1. ТРАДИЦИОННЫЕ СИСТЕМЫ КАЗАХСКОГО АУЛА И ИХ КАЧЕСТВЕННЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ

1.1 Традиционные уклады в казахском обществе 20-х годов ХХ века

Проблема общественно-экономических укладов не является малознакомой для казахстанской историографии: она давно включена в предмет научного анализа. К настоящему времени в ее разработке достигнуты довольно существенные результаты. Знаменательно, что они характеризуются уже не столько простым умножением накопленного эмпирического материала, сколько участившимися попытками выхода на обобщающие характеристики с осмыслением всей совокупности сущностных связей. Иначе говоря, прослеживается отход от некогда распространенного метода расчленения проблемы (логически необусловленного), ее упрощенно фрагментарного рассмотрения в иллюстративно-описательном ключе. Безусловно, наметившиеся сдвиги повышают «коэффициент распознавания» изучаемых объектов и их характеристик. И, тем не менее, еще нельзя сказать, что степень проникновения исследовательского поиска, в сущность интересующего нас явления достигла удовлетворительного с точки зрения современных требований науки уровня, т. е. здесь имеются вполне реальные перспективы к ее росту.

Предпосылки к этому видятся, прежде всего, в приоритетах интенсивного ряда и, в частности, в углублении теоретико-методологического контекста проблемы, освоении более универсального понятийно-категориального аппарата, диверсификации познавательного инструментария. Именно в очерченной плоскости локализованы наиболее сильные импульсы, способные динамично стимулировать процесс дальнейшего приращения исторического знания. Действительно, только неуклонное смещение акцентов в сторону качественного начала позволит раздвинуть угол видения проблемы, что, в свою очередь, допускает возможность более расширительно интерпретации ее отдельных аспектов и выявления новых информативных структур даже в тех из них, которые в познавательном отношении не признавались ранее функционально значимыми. В конечном же счет все это «работает» на достижение адекватного воспроизведения изучаемых истерических реалий [1].

Анализ историографического материала обнаруживает, что в рамках проблемы общественно-экономических укладов в доколхозном ауле наиболее обширную лакуну образуют сюжеты, связанные с традиционными укладами. И действительно, природно-климатические условия Казахстана определили характер и основные направления развития системы материального производства, структуру хозяйственных занятий и экономический потенциал кочевого общества казахов. Вследствие этого абсолютно доминирующей, а зачастую единственно возможной, особенно 90% территории Казахстана, отраслью хозяйства на протяжении почти трех тысячелетий являлось кочевое скотоводство. Кочевничество следует принимать, прежде всего, как форму динамического равновесия в естественно-природных и социально-экономических процессах, как специфическую форму адаптации, жизнедеятельности и жизнеобеспечения человека в определенных экологических нишах. Убеждает в этом и тот факт, что именно последние уже в течение достаточно длительного времени выступают в качестве предмета устойчиво оживленной полемики, которая, к сожалению, до сих пор не привела к формированию общеприемлемой концепции, хотя, несомненно, и сыграла позитивную роль в активизации научных изысканий. В поисках причин создавшейся историографической ситуации можно натолкнуться на целый ряд обусловливающих моментов. Но вряд ли правомерна выводить всю их сумму только из рассогласования стадиально-формационных констант, поскольку понятийный диссонанс прослеживается и, на более частных уровнях.

Рассматривая патриархальный уклад, можно отметить, что в сознании исследователей он прочно ассоциируется с таким системным качеством, с которым было связано бытие абсолютной массы кедеев (то есть бедняков), а также средних слоев аула, ведущих натуральное хозяйство. Ориентиры, постулирующиеся в данном определении, принимаются во внимание большинством авторов. И, тем не менее, часть их считает возможным расширить очерченный круг агентов патриархального уклада за счет части «не связанных с рынком» байских хозяйств (не исключая и крупные), так как, по их мнению, этот социальный слой аула также подпадает под признаки натурального хозяйства [2].

Но дело в том, что она вступает в противоречие со столь же, казалось бы, не лишенным смысла утверждением, согласно которому крупные байские хозяйства следует квалифицировать как носителей феодального или полуфеодального уклада. Однако версия по поводу существования особой ниши в виде феодального уклада в ее, ограниченно интерпретируемом варианте обнаруживает свои слабые стороны, которые, естественно, не остаются не замеченными ее оппонентам. Последние, в частности, считают, что любому укладу должна соответствовать исторически конкретная система производственных отношений. Категория же «отношение» уже сама по себе «означает, что в нем есть две стороны, которые относятся друг к другу», то есть предполагает наличие объективной связи между двумя или несколькими объектами. При этом подразумевается, что каждая из сторон олицетворяет не какую-то «коллективную анонимность», а конкретных носителей, наделенных определенным социальным статусом. Из сказанного следует, что наличие субъекта присвоения прибавочного труда соответственно предполагает существование дополнительного компонента в виде субъекта труда, персонифицированного в непосредственном производителе.

Между тем сторонники выделения феодального (или полуфеодального) уклада замыкают его границы исключительно на хозяйствах крупных баев (собственно в этом и заключается ограниченность версии). Естественно, что в столь узких рамках отношения «эксплуататоры -- эксплуатируемые» вследствие выпадения конечного, звена как бы не фиксируются. И это не является неожиданностью, ибо авторы высказанного суждения уже изначально оговаривают принадлежность основной массы трудящихся индивидов к патриархальному укладу. Поэтому ясно, что, следуя описанной выше логической модели, прийти к какому-то иному знаменателю просто невозможно.

