Введение кантонной системы управления и ее эволюция - рефераты, скачать рефераты, бесплатно рефераты

Рефераты. Введение кантонной системы управления и ее эволюция

тобы иметь «надлежащий надзор за населением», самые большие 7-й и 10-й башкирские кантоны в 1854 г. были разделены на шесть частей, названных отделениями. Каждое из них включало от 11 до 14 тыс. душ. м. п. Управление поручалось начальникам отделений и трем его помощникам.

Все эти мероприятия способствовали дальнейшему усилению контроля за населением. Опираясь на башкирскую феодальную верхушку и чиновничий аппарат, царским властям удалось добиться «умиротворения» края, учредить в нем «дух покорности и повиновения».

С разрешением военно-политических задач России на юго-востоке кантонная система утрачивает свое значение, отпадает надобность в пограничной службе Башкиро-мещерякского войска. В 1840 г. царь Николай I дал указание оренбургскому генерал-губернатору В.А. Перовскому обложить часть башкир и мишарей денежным налогом взамен несения военной службы. По приказу последнего были обложены налогом 6849 башкир и мишарей. Его приемник В.А. Обручев перевел в податное сословие в 1842 г.30 750 чел., а через два года еще 38 807 чел.

В конце 40-х гг. Башкиро-мещерякское войско было разделено на две части: в большей из них с населением в 200 190 душ военную службу заменили денежными налогами, а во второй части, включавшей 101 126 ревизских душ, население оставили на прежнем положении. К служащим

(внешним) были отнесены 5-й, 6-й, 7-й, 10-й прилинейные башкирские кантоны. Остальные кантоны являлись резервными (внутренними).

Дальнейший шаг по переводу башкир и мишарей в податное состояние был сделан в 1855 г., когда к войску были присоединены тептяри и бобыли Оренбургской, Пермской и Вятской губерний, которых насчитывалось 266 тыс. душ об. п. Это население было включено по месту жительства в неслужащие башкирские кантоны. Выборных старшин заменили юртовыми старшинами, которые подчинялись кантонным начальникам и попечителям. Тептяри и бобыли освобождались от военной службы (от прежней рекрутской повинности) и облагались денежным налогом по 60 коп. с души м. п. По этой реформе Башкиро-мещерякское войско стало называться Башкирским. Было введено новое кантонное деление. Башкирское войско теперь состояло из 9 попечительств, 28 кантонов и 394 юрт652. Если раньше кантоны формировались по этническому признаку, то теперь они имели сплошную территорию и смешанное население: башкир, мишарей, тептярей и бобылей. Таким образом, правительство от политики обособления народов переходит к унификации их правового положения, объединению. башкир с другими категориями населения в административном и финансово-хозяйственном отношениях.

В результате реформы 1855 г. башкирские волости оказались разделенными между различными кантонами. Это привело к окончательному нарушению границ башкирских родоплеменных волостей, сохранившихся кое-где после введения кантонной системы управления в 1798 г.9 кантонов, расположенных в Стерлитамакском, Оренбургском и Верхнеуральском уездах, были объявлены служащими, а остальные 19 - неслужащими. В дальнейшем число служащих башкир продолжало сокращаться. С 1861 г. прекращается линейная служба башкирских команд. В 1862 г. три кантона Стерлитамакского уезда были переведены в неслужащие. А башкиры шести служащих кантонов выполняли работы, не связанные с военной службой.

Военные, трудовые и другие повинности башкир, мишарей и тептярей.

Пограничная служба башкир и мишарей

Основной обязанностью, возложенной на башкирское и мишарское население реформой 1798 г., была военная повинность; Вместе с оренбургскими и уральскими казаками они несли сторожевую службу на Оренбургской пограничной линии, тянувшейся от р. Тобол до Каспийского моря. Линия была разделена на 5 дистанций. Первая включала крепости и редуты от Звериноголовской крепости до города Верхнеуральска (Звериноголовская, Усть-Уйская, Крутоярская, Каракульская, Троицкая, Степная, Петропавловская, Карагайская крепости), вторая - от Верхнеуральска до Орской крепости (г. Верхнеуральск, Магнитная, Кизильская, Уртазымская, Таналыкская крепости), третья - от Орской крепости до Оренбурга (Орская, Губерлинская, Ильинская. Верхнеозерная, Красногорская крепости и г. Оренбург), четвертая - от Оренбурга до Уральска (Чернореченская, Татищева, Нижне-Озерная, Рассыпная крепости) и пятая - от Уральска до Гурьева городка.

