Уже 16 марта 1726 года французский посланник Кампредон опирался на оценки, дошедшие из среды самого Совета. В так называемом «Мнении не в указ»1 мы находим, в частности, такой комментарий указа 8 февраля 1726 года: «а как ныне Ея императорское величество…для лутчаго успеху в росправе государства тож правление изволила разделить надвое, ис которых в одном важные, в другом протчие государственные дела, то как всем видимо есть, что с помощью Божиею не в пример лутче стало быть прежнего…» Верховный тайный совет, как негласные советы времен Петра I, - чисто абсолютистский орган. Действительно, какой-либо документ, регламентирующий деятельность Совета, отсутствует. «Мнение не в указ» скорее формулирует общие принципы независимости и полновластия, нежели как-то ограничивает их. Ведающий внешней и внутренней политикой, Совет является императорским, поскольку императрица в нем «первое президентство управляет», «оной совет толь наименее за особливое коллегиум или инако почтен быть может, понеже он токмо Ея величество ко облегчению в тяжком Ея правительстве бремени служит».
Итак, первое звено: Верховный тайный совет - прямой наследник негласных советов Петра I в 20-е годы XVIII века, органов с более или менее постоянным составом, сведения о которых достаточно ясно отразились в дипломатической переписке того времени.
Падение Верховного тайного совета в 1730 году могло рассматриваться как доказательство того, что появление органов, подобных ему, - нечто вроде призрака прошлого, вставшего на пути только что родившегося русского абсолютизма. Так воспринимали этот орган множество историков XVIII - XIX веков, начиная с В. Н. Татищева и кончая Н. П. Павловым-Сельванским, а отзвуки такого понимания проявились и в советской историографии. Между тем ни сами события 1730 года, ни их последствия для такого заключения оснований не дают. Необходимо учитывать, что к указанному времени Совет во многом утратил качество негласного реального правительства страны: если в 1726 году состоялось 125 заседаний Совета, а в 1727 году - 165, то, например, с октября 1729 года после смерти Петра II в январе 1730 года Совет вообще не собирался и дела были в значительной степени запущены.11 Вяземский Б. Л. Верховный тайный совет. С. 399-413.
Кроме того, документы, вышедшие в 1730 году, причем документы программного, без преувеличения, значения, нельзя сводить к знаменитым «Кондициям». Не меньшего внимания заслуживает так называемое «Клятвенное обещание членов Верховного тайного совета». Он рассматривается как документ, составленный членами Совета после ознакомления с позицией столичного дворянства в отношении верховной власти. В нем говорится: «Целость и благополучие каждого государства от благих советов состоит… Верховный тайный совет состоит не для какой собственной того собрания власти, точию для лутчей государственной ползы и управления, в помощь их императорских величеств». Воспринимать эту декларацию, учитывая официальный характер документа как демегогический прием, видимо, нельзя: его направленность диаметрально противоположно положениям «Кондиций». Скорее всего это - свидетельство изменения первоначальной позиции Верховного тайного совета, с учетом пожеланий, выраженных в дворянских проектах, и настроений самого дворянства. Не случайно и программное требование «Клятвенного обещания»: «Смотреть того, дабы в таком первом собрании одной фамилии болше двух персон умножено не было, чтоб тем нихто не мог взять вышней для на селя силы».Это достаточно зримое подтверждение того, что, с одной стороны, традиции «монархии с боярской думой и боярской аристократией» были еще в памяти , а с другой - что политическое мышление верхушки господствующего класса в этот период напрямую отказывалось от них.
Указанная корректировка позиции Верховного тайного совета и послужила причиной того, что он не испытал в марте 1730 года никаких жестоких репрессий. Указ от 4 марта 1730 года, упразднивший Совет, выдержан в весьма спокойной форме. Более того, значительная часть членов Совета была введена в состав восстановленного Сената и лишь затем под различными предлогами отстранена от государственных дел. Члены Верховного тайного Совета А.И.Остерман и Г.И.Головкин 18 ноября 1731года были введены в состав вновь учрежденного Кабинета министров. Такое доверие со стороны новой императрицы к людям, бывшим, вне всякого сомнения, в курсе известной «затейки» с ограничением полномочий императрицы, заслуживает того, чтобы быть отмеченным. В истории событий 1730 года еще очень много неясного. Еще Градовский А. Д. обратил внимание на любопытную деталь первых шагов политики Анны Иоанновны: восстанавливая Сенат, императрица не восстановила должность генерал-прокурора. Как один из вариантов объяснения этого явления, историк не исключал и того, что «советники ея имели в виду поместить какой-нибудь новое учреждение между Сенатом и верховною властью…»11 Градовский А. Д. Высшая администрация России 18-го столетия и генерал-прокуроры. С. 146.
Период 20--60-х гг. XVIII в. -- отнюдь не возвращение или по-пытка возвращения к старым временам. Это -- период «юноше-ского максимализма», который переживал в это время укрепляв-шийся русский абсолютизм, вмешиваясь во все и вся и при этом, видимо, не имея реальной опоры в Сенате этого времени в цент-ральных учреждениях, бывших «стройной системой» зачастую лишь на бумаге.
В противоположность укоренившемуся среди многих буржуаз-ных исследователей мнению, не до конца изжитому и в работах советских историков, именно «надсенатские» императорские сове-ты были проводниками новой, абсолютистской линии в управлении.
Обратимся к конкретному материалу. Вот лишь несколько до-статочно ярких и типичных примеров. Возникновение Верховного тайного совета вызвало довольно характерную реакцию со сторо-ны Сената, о которой мы можем судить по личному распоряжению Екатерины I: «Объявить в Сенате. Чтоб ныне по указам, прислан-ным из Верховного тайного совету исполняли так, как определе-но, а о местах не щитатся. Ибо еще не вступили в дела, да почали о местах щитатся»11 Мавродин В.В. Рождение новой России.С.247..
