в случае с председателями колхозов, больше всего "преступлений" дали активисты России (2468), Украины (612), Казахстана (308), Белоруссии (123). По отдельным областям более всего осужденных было в Смоленской и Калининской областях, соответственно, 232 и 215 человек.
Обобщенные данные позволяют примерно определить масштабы репрессий за срыв заведомо невыполнимых государственных планов хлебосдачи. В целом в 1946-1948 гг. количество осужденных председателей колхозов составило 21285 человек, что по численности равно общему количеству председателей колхозов Белоруссии, Казахстана и Грузии вместе взятых. Кроме председателей оказались за решеткой 14569 человек сельсоветского и колхозного актива.
Вред перегиба был очевидным и пагубно сказался на проведении весеннего сева 1947 г., во многих местах затянувшегося до лета. ЦК партии предпринял попытку вернуть в колхозы хотя бы часть отбывавших срок председателей. В соответствии с решением ЦК ВКП(б), Прокуратурой СССР совместно с руководящими работниками обкомов ВКП(б) в мае-июле 1947 г. была проведена проверка обоснованности приговоров председателей колхозов в 1946 г. и I квартале 1947 г. Верховный суд СССР затребовал в Москву для изучения около 15000 дел. Юристы пришли к выводу, что значительное число председателей колхозов были осуждены без достаточных оснований. На многих были вынесены протесты на прекращение дела. Выяснилось, что практика необоснованного привлечения к уголовной ответственности председателей колхозов особенно широко была распространена в Великолукской, Смоленской, Чкаловской, Калининской, Горьковской, Могилевской, Черниговской областях.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
