С другой стороны, следует помнить, что атеизм и тоталитаризм подавляют волю человека и развивают противоречивые тенденции его поведения, причем смысл жизни без веры сводится к потребительству /Дымнова Т. И. , 1996/.
Освещая проблему соотношения науки и религии, следует вспомнить мнение А. Эйнштейна, писавшего на многие темы помимо физики (от развития языка до вопросов мира на планете). Он считал, что функции религии (убеждения и ценности) и науки (знания и технические способности) расположены на совершенно разных уровнях, поэтому они не могут конфликтовать до тех пор, пока эти уровни ошибочно не смешают. К похожим выводам приходят К. Уилбер / Гроф С. , 2001, с. 210-211/ и Н. Мэлони /Шоховцова Л. Ф. , 1997, с. 149/.
Разделяя сферы религии и науки, А. Эйнштейн видит, все же, их взаимосвязь: “Если прерогатива религии – определение цели, то средствам ее достижения – в широком смысле этого слова –религия научилась у науки. Наука, в свою очередь, создается теми, кто вдохновлен стремлением к истине и пониманию” /Дилтс Р. , 1998, с. 22/ Результатом такого понимания является процесс интеграции психологии и христианства. Эпистемология православия
Под термином “эпистемология”понимается теория, система познания, из которой проистекают остальные знания /Словарь…, 1998, с. 589/. Тогда в нашем случаеэпистемологией православиябудет являться система фундаментальных предположений, отличающих православие от других конфессиональных течений и влияющих на уникальный характер православной семьи.
Раскрыть функции православной семьи и брака нам поможет рассмотрение антропологической модели.
Согласно архимандриту Киприану (Керну), православное учение о человеке исходит “… из трех источников: Священное писание, непосредственные мистические прозрения и самостоятельные домыслы богословствующего разума”/Психотерапевтическая …, 1999, с. 367/. Эти источники руководствуются, бесспорно, трехчастным пониманием человека, душа которого служит источником духовной жизни: разума, воли и чувства. Духже выступает как побудитель связи с Богом, как центр богопознания. Т. е. после грехопадения в человеке произошел раскол между душой и телом, душой и духом, между чувством, умом и волей.
Различные виды психотерапии преодолевают расколы: психоанализ, гештальт-терапия– раскол ума и сердца, бихевиоризм –ума и воли. Но эти виды психотерапии не занимаются духовными аспектами, считает Дж. Стренгс. Это происходит, согласно Ф. Е. Василюку, потому что светская психотерапия работает с чувством (например, вины), а христианская–с грехом, т. е. осознанным и оцененным поступком, который и вызывает чувство вины /Шоховцова Л. Ф. , 1997, с. 149-150/.
Другой способ преодоления раскола – законное православное супружество, которое выполняет три главные задачи: достижение ценности плоти и духа, разобщенных грехом; умножение числа спасенных душ через чадородие;
упорядочение сексуальной жизни /Михайлов Ю. П. , 2000, с. 60-62/ Психотерапевтическая функция семьи также предусматривается православием: “В идеальном христианском браке муж и жена должны ежевечерне исповедоваться друг перед другом и быть совестью друг друга /Христианская…, 1992, с. 40/. То же относится и к детям. Фактически, эта функция способствует реализации первой задачи, хотя существуют и другие обязанности супругов, согласно святому Апостолу Павлу:
“Мужие любите своя жены, якоже и Христос возлюби Церковь и себе предаде за ню”(любовь должна проявляться в кротком, ласковом, не жестоком обращении мужа с женой).
“Жены своим мужем повинуйтеся, яко же Господу: зане муж есть глава жены, якоже и Христос глава Церкве”(повиновение должно быть с полной готовностью и любовью, а не с прекословием) /там же, с. 5-6/.
В силу каноничности православия, среди его последователей не существует разногласий по поводу прерогативы мужчины быть способным принимать решения, обеспечивать семью материально, быть арбитром во всех спорах, т. е. быть главой семьи.
