Революционный процесс в современной России - рефераты, скачать рефераты, бесплатно рефераты

Рефераты. Революционный процесс в современной России

Таблица 5 Распределение ответов на вопрос: "Что вас больше всего огорчило в соответствующем году?"*

	1990	1991	1992
Рост цен, снижение жизненного уровня населения	67	67	62
Исчезновение из продажи (самых) необходимых товаров	51	39	10

Идея либерализации вполне логично вытекала из дискуссий о реформе цен enie во времена Горбачева. Было ясно, что оставлять систему цен в неизменном виде невозможно, а единовременный их пересмотр в сторону повышения проблем не решит. Уже к концу 80-х

Сумма ответов не равна 100%, поскольку для таблицы использованы лишь два варианта ответов из предлагавшегося перечня и респонденты могли выбрать более одного ответа годов вопрос о либерализации, что называется, витал в воздухе, хотя и не обсуждался открыто. Основная проблема состояла в том, кто возьмет на себя ответственность за непопулярные решения. Опасность же была вполне очевидна. С одной стороны, практически всеми признавалось, что либерализация цен чревата серьезными социальными потрясениями, массовыми акциями протеста и, возможно, сменой правительства. С другой стороны, как полагали некоторые специалисты, либерализация цен может не привести к появлению товаров в магазинах и преодолению дефицита, поскольку сфера торговли столь криминализирована, что не способна адекватно реагировать на рыночные сигналы. При этом преобладало мнение, что торговой мафии выгодна система регулируемых цен, так как она позволяет в условиях дефицита получать высокий доход за счет разницы в ценах при отпуске "налево". Все опасения противников либерализации оказались безосновательными, но чтобы проверить это на практике, требовалась способность к решительным действиям, которая обычно появляется у власти только в условиях радикальной фазы.

Таким образом, сама по себе либерализация цен не несла идеологической нагрузки и отражала лишь безальтернативность ситуации, готовность власти проводить радикальные реформы, даже жертвуя своей политической популярностью. Но и здесь власть шла на риск достаточно осторожно. Практическое осуществление либерализации было не столь решительным и бескомпромиссным, как это могло показаться на первый взгляд. Либерализация не коснулась ряда ключевых товаров и услуг, в том числе цен на энергоносители, платы за квартиру и коммунальные услуги. В достаточно широких масштабах сохранилось регулирование цен через норму рентабельности: местные власти оставляли себе возможность контролировать цены на товары первой необходимости. Ограничивался уровень торговой надбавки, регулировались цены так называемых предприятий-монополистов, попавших в реестр Антимонопольного комитета. Предполагаемая либерализация цен на энергоносители была отложена из-за активного противодействия со стороны широкого круга производителей, потребляющих топливо и энергию.

В большей мере идеологическими, концептуальными мотивами определялся курс на быструю остановку инфляции путем резкого сжатия денежной массы и сокращения дефицита государственного бюджета. Но и здесь "идеологическую чистоту" удалось выдерживать очень недолго. Если сама по себе либерализация цен, несмотря на гигантский инфляционный скачок в январе 1992 года, не вызвала активного общественного протеста", то антиинфляционный курс правительства уже к весне 1992 года породил серьезное противодействие широкого спектра политических сил. На основе противостояния жесткому курсу реформ активизировались процессы политической самоорганизации директорского корпуса госпредприятий различных отраслей и секторов экономики. Стали объединяться даже те, кто в прошлом выступал непримиримым конкурентом при дележе ресурсов госбюджета. Нашли общий язык организации, представлявшие директорский корпус (в первую очередь Российский союз промышленников и предпринимателей) и старые, сохранившиеся от коммунистической системы профсоюзы. На трехсторонних переговорах, которые велись с февраля 1992 года, они фактически объединились против третьей стороны -- правительства. Политически этот блок оформился к лету, когда был образован Гражданский союз, включивший в себя ряд партий и организаций центристской и левоцентристской ориентации. Гражданский союз выступал за усиление государственного регулирования экономики, накачку хозяйства "дешевыми деньгами", за меры по защите отечественного производителя. Ряды противников антиинфляционного курса пополнялись и новыми коммерческими структурами, извлекавшими из экономической нестабильности огромные прибыли. Под давлением хорошо организованного, имевшего сильные позиции в производственной сфере, среди законодателей и в средствах массовой информации проинфляционного блока правительству пришлось отступить от планов быстрой остановки инфляции -- стратегического курса, сопряженного с банкротствами и ростом безработицы.

