Деятельность русских общественных организаций по оказанию помощи русским беженцам, так или иначе во многом зависела от иностранных и международных государственных и общественных структур, оказывавших материальную поддержку или напрямую финансировавших эмигрантские организации. В феврале 1921 г. Международный комитет Красного Креста предложил Совету Лиги Наций назначить комиссара по делам русских беженцев. Им стал известный полярный исследователь и общественный деятель норвежец Фритьоф Нансен. По предложению Нансена для эмигрантов были введены удостоверения личности, так называемый нансеновский паспорт. К 1923 г. проект введения таких паспортов был одобрен 31 государством, однако наличие такого паспорта не освобождало их владельцев от многих трудностей. С ним было нелегко переехать из одной страны в другую. Никто не хотел их принимать и многие эмигранты вынуждены были жить нелегально, рискуя в любой момент оказаться в тюрьме. Созданная Нансеном организация занималась главным образом вопросами трудоустройства и размещением эмигрантов. По официальным данным 25 тыс. беженцев получили работу в Америке, Австрии, Бельгии, Германии, Венгрии и Чехословакии.
Однако эти планы не получили реального воплощения и основным источником денежной помощи продолжала оставаться благотворительная деятельность иностранных Красных Крестов в Турции, в частности, американского. Его влияние на всю русскую эмиграцию оказали французские оккупационные власти, взявшие на себе на первом этапе снабжение русских беженцев питанием и минимумом предметов первой необходимости. Причин такой "благотворительности" было несколько. Во-первых, французское правительство, признав правительство генерала П.Н. Врангеля де-факто, взяло на себя тем самым определенный моральный долг перед всем миром за судьбу оказавшихся на чужбине русских и смириться с потерей образа "верного союзника" Франция не могла. Во-вторых, присутствие в Турции значительных воинских формирований, хорошо обученных, опытных и частично вооруженных, каковыми являлась Русская армия, вблизи стратегически важных проливов и практически незащищенного Константинополя, заставляло французское командование с большой серьезностью относиться к возможности восстания голодных русских солдат. И, в-третьих, французская помощь была далеко не бескорыстной и с чисто финансовой точки зрения, поскольку в счет оплаты предоставляемого французами пайка были переданы русские корабли со всем находящимся на них имуществом, что принесло Франции двойную выгоду: в значительной части были покрыты расходы на содержание Руссхой армии и беженцев, а Советская Россия была лишена достаточно сильного военного и торгового флота.
С другой стороны, французское правительство уже к середине 1921 г. стало ясно представлять, что надежда использовать Русскую армию для интервенции в Советскую Россию становится все более и более призрачной, а потому все капиталовложения в эмиграцию нерентабельны.
К середине 1921 г. к уже имевшимся предложениям по расселению прибавились Перу и Мадагаскар, пожелавшие принять русских специалистов по обработке дерева и металла и строительных рабочих, а также остров Корсика, на котором был дефицит рабочей силы, пригодной для "простейших видов сельскохозяйственных работ".
Суда с беженцами, направлявшиеся в Югославию, прибыли в три гавани Адриатического побережья: Бакар, Дубровник и бухту Которскую. Первая гавань, самая удобная для этих целей, была связана с центральным городом Хорватии - Загребом - ширококолейной железной дорогой, остальные поддерживали связь со страной по узкоколейкам.
Перед отправкой из портов вглубь страны беженцы разделялись на две группы по специальностям, выделяя в отдельные эшелоны инженеров, учителей, врачей и т.д., направляемых, как правило, в те местности Югославии, где ощущался дефицит в данных специальностях.
Заключение
Другой характерной чертой политической ситуации среди беженцев было усиление монархических тенденций, объяснявшихся, прежде всего, желанием рядовых беженцев сплотиться вокруг "вождя", который мог бы защищать их интересы в изгнании, а в будущем и обеспечить возвращение на родину. В первой половине 1921 г. такие тенденции естественно связывались с личностью П.Н. Врангеля, но только до того времени, когда стала очевидна его неспособность не только организовать военный поход в Россию, но и обеспечить хотя бы элементарные условия жизни русской эмиграции.
С началом расселения Русской армии и гражданских беженцев на Балканах в массовом сознании эмиграции начинает господствовать репатриация. "Вернуться на родину!" - вот основная мысль подавляющего большинства беженской массы. Именно в этот период появляются первые воспоминания и мемуары русских эмигрантов, имеющих ярко выраженный адресный характер и рассчитанных на то, что они будут прочтены в России. Почти все они содержат очень красноречивые описания тягот и страданий, выпавших на долю русских людей на чужбине, но, одновременно, тщательно корректируют и обеляют роль авторов в событиях гражданской войны, подготавливая тем самым почву для возвращения последних на родину.
Массовый стихийный большевизм на этом этапе получил богатую почву для дальнейшего развития. Постоянно общаясь на Балканах с городскими рабочими, обедневшим сельским населением и, одновременно, подготавливая себя к возможности возвращения в Россию, значительная часть рядовых беженцев все сильнее поддавалась влиянию этих революционирующих факторов.
Страницы: 1, 2, 3, 4