С другой стороны, Е. В. Перевозникова, ссылаясь на С. Л. Франкла, считает, что надо учить видеть себя частью“субстанциального Мы”. Это согласуется с заповедью “возлюби ближнего своего” – никакого преимущества “Я” перед “Ты”, неравенство сохраняется только перед Богом /Перевозникова Е. В. , 2000, с. 65/. Значит ли это, что православие приветствует эгалитарную ролевую структуру семьи? Скорее речь идет о предупреждении желания партнеров считать себя собственниками того, кого любят.
Тем не менее, православие приписывает роль главы мужчине, не унижая при этом женщину. “Женщина по своему происхождению вторична…. А по достоинству – равна мужу”, – говорит Б. В. Ничипоров /1991, с. 108/. В. Н. Дружинин же описывает отношение к женщине в христианстве как противоречивое: женщиназанимает субдоминантную позицию по отношению к обоим мужчинам (Отцу и Сыну), но и причастна им. Т. е. женщина является причиной грехопадения мужчины, но при этомБогородица(архетипический образ женского начала) воспитала сына, имеющего божественную миссию. Здесь взгляды западного и восточного христианства совпадают. Однако, в отличие от католической церкви, выделяющей такую ипостасьДевы Марии, сексуальная основа которой очевидна, православная традиция возвышает материнское отношение над любовным. Это подтверждается тем, что в нашей культуре эротические отношения между супругами не отрицались, но им и не приписывалась большая значимость /Дружинин В. Н. , 2000, с. 62-74/. Хотя одним из препятствий для совершения таинства брака в православии является неспособность партнера (-ов) к половому сожитию и чадородию /О православном…, 2000, с. 14/. Следует отметить, что хотя Богородица не влияет сама на ход земных и небесных дел, она–посредница между Богом и людьми, а также находится ближе к последним ввиду своей меньшей причастности к божественной сущности.
При этом Иисус Христосвыполняет схожую функцию, но находится иерархически ближе к Богу-отцу, а психологически–ближе к Богородице и поэтому, как и она, способен слышать и заступаться за страждущих и просящих.
Отношения Отца и Сына в христианстве также уникальны в своем роде. “Существует роковой … ареал в отношениях отца и сына. Следуя ему до конца, сын обязательно должен или убить отца или противопоставиться отцу”/Ничипоров Б. В. , 1991, с. 106/. Этот сценарий известен психологии как Эдипов комплекс. “Но… Фрейд, будучи неоязычником, в своей приверженности к эллинической мифологеме, намеренно не заметил, что Сын Божий– Иисус Христос препобеждает эти роковые отношения”/там же, с. 107/. Христос уничтожает расхождения между отцами и сыновьями. Недаром приводится две родословные Христа у евангелистов Матфея и Луки. У первого он назван Сыном Давидовым и Сыном Авраамовым, а у второго– Сыном Адамовым, Божьим. Т. е. люди, следуя за Христом, “должны отказаться от своей “локальной”родословной и включить себя в состав родового древа человеческого рода, стать сыновьями Адама и тем самым сыновьями Бога…” /Пигалев А. И. , 2000, с. 28/. Таким образом, можно возразить на тезис Л. Фейербаха об иллюзорности христианской любви к людям–разве не любовью ко всем людям должны быть движимы индивиды, идентифицируясь со всем родом человеческим? ! Психологические особенности православной семьи
Среди атеистически ориентированных авторов /Угринович Д. М. , 1986/ встречаются свидетельства преимущественно негативного влияния религии на разные сферы жизнедеятельности индивида. Мы не вправе считать валидными эти данные ввиду нескольких их особенностей:
рассматриваются последователи баптизма, чуждого православию, представители тоталитарных сект и реже– православные;
данные приводятся и интегрируются в целях пропаганды. А главная заповедь пропагандиста, согласно П. Лайнбарджеру, говорит о том, что факт– не пропаганда, пропаганда –это интерпретация факта /Горин С. А. , 2000, с. 464/. Под таким девизом, имея лишь один факт, можно доказать все.