Уже с весны 1992 года власть вынуждена начать маневрировать, идти на уступки в денежно-кредитной и внешнеэкономической сферах. Ослабляется контроль за ростом денежной массы, что к началу осени приводит к новому всплеску инфляции, рост цен в сентябре-ноябре достигает 5% в неделю. Происходит обвальное, в три раза за два месяца, падение курса рубля. Для преодоления кризиса неплатежей предприятиям в больших масштабах выделяются льготные кредиты. Откладывается на неопределенный с р о к либерализация ц е н на энергоносители. Изменение политической линии повлекло за собой и кадровые перемены: в правительство вошли представители директорского корпуса, связанные с военно-промышленным и топливно-энергетическим комплексами (В.Ф. Шумейко, ГС. Хижа, B.C. Черномырдин), сменился и председатель Центробанка России. Одновременно предпринимались меры для подрыва единства интересов в рамках самого проинфляционного блока. В первую очередь они были связаны с процессами приватизации, начавшимися с осени 1992 года.

Начало приватизации поставило перед радикальной властью принципиально важную проблему. В принципе, механизм приватизации мог быть нацелен на решение трех различных задач: формирование эффективного собственника, рост доходов бюджета, формирование социально-политической базы радикального режима. Как и в любой революции, власть должна была найти оптимальное сочетание достижения своих финансовых и социальных, долгосрочных и краткосрочных целей. Первоначально идеологические установки радикалов предполагали приоритет стратегических и финансовых задач. В первом документе посткоммунистической России, посвященном приватизации, "Основных положениях программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации на 1992 г.", в качестве целей приватизации фигурировали: "содействие общим целям политики экономической стабилизации"; "обеспечение при приватизации резкого повышения экономической эффективности деятельности предприятий на основе их передачи в руки наиболее эффективных собственников"; "увеличение бюджетных доходов". Существовавший к этому времени Закон об именных приватизационных счетах рассматривался как досадная помеха нормальному течению приватизации, а превращение именного счета в свободно обращающийся ваучер -- как вынужденный путь улучшения уже сформированного законодателями механизма приватизации. Практически все, кто пришел в правительство России в конце 1991 года и стоял у истоков ваучерной схемы, отмечают свое первоначальное принципиальное несогласие с содержавшимся в российском законодательстве ориентиром на массовую бесплатную приватизацию. Е.Т. Гайдар по этому поводу подчеркивал: "В очередной раз открою "тайну" появления приватизационных чеков. И Гайдар, и Чубайс были решительно против них. Решительно!.. Верховный Совет принял закон о чековой приватизации до того, как Гайдар и Чубайс пришли работать в правительство. Идея целиком овладела СМИ. Для нас это было неприятным ударом, мы хотели проводить приватизацию за деньги".

Уже к середине 1992 года стало ясно, что условия для такой политики приватизации чрезвычайно неблагоприятны. С одной стороны, все более усиливалось противодействие реформам, и проблема социальной базы преобразований выступала на первый план. С другой стороны, в наследство от старого режима осталась полная неопределенность имущественных отношений, на одну и ту же собственность нередко претендовали различные субъекты, и это нельзя было игнорировать. В результате подходы к приватизации существенно трансформировались. Это можно проследить в обеих версиях Государственной программы приватизации -- от 11 июня 1992 года и особенно от 24 декабря 1993 года. Хотя в документах сохранялось обязательное упоминание важности формирования широкого слоя частных собственников как экономической основы рыночных отношений, на деле механизм ваучерной приватизации в краткосрочном плане позволял решать совсем иные задачи. Он давал возможность сочетать усиление позиций директорского корпуса в перераспределении собственности с популизмом "народной" приватизации, вовлекавшей в процессы передела собственности все население страны20. Кроме того, горожане практически бесплатно получали в собственность свои квартиры, а сельские жители -- наделы земли. Перспективы формирования эффективного собственника, равно как и фискальные задачи приватизации, на этом этапе отошли на второй план.