Именно Верховным тайным .советом была образована специ-альная Комиссия о подати во главе с Д. М. Голицыным, которой надлежало решить один из, самых больных вопросов -- состояния финансов государства и.» одновременно -- бедственного состояния податного населения России2. Но Комиссии не удалось даже про-бить «информационный барьер» -- из-за отрицательного отноше-ния нижестоящих инстанций. В своем доношении Совету 17 сен-тября 1727 г. Д. М. Голицын сообщал, что комиссией были посла-ны в Сенат и Военную коллегию указ «и притом пункты, по кото-рым требовано о присылке надлежащих к оной комиссии ведомо-стей, и по оны из Высокого Сената прислана ведомость об одной Киевской губернии, и та не на все пункты. А о Смоленской губер-нии объявлено, что в Сенат ведомости поданы, а о других губер-ниях ведомостей не прислано. А яз Военной коллегии ведомости присланы, точию не на все же пункты...» и т.д.22 Там же. С.287. Совет был вынужден своим протоколом от 20 сентябри 1727 г. пригрозить колле-гиям и канцеляриям штрафом в случае, если ведомости и впредь будут задерживаться, но насколько можно предполагать, это не возымело никакого действия. Совет смог вернуться к работам миссии лишь 22 января 1730 г., когда вновь слушалось ее доношение, но закончить работу Комиссии не удалось.
Множество подобных казусов, видимо, и приводило членов Верховного совета к заключениям о необходимости сокращения штата различных инстанций. Так, Г. И. Головкин категорически заявлял: «Штат разсмотрит зело нужно, поскольку нетокмо люди есть лишния, бес которых можно 'пробыть, но целыя канцелярии внов сделанные, в которых нужды не видится».11 Ключевский В. О. Курс русской истории. С.191.
Позиция Сената в отношении ряда запросов Верховного совета была более чем уклончивой. Так, на соответствующий запрос о фискалах было получено следующее доношение: «А коликое число и где и все ли против указанного числа имеютца фискалы, или где не имеютца, и для чего, о том в Сенате известия нет»3. Иног-да Сенатом предлагались слишком медлительные и архаические решения насущных вопросов. К таким можно отнести предложение Сената в разгар крестьянских выступлений 20-х гг. «Восстановить особые приказы для расследования разбойных и убивственных дел». В противовес этому Совет занялся крестьянскими выступле-ниями сам. Когда в 1728 г. в Пензенской губернии вспыхнуло до-вольно крупное движение, Совет специальным указом предписал воинским частям «разорить до основания» «воровские и разбой-ничьи станы», причем о ходе карательной экспедиции, назначенные М. М. Голицыным командиры должны были рапортовать непосред-ственно Совету22 Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. С.224.
.
Подводя итоги, отметим, что анализ деятельности высших го-сударственных учреждений России 20--60-х гг. XVIII в. ярко ил-люстрирует их одноплановость как необходимых элементов политической системы абсолютной монархии. Ясно прослеживается их преемственность не только в общем направлении политики, но и самой их компетенции, должностей, принципов формирования, сти-ля текущей работы и других моментов вплоть до оформления до-кументации и т. п.
На мой взгляд, все это позволяет дополнить в какой-то мере общее представление, существующее в советской историографии относительно политического строя России XVIII в. Видимо, сле-дует более отчетливо понять всю глубину и разносторонность, из-вестной характеристики В. И. Лениным «старого крепостнического общества», в котором перевороты были «до смешного легки», по-ка дело шло о том, чтобы передать власть от одной группы фео-далов--другой. Подчас эта характеристика получает упрощен-ную трактовку, а акцент продолжает делаться лишь на то, что все сменявшие друг друга в XVIII в. правительства проводили кре-постническую политику.
История высших учреждений 20--60-х гг. XVIII в. зримо по-казывает и то, что абсолютизм как система в эти годы неуклонно укреплялся и приобретал большую зрелость по сравнению с пред-шествующим периодом. Между тем еще очень распространенными являются рассуждения о «ничтожности» преемников Петра I в противовес значительности и масштабности политических преобра-зований самого Петра. Думается, такое перенесение центра тяже-сти с действительно важного фактора -- функционирования вер-хушки абсолютистских правительств -- на личные качества того - или иного монарха на данном этапе развития историографии яв-ляется просто архаизмом.11 Костомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. С.147. Особенно важно осознание этого при написании учебников и учебных пособий, а также изданий, рас-считанных на широкие читательские массы.
Требуется, очевидно, определенная корректировка устоявшихся терминов для более правильного определения ключевых проблем истории России XVIII в., а также и наиболее перспективных пу-тей их решения. Чем больше накапливается фактов о высших го-сударственных органах, функционирование которых реально отра-жало состояние абсолютизма -- политической надстройки на этапе позднего феодализма1, тем яснее становится: неизменно употреб-ляющийся со времен Ключевского термин «эпоха дворцовых пере-воротов» отнюдь не отражает основной сущности периода 20-- 60-х гг. XVIII столетия. Учитывая спорный характер высказанных в данной статье положений, вряд ли стоит предлагать конкретную точную формулировку для определения этого периода: это было бы преждевременным при настоящем состоянии разработки проб-лемы. Однако уже сейчас можно сказать однозначно: такая фор-мулировка и конкретный термин должны отражать главные тен-денции социально-экономического и политического развития стра-ны, а следовательно, включать и определение того, чем было дан-ное время для эволюции абсолютизма и степени его зрелости.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