В отечественной психологии эмпирические исследования последовательных приверженцев православной церкви на данный момент локализуются в области изучения детей. Например, изучением особенностей самосознания детей из семей православной и атеистической ориентации занимались Ю. В. Тищенко /2001, с. 18-23/ и Е. В. Перевозникова /2000, с. 146-151/. Первый автор изучал детей младшего школьного возраста, а второй–подростков. В целом, авторы отмечают в поведении обследуемых (вне зависимости от ориентации семьи) возрастающие с возрастом признаки общей социализации и способности отстаивать свою позицию.
Так, детям из воцерковленных православных семей (ВПС) 5-8 лет свойственны в меньшей степени, чем детям из невоцерковленных семей (НПС) такие негативные симптомокомплексы, как враждебность и трудности общения, а так же конфликтность и депрессивность; тревожность свойственна обеим группам.
Подростки же из православной семьи (которая еще не является воцерковленной! ) направлены на духовное развитие и смирение, согласно Е. В. Перевозниковой. Им свойственна меньшая выраженность различных видов агрессии, раздражения, негативизма, а также высокий уровень самообвинения и невысокий–самопринятия, связанный с сильным желанием соответствовать идеальным представлениям о себе. Подростки из семей атеистической ориентации направлены на широкий диапазон ценностей, в том числе, на достижения в сфере общения. В конфликтных ситуациях они склонны больше к соперничеству.
В. Н. Дружинин /2000, с. 68/ приходит к выводу, что разделение образа Отца на земного и небесного приводит к отсутствию идентификации с отцом-воспитателем. Следствием этого являются: повышенный уровень притязаний и условия для развития креативности, но также и опасность невротических нарушений. Мы не претендуем на полное перечисление исследований в этой весьма узкой области. Однако этих данных достаточно, чтобы сделать выводы по нашей теме. Выводы
Функции семьи, выделяемые православным вероучением и психологией, находятся в состоянии соответствия и непротиворечия.
Выделяют “земную”и идеальную модели православной семьи. В первой отца олицетворяет Иосиф Обручник, а во второй–Бог. Богословы подчеркивают значение семейных отношений власти, ответственности (в том числе за воспитание детей), любови. Исходя из этого“земная”модель представляет собой детоцентристскую семью. На шкале ответственности члены такой семьи располагаются в следующем иерархическом порядке: отец, мать, сын. На шкале доминирования–сын, мать, отец. В идеальной же семье иерархия ответственности следующая: отец, мать, сын. А по шкале доминирования–отец, сын, мать. Т. е. отец является субъектом власти, а часть ответственности лежит на жене.
“Земная”и идеальная модели кардинально отличаются по способу распределения власти. Поэтому православная психология /Михайлов Ю. П. , 2000/ рекомендует делегировать мужу власть. А если конкретной семье это не свойственно, постепенно“приучить”его к статусу главы семьи, приближаясь, таким образом, к идеальной модели. Наивная психология /Волкова И. А. , Музыченко В. П. , 1993, с. 113-114/ согласна с необходимостью таких преобразований, но выделяет формальную форму главенства (мужа) и фактическую (жены). Подобные взгляды приветствуют скорее эгалитарный брак, основа которого– эмансипация женщин.
Переходя к обоснованию гипотез, мы хотим вспомнить, что человеку, следующему православному вероучению, свойственна социальная потребность“жить для других”, а также чуткость в различении добра и зла, искание социальной справедливости, любовь ко всем людям и пр. Строя взаимоотношения на этих принципах, муж из воцерковленной православной семьи не сможет“вписываться”в патриархальную модель и оставаться в стороне от участия в традиционно женских делах в семье. Значит, основанием признания его главенства будет его участие в материальном обеспечении семьи, профессиональной деятельности и помощь жене в выполнении остальных ролей.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