В таких условиях приватизационный чек -- ваучер -- оказался идеальным инструментом достижения баланса интересов всех сил, участвующих в приватизации: трудового коллектива, директорского корпуса, крупных и мелких инвесторов. Для облегчения процесса согласования интересов были разработаны три схемы приватизации крупных предприятий, предоставляющие разные возможности инсайдерам и аутсайдерам. Процедуры приватизации были предельно упрощены, позволяя осуществить передел собственности в сжатые сроки22. Идеологи российской приватизации открыто признавали, что ее основное преимущество -- гибкость механизма согласования интересов.

Как могло получиться, что при первоначальной концептуальной установке на приоритет стратегических и финансовых задач, на практике социальные задачи приватизации оказались безусловно доминирующими? В условиях российской революции радикалы были чрезвычайно ограничены в средствах воздействия на сложившиеся в обществе группы интересов. Отвергая террор как средство устрашения, не имея внешних врагов для мобилизации населения, не располагая из-за своей приверженности свободе слова таким мощным инструментом воздействия на массы, как официальная идеология, они вынуждены были в первую очередь полагаться на социальное маневрирование и поиск механизмов формирования прореволюционных коалиций. Приватизации давала им уникальную и, пожалуй, единственно доступную возможность широкого социального маневрирования. Если бы они не использовали ее, сосредоточившись в первую очередь на теоретически более важных задачах, их политическая судьба, скорее всего, была бы предрешена. Изменив подход к приватизации, радикалы сломали единый фронт противодействия реформам. Приватизация расколола интересы директорского корпуса практически пополам. По данным социологических опросов, в то время 42% директоров поддерживали приватизацию крупной промышленности, 48% тяготели к государственному регулированию и выступали против приватизации.

И все же ни смягчение макроэкономической политики, ни активное социальное маневрирование властей не остановило нарастание оппозиции преобразованиям. Уже первые шаги экономической реформы раскололи единодушные в прошлом российские институты власти. Против либерализации цен решительно высказались вице-президент А.В. Руцкой и председатель Верховного Совета Р.И. Хасбулатов. В дальнейшем противостояние между законодательной и исполнительной властью постоянно усиливалось. Фактически в отсутствие террора ситуация стала развиваться по тому же сценарию, что и в период власти умеренных, приводя к двоевластию. Верные своей общей стратегии, посткоммунистические радикалы стремились и здесь двигаться вперед путем маневрирования и компромиссов. По словам Е.Т. Гайдара, идея роспуска парламента витала в воздухе в 1992 году, к ее обсуждению возвращались десятки раз в разных кризисных ситуациях. Но в конечном счете власти не хотели рисковать выходом из правового поля, избегали неконституционных решений с непредсказуемым исходом (из интервью авторам). В конце 1992 года Б.Н. Ельцин пошел на далеко идущий компромисс с законодателями, согласившись на отставку Е.Т. Гайдара в обмен на поддержку Съездом народных депутатов референдума о доверии органам власти. Борьба за проведение референдума шла с переменным успехом до конца марта 1993 года, и, наконец, он был назначен на 25 апреля. Результаты референдума в целом продемонстрировали поддержку курса Ельцина и резкое падение доверия к представительным органам власти. В поддержку президента высказались 59% населения, причем 53% одобрили социальную и экономическую политику. Досрочные выборы президента поддержали 32%, досрочные выборы народных депутатов -- 43%. Такой расклад сил подтверждали и социологические опросы. Однако референдум не остановил процессы размежевания, и к осени 1993 года конфликт обострился до предела.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10