Башкиры, мишари и оренбургские казаки несли службу на первых четырех дистанциях протяженностью в 1239 верст. На пятой дистанции служили уральские казаки. Летняя служба продолжалась шесть месяцев, с 15 мая до 16 ноября. По истечении этого срока команды возвращались домой, а на смену им приходили другие. Но число мобилизуемых на военную службу в зимнее время было втрое меньше, ибо стычки на границе происходили преимущественно летом.

Регулярные и иррегулярные войска в крае входили в состав Отдельного Оренбургского корпуса. Службу на пограничной линии они несли вместе. Башкирская и казачья конница признавалась наиболее способной для сторожевой службы и отражения неожиданных набегов соседних кочевников. Команды регулярных войск (линейные батальоны и артиллерийские роты) охраняли крепости и лишь в случае прорыва границы выходили на помощь конным частям. Башкиро-мещерякское войско ежегодно направляло на пограничную службу от 5500 до 10 500 воинов. Это составляло более половины от числа всех командируемых из иррегулярных частей635. По существовавшим правилам в строевые части должны были поочередно направляться здоровые люди в возрасте от 20 до 50 лет. Башкиры и мишари старше 50 лет переводились на внутреннюю службу в качестве сторожей, посыльных и т.д. Однако на практике возрастных ограничений не придерживались. Многие служили до тех пор, пока имелась на то «физическая способность», нередко оставаясь в строю до глубокой старости. Только в 1847 г. Департаментом военных поселений на башкир был распространен общий для всех казачьих войск 30-летний срок службы.

Наряд на линию производился в зависимости от количества дворов или от числа подлежащих службе. В среднем 1 человек выставлялся от 4-5 дворов. Так, в 1798 г. было направлено на линейную службу 6519 человек (4485 рядовых, 492 десятника, 99 пятидесятников, 7 старшин), из них - 5416 башкир и 1103 мишаря. Таким образом, один воин снаряжался от 4 мишарских и 4-5 башкирских дворов.

Увеличение или уменьшение наряда зависело от внутренней и международной обстановки. Самым тяжелым периодом для войска были 1812-1814 гг., когда башкиры выставили 28, а мишари 2 пятисотенных полков для борьбы с нашествием Наполеона. Одновременно на Оренбургской линии служило еще 12 тыс. башкир и мишарей658. В эти годы каждый третий взрослый башкир наряжался на службу. В 20-30-х гг. наряд на службу от башкир и мишарей несколько уменьшился. Исключение составлял 1839 г., когда состоялась Хивинская экспедиция. На линейную службу тогда направили 6769, а на казенные работы - 13161 чел., т.е. командировался от каждых 5,5 служащих один воин. С середины 40-х гг. в связи с активизацией среднеазиатской, политики царизма, наряд на службу вновь увеличился. Очередность службы в мирное время наступала приблизительно через каждые 4-5 лет.

Служба башкир и мишарей на Оренбургской линии велась ими «на собственном иждивении», т.е. за свой счет. С 1791 по 1796 гг. они получали на линейной службе по 50 коп. в месяц на каждого или провиант, а с 1797 г. каждому воину на летней службе стали выдавать по 1 руб. в месяц. Эта сумма не покрывала и минимальной части расходов. Команды, выступавшие в дальние походы, переходили на содержание казны за 100 верст от сборного пункта. На этапной службе башкирские команды получали от казны провиант и фураж.

Вооружение башкир и мишарей состояло из пики или копья, сабли, лука и колчана со стрелами. Ружья и пистолеты были редкостью. У некоторых воинов имелись «проволочные латы или кольчуги», которые надевались перед боем и защищали их от вражеской стрелы и пики, а на дальнем расстоянии и от пули. Обмундирование предписывалось иметь воинам «по их обычаю», «единообразия» в форме не требовалось. «Военный костюм» башкир состоял из следующих предметов: суконный кафтан синего или белого цвета, широкие шаровары такого же цвета с красными широкими лампасами, белая остроконечная войлочная шапка (колпак), которая с двух сторон на полях была разрезана и загнута, ременный пояс, кожаная портупея и сабля, подсумок с патронами, сапоги из конской кожи, «некрасивые, но весьма прочные».