Относительно традиционных докапиталистических укладов в историографии бытует еще несколько точек зрения. Среди них привлекают оригинальностью тезисы о «натуральном укладе особого восточного типа» и, патриархально-общинном укладе. В первом случае выделенному укладу придается всеобъемлющий характер, т. е. его границы видятся как точная проекция традиционной структуры, взятой в ее целостном объёме.

Что касается патриархально-общинного (патриархально-родового) уклада, то его характеристики отдифференцированы менее рельефно: он вычленяется наряду с феодальным укладом и представляется «весьма существенным слагаемым в системе патриархально-феодальных отношений»; при этом подчеркивается, что «наиболее существенной чертой патриархально-общинного уклада в сельских местностях было преобладание, а местами и господство, натурального хозяйства» [3]. Между тем давно признано, что натурально-хозяйственный характер труда и производства есть качество имманентное всем подразделениям традиционной структуры, и, следовательно, данный признак не может служить основанием для их различения.

Серьезного внимания заслуживает мысль о патриархально-феодальном укладе как преобладающем в экономике кочевого и полукочевого аула. По мнению приверженцев этой гипотезы, именно понятие «патриархально-феодальный уклад» способно наиболее адекватно отразить характер и сущность экономических связей между значительной частью баев, с одной стороны, и бедняков и маломощных середняков -- с другой. Такой подход представляется весьма интересным и, несомненно, вносит новые аргументы в дискуссию.

Тем не менее, выдвинутое положение не свободно от некоторой произвольной избирательности и прежде всего в плане определения носителей уклада. Напомним: этим статусом наделяется часть байских хозяйств (в основном полуфеодального типа), беднота и маломощные середняки. Однако вычлененные группы, а точнее -- их сегменты далеко не исчерпывают всего спектра социальной структуры аула. Отсюда возникает закономерный вопрос: куда относить те структурные компоненты социума, которые не «вписались» в рамки предложенной схемы, то есть оставшуюся часть байских и, середняцких хозяйств, а также многочисленные маргинальные слои населения? Поскольку патриархально-феодальный уклад трактуется в качестве альтернативы укладам патриархальному и феодальному, то, по-видимому, ответ на заданный вопрос остается искать только в потенциях мелкотоварного и частнокапиталистического укладов. Но как раз в сферу названных укладов в силу их ограниченного распространения в ауле интересующие категории хозяйств были интегрированы слабо и уж во всяком случае, не в такой степени, чтобы снять всякие сомнения на этот счет.

Несмотря на многовекторную направленность исследовательской мысли, в большинстве рассмотренных выше случаев прослеживается общая основа: тот или иной уклад субстанциализируется в соответствующей системе производственных отношений. Но это, так сказать, впечатления в первом приближении. Если же вникнуть в этот вопрос глубже, то становится очевидным, что во взятых примерах речь может идти, лишь о некоем имидже производственных отношений, ибо в действительности за ними стоит, либо та или иная система правовых отношений собственности и частно-собственнической эксплуатации (а не их экономическая сущность), либо технологическая сторона производственных отношений. Однако, авторы, будучи удовлетворенными ссылкой на некую фетишизированную связь с системой производственных отношений и, вероятно, считая вполне достаточным, не замечают понятийной инверсии, подмены одних сущностных характеристик другими [4].

Но даже при таком методологическом смещении апелляция к производственным отношениям как базовый посылке являет собой или неосознанную рефлексию некритически усвоенных стереотипов, или вообще остается не более чем благим намерением, зафиксированным в виде авторских ремарок. В самом деле, нетрудно заметить, что, говоря о своей приверженности обозначенной концепции (связи с производственными отношениями), в реальной процедуре исследователи оперируют критериями совершенно иных таксономических уровней, никак не вписывающимися в целостную конструкцию. Так, скажем, патриархальный (натуральный, патриархально-натуральный) уклад выделяется по признаку товарности, то есть степени включенности в товарно-денежные связи. Феодальный -- чисто внешне конституируется как будто бы по соответствующему типу производственных отношений. Патриархально-феодальный уклад представляется неким синтетическим моментом, отражающим особенности и стадию эволюции этих отношений, а потому преломляется через интерсистемные характеристики: здесь попытки выхода на отношения собственности чередуются с рассмотрением специфики отчуждения и присвоения прибавочного продукта, форм производства, рыночных связей и других вкраплений разнопорядкового типа.

Однако если даже абстрагироваться от прослеживающихся издержек и условно признать, что все параметры концептуальной схемы выдержаны в строгом соответствии с изначальным замыслом, то, думается, и в этом случае пришлось бы констатировать «несостыкованность» ее отдельных звеньев. Так, непонятно, каким, образом в традиционной структуре возможно синхронное разграничение нескольких целостных систем социально-экономических отношений определенного типа, то есть типов производственных отношений (что, согласно концепции, равнозначно укладам), если очевидно, что ее материальная основа суть одна и та же природообусловленная натуральная система производительных сил, являющаяся таковой по линии всех своих составляющих (субъективно-трудовых, вещественных, энергетических, социальных, интеллектуальных). Представляется, что это достижимо лишь при условии отвлечения от такого фундаментального императива, каковым является закон соответствия типов производственных отношений определенным ступеням развития производительных сил [5].

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18