Усиление социального расслоения общества вело к росту числа неимущих башкир и мишарей. Поэтому многие направляемые на службу не могли экипироваться за свой счет. К тому же, по замечанию генерал-губернатора Игельстрома, на службу высылались «по большей части бедные и неимущие, следовательно, неисправные ни оружием, ни лошадьми, и часто вопче неспособные к военной службе, ибо богатые и лучшие откупаются».

Снабжение оружием, лошадьми, одеждой и съестными припасами отправляемых на службу производилось в порядке общественной «подмоги», к которой привлекалось почти все башкирское и мишарское население, включая самих командируемых на линию. Не принимали в ней участия представители мусульманского духовенства, кантонные начальники, их помощники и юртовые старшины.

При выезде на линию каждый воин должен был получить от населения 8 пуд. муки и 1 пуд крупы. До 20-х гг. размеры общественной помощи колебались в пределах от 25 до 37 коп. серебром с души, или от 4 до 25 руб. на каждого человека, назначенного на службу. Иногда размеры сбора доходили до 40-75 коп. или даже до 1-1,5 руб. с души, как это случилось в 1839-1841 гг. Командируемого на службу снаряжали один-четыре домохозяина в зависимости от 1глгушественного состояния снаряжаемого. По признанию командующего Башкирским войском Н. Беклемишева, полное снаряжение одного воина в 50-х гг. XIX в. обходилось в 49-64 руб. серебром. Помимо этого, односельчане обязаны были оказывать помощь хозяйствам командированных на службу, особенно во время сенокоса и жатвы.

«Прием и отвод» команд, следуемых на линию и домой, производились походными старшинами или дистаночными начальниками из башкир и мишарей. Последние назначались кантонными начальниками по 2-3 человека на кантон и утверждались генерал-губернатором. Командируемые на военно-сторожевую службу к назначенному сроку должны были прибыть на сборный пункт. Неявившихся в свои отряды людей наказывали «в страх другим» палками. Юртовые старшины передавали по спискам свои команды кантонному начальнику, а те - походным старшинам. При этом обращалось внимание на то. чтобы прибывшие на службу люди были из очередников, соответствовали установленному возрасту и каждый был «о двуконь», с «исправным седельным прибором и с крепкой ременной упряжной сбруей», а также с «исправными копьями, саблями, ружьями и сайдаком со стрелами», с «хорошей, не ветхой одеждой». Поскольку служащие на линии нередко привлекались к различным казенным работам, то каждый должен был иметь по косе и топору.

По прибытии к месту назначения походные начальники распределяли воинов по редутам и крепостям. Военные чиновники наблюдали за тем, чтобы служащие не отлучались с постов, занимались боевой подготовкой, исправно несли службу. В случае смерти одного из командированных или лошади они требовали от кантонных начальников высылки замены. Во время марша и службы команд походные начальники вели учет и контроль над расходом продовольствия, фуража, «подможных» денег и отчитывались перед кантонными начальниками. Через каждые 7 дней походные старшины подавали кантонным начальникам, а также коменданту крепости или главному дистаночному начальнику, в чьем непосредственном подчинении находились прибывавшие на службу башкиро-мишарские команды, рапорты об их состоянии.

Ежедневные изнурительные учения, сопровождаемые физическими наказаниями за малейшую оплошность, денежными штрафами и взысканиями создавали невыносимые условия службы. Коменданты крепостей, главные дистаночные начальники, назначаемые из казачьих офицеров, а также башкирские и мишарские походные старшины расхищали средства, отпускаемые на содержание рядовых, использовали последних на различных своих работах. Полковник Прянишников, побывавший в 1829 г. в губернии по рекрутским делам, писал: «После тяжелых работ изнуренные башкирцы с наступлением зимы на тощих и чуть движущихся лошадях отправляются в свои улусы. Угнетение башкирцев неимоверно и я священным долгом считаю обратить внимание начальства на сих несчастных жертв корысти».

Страницы: 1, 2, 3, 4